– Круто, пока сам без штанов не останешься.
– Ну да, тебе-то мои штаны без надобности, – вздохнул он и отскочил в сторону, пока я его не стукнула.
Не успели мы пробежать и десятка домов, как в мелодию автострады вплелась новая нота. Мимо нас по-прежнему фырчали грузовики, взрыкивали легковушки – но этот мотор звучал по-другому. Хотя нет – моторы. Их было много. И они напоминали…
Я обернулась, и сердце ушло в пятки. Нас нагоняла банда ганстеров на байках – не меньше дюжины человек. Ну конечно, они всегда ездят стаями, чтобы пугать порядочных людей. Затем я узнала человека, рулившего передним байком, и страх сменился недоумением. Это были «братья» с Оушен-авеню. Что они тут забыли? Эту часть города крышевали «мексиканцы», и насколько я слышала, им очень не нравилось, когда посторонние лезли на их территорию.
– Там что, Каторжник? – спросил Дезмонд.
Я кивнула – и в голове тут же щелкнуло. Это мы называли его Каторжником. А в школьных журналах он значился как Теодор Вашингтон.
– Он кузнечиковый хомячок? – спросила я Элзи, и та кивнула.
– Вы о чем? – не понял Дезмонд.
– О боже, – пробормотала я и прикрыла рот ладонью. Уши пылали – не то от удивления, не то от стыда. Раньше мне не приходило в голову спрашивать, в кого он превращается – но, похоже, сегодня у всех был день разоблачений. Правда, теперь уже я чувствовала себя предательницей, потому что выдала секрет Теодора перед Дезмондом.
– Да брось, – сказал тот, округлив глаза. – Каторжник – хомячок?
В этот момент байки начали тормозить, и вопрос остался без ответа. Впрочем, он уже был и не нужен.
Каторжник остановил байк, водрузил на обочину необъятный мотоциклетный ботинок и приспустил темные очки. Остальная банда выстроилась полукругом и тоже заглушила моторы. Я терялась в догадках, что они думают, но мой звер-радар указывал только на одного. Увы, в такой толпе я не могла сказать, на кого именно.
– Что со штатским? – спросил Каторжник Элзи, указывая на Дезмонда.
Та пожала плечами.
– Тетушке Минь он нравится.
– Еще бы, – и он повернулся ко мне. – Привет, красотка. Поймала сегодня волну?
Я не удержалась от улыбки.
– Было не до того, красавчик. А что, копы уже выпустили тебя из-под надзора?
Каторжник ухмыльнулся и снова надвинул очки.
– Ну, это же не колония. Расслабься. Сегодня мы подрабатываем такси.
– Они что, все Зверлинги? – прошептал Дезмонд.
Я покачала головой и залезла на сиденье позади Каторжника. Дезмонд и Элзи секунду поколебались, но потом все же присоединились к двум другим байкерам. Каторжник завел мотор.
– Держись, – только и сказал он, прежде чем поднять байк на дыбы.
Вокруг замелькали, сливаясь в золотую полосу, вечерние огни. Я лихорадочно вцепилась в Каторжника, боясь, что меня сдует, и он довольно рассмеялся.
Я не знала, о чем попросила его тетушка Минь, но это явно было дело Зверлингов, и оно вовлекло уже слишком много людей. В том числе штатских. Пятипалых. Как ни назови, а их присутствие все усложняло. Каторжнику наверняка пришлось объяснить своей банде, что они забыли на территории «мексиканцев», и теперь меня грызла мысль, что столько людей знают мой секрет. Пять месяцев тщательной маскировки пошли коту под хвост.
Однако затем я вспомнила про Джоша и поняла, что у меня не было другого выбора. Что сделано, то сделано. Впрочем, меньше нервничать я от этого не стала.
Джош
– Так за нами наблюдают? – спросил я Рико.
Он указал на крохотные камеры, установленные там, где стеклянные стены переходили в крышку «аквариума». Получалось, что куда ни встань, а все равно попадешь на пленку.
– Ученые ушли пару часов назад, – сказал Рико. – Но камеры записывают каждый наш шаг, и где-то наверху сидят охранники, которые временами поглядывают на мониторы. В остальном мы предоставлены самим себе.
– Нужно отсюда выбираться.
Я вскочил с матраса – и тут же замер, пораженный очередным приступом тошноты. Переждав с закрытыми глазами, пока она стихнет, я подошел к стене и постучал по ней костяшками пальцев.
– Это не стекло.
– Нет, толстый пластик. Сомневаюсь, что его получится разбить, даже если ты борец сумо.
У меня в голове забрезжила какая-то мысль. Я снова постучал по стене.
– Он же наверняка не пропускает звуки?
– Ну да. Поэтому мы с ребятами переговаривались, читая по губам.
Я медленно кивнул.
– Точно.
Честно говоря, совет Каторжника казался мне все менее разумным. Пусть лучше весь мир узнает, что я Зверлинг, чем придет какой-то ученый психопат и отрежет мне ногу.
– Ты пытался сбежать?
Меня больше не волновало, что нас могут подслушать. Пусть сколько угодно прокручивают пленки, когда придут утром на работу. К этому времени мы должны быть далеко отсюда.
Рико покачал головой.
– Даже если бы я выбрался из клетки, из лаборатории мне не выйти. Все двери закодированы и открываются только карточкой. Наверху сидит охрана, а мы глубоко под землей. Дохлый номер.
