что раннее детство представляется мне похожим на сон… – Произнося эти слова, Джудит торопливо извлекала одну за другой вещи, находившиеся в сундуке. – Эту одежду мы уже видели, не стоит тратить на нее время. А вот в сверток, который вы сейчас держите в руках, Зверобой, мы заглянем обязательно. Дай Бог, чтобы он помог мне и бедной Хэтти понять, кто же мы такие на самом деле… Вы никогда не видели нашей матери и просто не представляете, какая огромная разница была между нею и моим отцом – словно эти два человека принадлежали к совершенно разным породам…
Развернув кусок парусины, Зверобой извлек оттуда небольшую резную шкатулку. Она была заперта. Ключ отсутствовал, и было решено взломать замок – охотник ловко проделал это с помощью своего ножа. Шкатулка оказалась доверху набитой бумагами и письмами.
Именно это искала Джудит. Начав с самых ранних посланий, заботливо подобранных в хронологическом порядке, девушка стала пробегать взглядом пожелтевшие страницы. Вскоре ей открылось, что ее мать была влюблена в офицера, прибывшего из Европы. Родня предупредила молодую женщину, что этот человек не заслуживает доверия, и не ошиблась. Любовная история закончилась печально: офицер покинул Америку…
В одном из следующих писем Джудит неожиданно нашла точную дату своего рождения, которой до сих пор не знала. Ей также стало известно, что имя дал ей отец, которого она никогда больше не видела. О рождении Хэтти упоминалось лишь однажды; имя младшей сестре выбрала мать. Но еще задолго до появления на свет второй дочери союз между матерью Джудит и ее отцом дал трещину, и вскоре родители расстались.
Оставалось просмотреть последнюю связку писем. Джудит взяла обветшавшие листки дрогнувшей рукой – это оказалась переписка матери с неким мистером Томасом Хови. С удивлением, смешанным с ужасом, она поняла, что ее мать первой завела речь о браке с этим человеком. Но почему? Было ли это вызвано отчаянием, жаждой мести, душевной смутой, неизвестно, но грубый и жестокий Хови готов был на все, что угодно, лишь бы заполучить в жены женщину, стоящую выше его во всех отношениях и к тому же из очень состоятельной семьи. Мать сама убеждала своего адресата поскорее покинуть цивилизованное общество, которое, надо полагать, было столь же неприемлемо для него, как тягостно и для нее.
Среди бумаг сохранилась вырезка из старой газеты с объявлением, обещавшим солидную награду за поимку нескольких морских пиратов, среди которых был упомянут и некий Томас Хови. Все сходилось: Том Хаттер и был тем самым Томасом Хови, скрывшимся вместе с матерью обеих сестер в этих безлюдных местах; здесь у них родился сын, и здесь их с Хэтти мать нашла последний приют на дне лесного озера.
Никаких сведений о том, где жила ее родня, а также имени своего настоящего отца и девичьей фамилии матери Джудит отыскать не смогла: словно чья-то дьявольская рука начисто стерла расплывчатые следы прошлого. И главное, что она поняла, – отныне ей придется рассчитывать лишь на саму себя…
Бессильно откинувшись на спинку стула, Джудит попросила охотника перебрать остатки вещей, хранившихся в сундуке. Однако там больше не нашлось ничего важного или ценного. Две короткие шпаги в ножнах с золотой насечкой, серебряные пряжки, несколько изящных женских безделушек – и все.
Вернув содержимое сундука на место, Зверобой захлопнул крышку.
– Безусловно, ни на какие сделки с дикарями я не пойду, – наконец проговорила Джудит. – Но, может быть, все-таки нам как-то удастся вас выкупить, Натаниэль? Мы с сестрой готовы отдать все наше имущество, лишь бы спасти вас.
– Не пытайтесь меня переубедить, дорогая Джуди, – охотник улыбнулся, – и не стоит огорчаться. Гарри скоро приведет солдат, и вы с Хэтти окажетесь в безопасности… В вопросах чести ирокезы разбираются не хуже белых джентльменов, а для меня дороже всего незапятнанное имя.
– Должно быть, вы правы, – печально проговорила девушка после продолжительного молчания. – В самом деле, вы должны вернуться. Не будем больше это обсуждать. И вы не сможете сказать, что Джудит… Ей-богу, не знаю, какую фамилию я теперь должна носить, но только не Хаттер!
– Вы можете взять фамилию матери.
– Бумаги и письма мне ничего не пояснили… Лучше б нам с сестрой зваться так, как и вы, – Бампо…
– Но ведь это невозможно, – простодушно возразил охотник, – разве только одна из вас согласится выйти за меня замуж.
Джудит несколько оживилась, как только беседа коснулась того, что ее так интересовало.
– Скорее всего, это была бы я…
– В роду Бампо, хоть и не знатном, встречались красавицы, Джудит, и если бы вы приняли мое имя, то люди, знавшие нашу семью, нисколько не удивились бы.
Девушка пристально взглянула на охотника, погасив мимолетную улыбку:
– Не думаю, что Хэтти готова к замужеству… Как вы считаете, Натаниэль, могли бы вы быть счастливы с такой женщиной, как я?
– Вы? – удивился Зверобой, совершенно не замечая волнения Джудит. – Такая девушка, образованная и прекрасная, вряд ли согласилась бы связать свою жизнь с простым охотником, кочующим по лесам… Вы, наверное, просто шутите.
