– Вождь, спусти парус и пришвартуй судно!
Однако Чингачгук поступил иначе: оставил парус на мачте и, ловко набросив веревочную петлю на одну из свай частокола, позволил ковчегу свободно дрейфовать. Теперь ковчег и замок разделял прочный частокол. Баржа прижалась к нему почти вплотную, и бревна образовали нечто вроде бруствера высотой почти в рост человека, прикрывающего носовую и кормовую палубы.
Одного удара весла хватило, чтобы провести пирогу от ворот до люка, находившегося под настилом. Здесь Том Хаттер застал все в полной исправности: ни висячий замок, ни цепь, ни засовы не были повреждены. Старик вынул из кармана ключ, отпер замок и спустил трап. Непоседа, поднявшись по трапу, просунул голову в люк, огляделся и, ухватившись за его края, проник в дом.
Вскоре из коридора, разделявшего комнаты, раздался его победный крик.
– Старый бродяга, присоединяйся! – весело орал великан. – Твои владения в полном порядке. В замке пусто, как в орехе, побывавшем в зубах у белки…
– Хвастливый вождь переусердствовал, – пробормотал Хаттер, поднимаясь по трапу, – открой-ка все окна и двери пошире, Гарри, здесь нечем дышать…
Раскаты смеха еще не затихли, как вслед за ними послышались громовые проклятия Непоседы, и внутри Плавучего Дома все словно ожило. Прозвучал свирепый боевой клич мингов, за ним послышались яростные вопли, и Чингачгук понял, что чутье и на этот раз его не подвело…
С того самого часа, как была объявлена война и гонец доставил в Плавучий Дом многозначительное послание, ирокезы ни на миг не спускали с них глаз.
Дикари были наблюдательны и хитры – впервые побывав у замка, вождь Расщепленный Дуб исподтишка высмотрел и запомнил все подходы и места расположения дверей, ворот и запоров. Юноша-ирокез также доставил подробные и весьма ценные сведения. Темнота не могла остановить индейцев, и все предосторожности Хаттера, покинувшего свое жилище, оказались бесполезными – десятки воинов пристально следили за действиями обитателей замка и передвижениями ковчега по озеру. Оставив на время баржу и ее обитателей в покое, дикари принялись за осуществление задуманного.
План их был сложным и одновременно незамысловатым.
Едва стемнело, как плоты с восточного и западного берегов озера отправились на разведку. Ирокезские воины лежали плашмя на сырых бревнах; и сами плоты, и тела индейцев совершенно сливались с черной водой. Даже на ковчеге, проплывшем в пятидесяти футах от одного из плотов, никто ничего не заметил.
Встретившись неподалеку от замка, дикари обменялись наблюдениями и направились к Плавучему Дому. Как они и ожидали, он оказался пустым. Затем оба плота вернулись на берег за подкреплениями, а два самых ловких и сильных ирокеза, перебравшиеся на платформу, занялись делом. Им удалось взобраться на кровлю дома и, приподняв несколько плоских кусков коры, проникнуть на чердак. Вскоре к захватчикам присоединились и остальные воины; с помощью томагавков в бревенчатом потолке было прорублено отверстие, и дюжина мингов оказалась внутри дома. Та часть отряда, что осталась снаружи, тщательно уложила кору на место, уничтожила все следы вторжения и вернулась в лагерь.
Остаток ночи ирокезы провели в доме в полной уверенности, что его хозяин обязательно вернется. Расщепленный Дуб, принявший на себя командование отрядом, сидевшим в засаде, в этом не сомневался. И едва на рассвете ковчег повернул к замку, он велел своим воинам затаиться, отобрал у них все оружие, включая ножи, и припрятал в укромном месте, опасаясь неукротимой свирепости соплеменников. Вместо оружия были заранее приготовлены крепкие лыковые веревки.
Разместившись в трех комнатах, индейцы терпеливо ждали сигнала. Но если бы они могли знать о смерти юной ирокезки на берегу, за жизни бледнолицых никто не дал бы даже ломаного пенни. Однако это злополучное событие произошло уже после того, как была устроена засада…
Услышав грохот и крики, доносящиеся из замка, Чингачгук мгновенно начал действовать. Хаттер и Марч отправились в дом безоружными – все ружья остались на барже – и угодили в западню. Кроме того, к Плавучему Дому неотвратимо приближалась пирога с дочерьми старика, а в ковчеге, помимо вождя, находилась Уа-та-Уа.
Не раздумывая, индеец перерезал веревку, удерживавшую ковчег, и могучим усилием оттолкнул баржу от частокола. Затем, взявшись за неуклюжие весла, с трудом отвел громоздкое судно на подветренную сторону, а когда оно очутилось в двух десятках ярдов от платформы, перестал грести и спустил парус.
Через несколько минут звуки схватки внутри дома стали затихать. Вдруг входная дверь широко распахнулась и на платформу с грохотом вылетело размалеванное тело минга, а в проеме показался Непоседа, яростно стряхивая с себя дикарей и рыча, как рассвирепевший лев. Старика Хаттера не было видно – скорее всего, его уже схватили и связали. Повисла короткая пауза, напоминавшая затишье в разгар бури.