– Под землей? Брось, это Южная Калифорния. Тут никто не строит под землей, – я осекся. – Погоди, мы что, не в Калифорнии?
Рико смерил меня долгим взглядом.
– Думаю, в этом случае мы бы почувствовали, – сказал он наконец.
Почувствовали? Я открыл было рот, но тут же понял, что он имеет в виду. Высоко над головой, сквозь отделявшую нас от поверхности толщу земли, я чувствовал успокоительное присутствие родного города. И сквозь нее просачивалась что-то другое, какая-то большая теплая тайна. Океан.
Я поскреб стену ногтями. На вид она казалась пуленепробиваемой, но я был почти уверен, что смогу ее проломить.
– Я здесь не останусь, – сказал я Рико. – И тебя возьму с собой.
– Звучит очень самоуверенно.
– На самом деле мне страшно до усрачки. Поэтому я и хочу отсюда выбраться.
Он медленно кивнул.
– Вытащи нас на цокольный этаж, а там я сделаю так, что нас вовек не найдут.
– Ладно, – и я отступил, прикидывая, в какое место стены бить.
– Погоди, – вдруг сказал Рико.
– Что такое?
– Пусть вода успокоится. Дай охранникам расслабиться и отвлечься.
Я понимал, что он прав, но ожидание казалось невыносимым.
– И сколько на это потребуется?
– Пара часов.
– Не знаю. То есть я попытаюсь выдержать, но если нет…
Рико оскалился в хищной ухмылке, и я вдруг понял, что никакой он мне не ровесник. Скорее уж вроде Кори – только притворяется подростком, пока ему это выгодно.
– Поверь, я не отстану, – сказал он, и голубые глаза потемнели, как небо в грозу. – Ни на шаг.
Марина
Петли, повороты и виражи, который закладывал Каторжник, придавали нашей поездке странное сходство с серфингом. Пожалуй, если бы я так не волновалась за Джоша, то даже насладилась бы этим приключением. В ушах ревело и свистело, глаза слезились от ветра, мне пришлось вцепиться в Каторжника, чтобы не упасть, – но при этом в венах бурлил бешеный адреналин.
Мы в считаные минуты домчались до торгового комплекса. Отчим рассказывал, что в начале прошлого века в этом районе были общественные сады. Затем в шестидесятые землю выкупили застройщики, которые нагородили тут дешевого жилья. Само по себе это было неплохо – мой отчим вырос в одном из таких домов, – но, как и следовало ожидать, простояли они недолго. Я никак не могла понять: если строители знали, что тут сейсмически опасная зона, почему с самого начала нельзя было положить нормальный фундамент? Впрочем, этот вопрос относился к разряду риторических.
Когда пыль от очередного землетрясения улеглась, на сцену вышли «ВалентиКорп». Весь район перепахали бульдозерами и, как было сказано в строительном плане, «идеологически обновили». Теперь там теснились двух– и трехэтажные кондоминиумы в окружении гипермаркетов и сетевых ресторанов. А в самом центре нависала над акрами служебных парковок огромная стеклянная башня «ВалентиКорп».
Оказывается, я никогда к ней толком не присматривалась. Сейчас, в стремительно сгущающихся сумерках, она выглядела настоящим чудовищем. Девять этажей из черного стекла! Сомневаюсь, что архитектор был в здравом уме. С другой стороны, за последние годы Южную Калифорнию сотрясли уже два мощных землетрясения, после которых часть комплекса просела или обвалилась, – а демонической башне было хоть бы хны.
Каторжник подвез нас к «Компьютер-ленду» – огромному сетевому магазину электроники. Мы затормозили у дальнего конца здания, под козырьком, откуда «ВалентиКорп» не было видно. Банда заглушила моторы, и мне на секунду почудилось, будто я оглохла. После рева автострады тишина казалась неправдоподобной.
– Ждите здесь, – велел Каторжник своим гангстерам.
Элзи и Дезмонд неуклюже слезли с байков, и он сделал им знак следовать за нами. Мы медленно обогнули здание и выехали на лужайку с пальмами, которая разделяла две секции парковки. Там нас уже поджидали трое человек. Каторжник наконец заглушил мотор, и я на подгибающихся ногах спустилась на землю.
Одним из трех человек была тетушка Минь, а двух других я не узнала. Однако при взгляде на них в голове зазвенело с такой силой, что это, без сомнения, могли быть только Зверлинги старшего поколения.
Если наша внешность и правда отражает животных, в которых мы превращаемся, одному из незнакомцев следовало быть кем-то подвижным и текучим – горностаем или, возможно, ящерицей. Я пробежалась взглядом по гибкому, как хлыст, туловищу, темной иссушенной коже и коротко подстриженным волосам с жестким гребнем вдоль пробора. Для ирокеза он был слишком низким и скорее напоминал гребешок ящерицы. Глаза мужчины казались двумя темными колодцами. Встретившись с ними, я сразу почувствовала себя неуютно и поспешила перевести взгляд на второго парня.
Его кожа имела тот же шоколадный оттенок, но темные волосы спускались ниже плеч. В целом он показался мне гораздо моложе, симпатичнее и дружелюбнее своего коллеги. Добрые глаза с затаившейся в них смешинкой то и дело обращались к башне «ВалентиКорп». Сейчас она была на расстоянии футбольного поля, но даже отсюда черное здание производило сильное и, чего скрывать, пугающее впечатление.