– Вы несправедливы, если предполагаете, что я шучу. Еще никогда в жизни я не говорила так серьезно… – Лицо Джудит тревожно вспыхнуло нежным румянцем.
– Вы сегодня необыкновенно красивы! – искренне воскликнул Зверобой, беря девушку за руку. – Неудивительно, что Непоседа ушел отсюда подавленный и разочарованный…
– Неужели вы хотели бы видеть меня женой человека по имени Гарри Марч? – Джудит умолкла, опасаясь, что еще одно слово – и она первой признается в своих чувствах. Наконец она тихо проговорила: – Дело не в имени, Зверобой. Я скорее бы вверила свою судьбу человеку, на чью правдивость и преданность можно положиться, чем лживому и бессердечному негодяю, пусть даже у него в кладовой сундуки, полные золота, дома и земли… да хоть бы он восседал на королевском троне. Я имею в виду такого человека, как вы…
– Джудит… – растерянно и смущенно произнес охотник, – я не гожусь для вас… я слишком груб и невежествен для девушки, у которой… Которая воспитана совсем иначе. Мне приятен ваш выбор, и, думаю, я могу даже гордиться…
– Вы совсем не знаете женского сердца. – Джудит осторожно отняла руку и встала. – Я не имею права хвастать каким-либо родством после всего, что узнала сегодня ночью… Давайте прощаться, Натаниэль, всем нам пора немного отдохнуть, потому что завтра предстоит нелегкий день…
Как это ни было трудно, но Джудит должна была с болью признаться себе, что Зверобой не верит ее словам и считает этот разговор дружеской шуткой. Сначала она почувствовала себя уязвленной, но вскоре поняла, как несправедливо было ставить охотнику в вину его смирение и необычайную скромность.
Оба покинули ковчег и в полном молчании перешли на платформу замка. Охотник, прихватив одеяло, отправился в комнату к индейскому вождю, устроился на полу и вскоре погрузился в глубокий сон. Джудит легла с Хэтти и делаваркой, но от пережитого волнения никак не могла уснуть. Она пока еще не знала, как ей следует отнестись к тому, что произошло между ней и Зверобоем. С одной стороны, ее женская гордость не пострадала; с другой – она не получила от молодого человека никакого знака и, в лучшем случае, должна была продолжать надеяться на то, что Натаниэль Бампо разделяет ее чувства. Будущее казалось ей неопределенным, больше того – ужасным.
А вскоре все ее мысли обратились к новому отчаянному плану…
Уа-та-Уа поднялась на рассвете и, пока младшая сестра хлопотала у плиты, вышла на платформу, где и обнаружила сидящего в задумчивости Чингачгука.
– Смотри! – с печальным восхищением воскликнул могиканин, обводя рукой озеро и его великолепные берега. – Это страна Великого Духа, но теперь ее леса оглашают своим воем псы-минги. Как нам с тобой жить дальше, если Зверобой умрет?
Ответить Уа-та-Уа не успела – с дружеской улыбкой к ним приближался охотник. В руках у него был карабин Тома Хаттера.
– Вождь, – обратился он к Чингачгуку, – если так случится, что меня не станет, это замечательное оружие – твое. Сестры позволили мне распорядиться им так, как я сочту нужным… Оно принесет удачу твоему племени. Обладание таким ружьем стоит хорошей победы – бродяги позеленеют от зависти и, главное, больше не посмеют без опаски рыскать вокруг ваших вигвамов… Береги его…
– Все ружья убивают одинаково, – хмуро проговорил индеец. – Все они сделаны из железа и дерева.
– Ошибаешься, Великий Змей! – Зверобой оживился. – Принеси-ка сюда свое ружье, а я испробую карабин… И ты сразу поймешь разницу.
Это предложение ненадолго отвлекло всех от тяжелых мыслей.
На платформу был вынесен весь запас огнестрельного оружия, принадлежавшего Тому Хаттеру. Арсенал старика был довольно богат: в нем имелось несколько ружей, всегда заряженных на случай, если бы пришлось быстро пустить их в ход. Оставалось только подсыпать свежего пороху на полки, что и было тут же сделано.
– Начнем, вождь, – сперва испытаем ружья старика Тома, потом твое ружье, а под конец – мой карабин, – предложил охотник. – Птиц здесь видимо-невидимо… Гляди, вон плывет селезень. Это проворная птица, она молниеносно ныряет и вполне подходит для такой цели…
Чингачгук не отличался многословием. Едва ему указали птицу, он прицелился и выстрелил. При вспышке выстрела селезень мгновенно нырнул, и пуля скользнула по поверхности озера, ударившись о воду рядом с местом, где он недавно плавал. Зверобой усмехнулся, приготовился к выстрелу и стоял, внимательно наблюдая. На поверхности воды показалось темное пятно, селезень вынырнул, чтобы набрать воздуха, и взмахнул крыльями. Пуля охотника ударила ему прямо в грудь, и убитая птица опрокинулась на спину. Секундой позже Зверобой спокойно опустил карабин.
– Ну, это еще не мастерство, – сказал он. – Я захватил птицу врасплох. Чингачгук давно привык к моим фокусам… Теперь я предлагаю тебе, Змей, поразить летящую птицу. Вот это будет настоящее испытание – оно требует отличного оружия и зоркого глаза…