Тем временем сестры в пироге наконец заметили, что в замке творится что-то неладное, да и ковчег вел себя странно. Остановив пирогу, Джудит оперлась на весло и снова поднялась во весь рост. Однако лодка в тот момент находилась напротив глухой задней стены дома, и понять, что на самом деле происходит внутри, было невозможно.
А там и в самом деле творилось неладное.
Глава 18
Бешеная схватка возобновилась под открытым небом.
Гарри Непоседа, отличавшийся чудовищной силой, владел всеми приемами кулачного боя, столь распространенного в тогдашней Америке. Благодаря этому он смог довольно долго продержаться в стычке с ирокезами. Но силы были неравны, и Марчу оставалось только свирепо отбиваться, расшвыривая дикарей во все стороны. Схватив за пояс очередного противника, Непоседа приподнял его над платформой и швырнул в озеро, словно бревно. Та же участь постигла и двух других, причем один из индейцев сильно расшибся, наткнувшись с размаху на своего соплеменника, уже барахтавшегося в воде.
– Ура, старина! Держись, Том! Скоро этим канальям конец! Уж они у меня нахлебаются водички…
В пылу битвы Непоседа не заметил, что громадного роста минг готовится прыгнуть ему на спину со ската крыши. Мгновение – дикарь, на котором из одежды была одна набедренная повязка, обрушился на великана. Гарри вырвался из цепких объятий ирокеза, однако переломить ход схватки ему никак не удавалось – противник стремительно ускользал от ударов и не давал опрокинуть себя на платформу. Разъяренный тем, что оказался бессильным против ловкости обнаженного врага, Непоседа все-таки ухитрился отшвырнуть его от себя, и тот ударился о бревенчатую стену дома. Схватив минга за пояс, Непоседа приподнял его, грохнул об настил, навалился на него всей своей тяжестью и стиснул пальцы на горле оглушенного врага.
Увлеченный схваткой с полуголым дикарем, Марч упустил из виду тех индейцев, которых сбросил в озеро. Бесшумно подплыв к платформе, минги вскарабкались наверх по сваям и пустили в ход заранее приготовленные веревки. Мертвая петля в мгновение ока захлестнула локти бледнолицего и стянула их за спиной. Непоседа не смог даже пошевелиться, когда вторая веревка обвила его лодыжки, и беспомощное тело могучего бойца, корчась, покатилось по дощатому настилу причала…
Как только минги скрутили великана, Чингачгук, следивший с баржи за схваткой, вскинул карабин. Но прежде чем он успел выстрелить, Гарри Марч был уже крепко связан и совершенно беспомощен.
Могиканину едва-едва удалось сдвинуть с места ковчег; однако уже при этом он понял, в каком сложном положении они с Уа-та-Уа окажутся, если минги вспомнят о пироге, оставленной Хаттером возле люка. Ускользнуть от ирокезов на громоздкой барже не удастся, и вождь подумал было о том, чтобы воспользоваться для бегства той единственной пирогой, которая все еще оставалась в его распоряжении, но тут же отбросил эту мысль. Он помнил об участи своего верного друга Зверобоя и считал недостойным покинуть его в беде. И Уа-та-Уа согласилась с ним, добавив, что опасность, грозившая им, куда меньше той, что подстерегает Джудит и Хэтти. Им во что бы то ни стало надо добраться до ковчега, пока ирокезы не пришли в себя после схватки с Непоседой.
Делаварка бросилась на корму и замахала руками, пытаясь дать сестрам понять, что они должны обогнуть замок по широкой дуге и приблизиться к ковчегу с безопасной восточной стороны. Но в пироге на ее знаки никто не обратил внимания: взоры Джудит и Хэтти были прикованы к тому, что происходило на платформе.
Чингачгук не стал терять время, поднимая парус, – он снова взялся за весла, чтобы успеть отвести баржу как можно дальше от замка, где ее не достать ружейным выстрелом. Однако дикари, заметив, что ковчег начинает удаляться, мгновенно вышли из оцепенения.
Ковчег находился уже в шестидесяти ярдах от ружей дикарей. Руль не был закреплен, и неуклюжее плоскодонное судно рыскало зигзагами. Внезапно ветер переменился – и судно снова погнало к замку. Чингачгук не мог в одиночку противостоять ветру: ему едва удалось избежать столкновения с причалом, но носовая часть баржи, наткнувшейся на частокол, прочно застряла между сваями.
Могиканин готовился к перестрелке; ирокезы, мгновенно скрывшиеся в доме, были заняты тем же. Полузадушенный Марчем воин тупо сидел у стены, уронив голову на грудь, а великан, беспомощный, словно спеленутый младенец, по-прежнему лежал на середине платформы.
– Отцепись ты, наконец, от этих чертовых кольев, Змей, – прохрипел Непоседа, которому тугие путы причиняли нестерпимую боль в руках и ногах. – Освободи ковчег и убирайся прочь отсюда… А когда сделаешь это ради себя и своей девчонки, прикончи хоть одного дикаря ради меня!..
Уа-та-Уа, услышав голос Гарри, мгновенно сообразила, что нужно делать. Ноги пленника были крепко связаны, а локти заломлены за спину и тоже скручены, но он все еще мог свободно двигать кистями рук. Выглянув из каюты, делаварка негромко проговорила:
– Подкатись к краю помоста и попытайся упасть на палубу баржи! Чингачгук пристрелит минга, если тот попробует тебя остановить…