. А теперь его нет… Нет? Снова это странное чувство нереальности происходящего.
Она высадила Нику и заехала во двор, остановилась у магазина. Михаил поджидал ее на крыльце. Увидев ее, подошел, сел к ней в машину. Никакого пакета с покупками в руках его не было.
– Ну? Как ты? – спросила она и вдруг поймала себя на том, что это ему надо было бы спросить, как у нее дела. Почему долго не звонила, не приходила? А она, между прочим, за то время, что они не виделись, успела овдоветь. У нее муж погиб!
– Да нормально… Послушай, Зоя… – Он повернулся к ней, как-то подобрался весь, даже колени сдвинул по-женски, голову втянул в плечи и вмиг превратился в какого-то урода.
– Зоя, ко мне нельзя.
– В смысле? Что случилось? Пожар? Наводнение? Ремонт? – Она начинала злиться, и ей уже не нравился этот Михаил.
И вдруг она догадалась: он просто узнал откуда-то, что это она убила его жену! Нашлись свидетели, которые рассказали ему или же вообще показали видео! Кто знает, может, где-то напротив поликлиники стояла припаркованная машина с видеорегистратором…
– Моя жена вернулась, – он прервал поток ее предположений.
– Что-о-о-о?!!! – Она перестала дышать. Словно в воду нырнула. Потом вынырнула и откашлялась. – С того света, что ли, вернулась?
Вдруг в памяти моментально всплыла сцена, когда они, вернувшись с Михаилом после опознания в морге, сидели и выпивали у него дома, и в дверь позвонили, как он вздрогнул! Словно испугался чего-то. А ведь он подумал, что вернулась его жена! Живая и здоровая – после опознания в морге!!! И тут же промелькнула мысль – да он и с похоронами не спешил! Ни слова об этом не сказал, не говоря уже об отсутствии скорби в его глазах!
– Я понимаю, ты злишься на меня.
Она вошла в ступор. Смотрела на него, хотела понять, что происходит, но не понимала. И он тоже молчал.
– Послушай. У моего мужа была любовница Ирина. Та самая женщина, что изображена на фотографии, которую я нашла в одном из твоих фотоальбомов. Помнишь, ты еще сказал, что она встречалась с парнем, которого назвала соседом.
– Да я понял, понял уже… – Он побледнел.
– Вот, смотри… – Она достала телефон и принялась лихорадочно искать снимок с той фотографии из его альбома. – Нашла… Смотри, это твоя жена?
– Ну да. Это она, – и он прикусил губу. Как мальчишка. Слабак!
– Одновременно она была женой еще одного парня, Николая Иванова.
– Я ничего об этом не знаю, мне неизвестно. Да, я знаю, она такая… Но муж законный у нее один – это я.
– Так, хорошо. Подойдем к этому вопросу с другой стороны. У твоей жены была сестра по имени Вероника?
– Слушай, мне следователь задавал такой же вопрос…
– Миша!
– Постой… не спрашивай больше ни о чем. Все это пустое. Бесполезно. Я знаю, что происходит! Убили женщину, ту самую, что мы видели с тобой в морге. Так вот, это не моя жена.
– Да? – нервно захихикала Зоя. – Получается, мне приснилось, что ты ее опознал?
– Я нарочно так сделал. Чтобы она, вернувшись, поняла, что шутки закончены. Что она признана мертвой! Да, я решил ее наказать таким образом.
– Ты в своем уме? Ты же расписался там, в морге… Так нельзя.
– Я уже был у Рябинина, все ему рассказал. Объяснил. Вернее, просто сказал ему, что обознался. Что мертвая женщина была похожа на мою жену. И знаешь, что он мне ответил? Что и без того понял, что моя жена жива. Говорил что-то о размере обуви, о том, что это разные женщины… И добавил, что если бы он поверил в то, что убили именно мою жену, то первым, кого бы подозревали, был бы я.
– Какая мерзкая история! И ты тоже мерзкий!
Зоя, перегнувшись через Михаила, открыла дверцу машину, сделав ему резкий знак: выходи!
– Я позвоню тебе, Зоя. Не сердись. А ко мне сейчас нельзя, потому что она там собирает вещи. Она уезжает то ли в Литву, то ли в Латвию, я так и не понял. Короче, мы разводимся.
– Да мне плевать!
Она достала сигареты, открыла окно и закурила. Какая же каша была в голове! Как она сразу не догадалась, что Полуэктов солгал в морге? Две женщины, две Ирины. И обе были любовницами ее мужа Виктора. Одна жила поблизости и захаживала к нему, когда Зоя была в командировках. Другая – вообще собиралась за него замуж, хотя была женой человека, который настолько ее любил, что расправился с тем, на которого показали и сказали, что он убийца. Что там вообще происходит, в этих органах? Демина, настоящего убийцу, выпустили на свободу. А Виктора, который никого не убивал, кто-то, с кем был знаком Иванов, представил ему как душегуба.
Теперь, когда стало ясно, что Михаил Полуэктов – тряпка и скользкая или, скорее даже, мутная личность и вообще слабый человек, никакого желания продолжать с ним отношения у Зои не было. Виктор был слабым человеком. Теперь вот Михаил. Нет-нет. Должно пройти какое-то время, чтобы она поняла, что ей нужно. Возможно, когда-нибудь она и будет готова к новым отношениям, но только не сейчас. На сегодняшний день ей необходимы два условия для нормальной, спокойной жизни. Первое – уверенность в том, что ее не вычислят и не посадят за убийство Ирины Звонаревой. Второе – присутствие в ее жизни, пусть и на неопределенное время, Ники, рядом с которой ей тепло и которая питает ее жизненной энергией. Но если второе условие выполнить нетрудно, поскольку Ника и сама сейчас нуждается в заботе и любви, а потому даже рада оставаться с Зоей, то первое казалось невыполнимым.
Зоя достала еще одну сигарету. Итак. Что тревожит сильнее всего? Убийство Демина. Убийство, которое связано, она была в этом уверена, с Валентиной Сурковой. И для того, чтобы понять, кто же это так мощно отомстил за ее смерть, надо попасть в ее ближний круг. Родственники, друзья, соседи, любовники, муж или бывший муж. Надо действовать.
Дом, где жила Суркова, Зоя знала, поскольку окна квартиры Валентины находились на той стороне, где поликлиника. Разговор с пожилой женщиной, вышедшей из подъезда на прогулку с грязненькой розовомордой болонкой, сразу же принес результат. На вопрос: «Правда ли, что Валя Суркова, подруга детства моей мамы, умерла?» – Зоя получила исчерпывающий и подробнейший ответ. Да, Валя умерла, ее уже похоронили. Ее убили, удушили где-то в промзоне, и никто не знает, как ее туда занесло. Поговаривают, что она заняла у кого-то денег на ипотеку, «из-за которой Валечка жила скромнее некуда!», и вовремя не вернула, вот ее и убили. Что ж, если так считают многие, это неплохо. На самом деле как еще могли заманить бедную женщину в промзону, если не деньгами? Не на свидание же она отправилась в такое гиблое место. Может, там предполагался разговор об отсрочке?
– Мы давно с ней не виделись, это мне одна наша общая знакомая рассказала. Я не поверила, приехала вот, вспомнила дом, в котором она живет, а вот подъезд и квартиру забыла… Так давно это было!
Хозяйка болонки сразу же назвала номер квартиры, хотя и удивилась, к чему теперь-то вспоминать, если в квартире никого нет, да и опечатана она.
– И кому же теперь ее квартира достанется? Кто наследник?
– Никто ничего не знает. Женщина она была одинокая. Может, конечно, остался кто из родных, я просто не знаю.
– А кто же тогда хоронил ее?
– О, это отдельная история!
И соседка рассказала о каком-то «благородном» человеке, охраннике из винного магазина, находящегося напротив дома, через дорогу, который ухаживал за Валентиной. Его видели, когда он незадолго до смерти приходил к Сурковой.
– А может, это он одалживал ей деньги, и он ее… того… – подкинула тему Зоя.
– Нет-нет. Он простой мужик, охранник (!), он не мог одолжить ей большие деньги, это же видно сразу. И тем более удушить. Вы бы видели, как он плакал на кладбище, как страдал. Какие слова о ней говорил. К тому же, если даже предположить (хотя это полный абсурд!), что он убил нашу бедную Валечку, то какой ему смысл было это делать? Обычно в таких случаях жертву вынуждают продавать квартиру, чтобы расплатиться… – Тут соседка задумалась. – Хотя как продать квартиру, которая куплена в ипотеку?
– Да-а-а… Хорошо, что нашелся такой человек, который хотя бы похоронил. А если бы не он, то кто тогда?
– Да вот мы все об этом и говорили. Те деньги, что Тамара Степановна из тринадцатой квартиры собирала Валечке на похороны, капля в море! А Володя этот и гроб красивый заказал, и…
Она продолжала рассказывать подробности похоронных дел, а Зою от этого разговора затошнило. И ведь ни капли жалости к убитой Сурковой она так и не почувствовала. Хотя и злорадства тоже не было.
– …Очень мало людей пришло попрощаться, а на кладбище нас вообще было человек семь-восемь. Две женщины пришли, на которых Валя работала, детишек их нянчила. Очень хотела поехать Преображенская Евгения Спиридоновна, соседка Валина и, можно сказать, подруга, да здоровье не позволило. Женщина она очень старая, болячек много, но ум имеет ясный. Знаете, как одинокие женщины-соседки живут? Стараются помогать друг другу. Валя ухаживала за старушкой, когда та болела, за лекарствами ходила, продукты покупала. А Евгения Спиридоновна деньгами ей помогала, давала в долг, причем без процентов. Пенсия-то у нее большая, а женщина она тоже одинокая, я уже говорила, куда ей тратиться-то? Я не удивлюсь, если покойница осталась ей должна… Да, кстати, Евгения Спиридоновна уже вечером, в кафе, тут неподалеку, когда она пришла на поминки, кому-то из присутствующих рассказала, что вроде бы не так давно то ли в нашем дворе, то ли возле поликлиники была какая-то драка, и что она, Преображенская, видела, как дерутся две женщины. И она рассказала об этом Валентине. Уж не знаю, как она увязала эту драку с убийством Вали, но предположение такое высказала. Что, мол, Валентина могла кому-то рассказать эту историю, и человек, которому она это поведала, мог предположить, что она сама все видела. А вдруг это и была убийца?
– А при чем здесь драка? – Зоя сделала вид, что удивлена. – Ну, подрались люди…
– Так в драке той одна баба другую вроде бы убила. Так ударила ее по голове, что та упала и померла. Хотя, может, я что-то путаю. Я, честно говоря, в тот день на кладбище так замерзла, надо было шубу надеть, а я в пуховике была, и на ногах ботинки демисезонные, зимние-то на меху я в ремонт сдала… Короче, я так промерзла, что, как только вошла в кафе, сразу три рюмки водки выпила, ну а потом горячих щей поела и не заболела! Это я к тому, что могла что-то спутать, не так понять.