«н-е-с-г-о-в-о-р-ч-и-в-ы-й» под бурные аплодисменты публики. Ее соперником был горностай, который по иронии судьбы отличался некоторым упрямством, но он попытался поставить две буквы «и» в слове «с-л-е-з-л-и-в-ы-й», допустив ошибку. Рядом со статьей о королеве правописания приведен рецепт персикового пирога от кроликов из Холодных Садов. От сопровождающей статью фотографии текут слюнки.
Вот такие новости в Тенистой Лощине.
Конечно, случаются и другие вещи. Есть любовь и ненависть, обман и предательство. Есть верность и разочарование, героизм и злодейство, но лишь в мелких масштабах. По большей части все это остается в тайне и не выносится на общественный суд. Все происходит за закрытыми дверьми, или в подземных норах, или среди ветвей, которые создают в городке такую приятную тень. Их не выставляют напоказ в мирной и спокойной Тенистой Лощине.
Но очень скоро вы их увидите.
Глава 1
В один прекрасный день на рассвете в конце августа солнце появилось из-за далеких гор, чтобы осветить лес золотистым светом. Глэдис Ханисакл всегда просыпалась рано. Она уже махала крыльями в воздухе и преодолела более половины пути в город, в который летала ежедневно. Она была птичкой колибри и в основном питалась нектаром цветов, ее ярко-зеленые крылья все время находились в движении, и она преодолевала по сто миль [2] в час. Языком она тоже трепала без устали. Глэдис слыла городской сплетницей и работала в единственной в Тенистой Лощине газете «Вестник», где она вела колонку и регулярно писала о городских мероприятиях и вообще о том, что происходило в Тенистой Лощине. Возможно, это была не самая престижная должность, но ей с ее талантами она прекрасно подходила. Че-Бе Стоун, редактор «Вестника», любезно предоставил Глэдис маленький письменный стол в отделе новостей, и таким образом она стала первой обозревательницей светской хроники, которая получила статус штатного репортера. После того как ей оказали такие почести, Глэдис гордо надувала грудь и ежедневно являлась на работу. Че-Бе Стоун любил, чтобы все его журналисты находились в редакции, где он мог следить за ними пронзительными глазами скунса.
Глэдис вдовствовала, ее птенцы давно выросли и улетели кто куда. А будучи обитательницей пустого гнезда, она каждый день с нетерпением ждала, когда сможет отправиться на работу. Кроме того, она хотела доказать свою нужность газете, чтобы работа у нее была всегда.
В это утро Глэдис вылетела из своего маленького соломенного дома, расположенного высоко на одном из буков за пределами городской черты, и полетела в сторону центра и редакции газеты. Она вглядывалась в тропы, частично скрытые листьями, где стояла тишина, и поняла, что почти никто еще не проснулся. Глэдис заметила только Джо, шагавшего по северной тропе, и его массивные копыта поразительно тихо ступали по дороге. Лось по своей природе не относился к тем, кто рано встает – по крайней мере, в сравнении с птицами. Но Джо и подумать не мог о том, чтобы заставить кого‑то из посетителей ждать перед закрытыми дверьми кафе. Он вставал до рассвета, чтобы открыть заведение и сварить свежий кофе, который будет подавать своим клиентам. Казалось, Джо всегда на работе, при этом он никогда не жаловался, несмотря на то что был один в этом мире, если не считать его сына, Джо-младшего. Официанты и повара приходили и уходили… Джо неизменно оставался.
Глэдис уделила Джо мало внимания, пока махала крыльями над лесом. У нее хватало собственных проблем, о которых стоило беспокоиться, спасибо большое. Когда она пролетала над самыми высокими ветками, у нее буквально гудело в голове – мозг был занят мыслями о ее младшей дочери Хизер, которая недавно переехала к новому мужу. Да, они оба взрослые, но прерогатива матери – беспокоиться о своих отпрысках, и Глэдис не являлась исключением. Конечно, ее девочка говорила, что счастлива. Они с мужем жили в своем собственном мире, в дне лёта от Глэдис. Но кто знает, что там творилось на самом деле?
Глэдис не знала и, что для нее несвойственно, чувствовала себя не в своей тарелке, а в результате беспокоилась. Она не хотела пребывать в таком состоянии. Никогда! Ее просто трясло от одной мысли, что она не услышала сплетню!
Погрузившись в свои мысли, Глэдис два раза облетела по кругу пруд у лесопилки, а потом стала набирать высоту вместе с направленным вверх воздушным потоком. Она бросила взгляд на воду, до которой еще не дошел солнечный свет. Глэдис летела вместе с ветром и внезапно заметила кое-что необычное, то, что несколько не вписывалось в привычную картину. Она спустилась чуть ниже, чтобы взглянуть еще разок. Что это может быть? Какой‑то мешок? Кусок дерева, плавающий в пруду? Она опустилась еще ниже, ее гнало вперед природное любопытство.
Бесформенный предмет плавал на гладкой поверхности воды в бледном свете зари и озадачивал Глэдис. Он был неподвижен, не издавал звуков, но точно не являлся кучей спутавшихся водорослей или куском бревна, который слабое течение отнесло в центр пруда.
У колибри все похолодело внутри. Предмет становился все более… знакомым, и это было ужасно! Глэдис судорожно махала крыльями, спускаясь все ниже и ниже, пока наконец не зависла непосредственно над телом жабы, плавающей брюхом вверх. И не просто какой‑то жабы. Это был Отто Зумпф.
Отто давно жил в пруду в Тенистой Лощине. Он заработал репутацию сварливого и неприветливого типа, хотя некоторые обитатели настаивали на том, что в душе он очень добрый. Правда, он ни за что не поблагодарил бы вас, если б вы про него такое сказали.
А теперь, похоже, он умер. Бледные лапы не двигались и словно застыли. Если б не положение тела и не жуткая неподвижность, можно было подумать, что он собирается прыгнуть.
Ошарашенная Глэдис отмечала эти вроде бы несущественные факты, глядя на несчастную жабу с точки обзора, доступной только птицам. Если б кто‑то наблюдал за Глэдис с берега, то не понял бы смысла ее действий. Однако она об этом не думала, потому что все еще пыталась переварить ужасную правду о кончине Отто. Она была в панике.
Мертв! Несчастный Отто мертв! А она, Глэдис Ханисакл, первой узнала об этом! Наконец Глэдис нервно огляделась вокруг, чтобы выяснить, нет ли кого‑то поблизости. Она обнаружила труп, но ей требовалось с кем‑то этим поделиться. Ее крошечное сердечко колибри просто гудело от учащенного сердцебиения. Сердце билось так быстро, что Глэдис испугалась: она же может лишиться чувств! У нее была очень важная новость, которая заинтересует всех в Тенистой Лощине. Она должна с кем‑то поделиться. Нет, она должна сообщить ее всем!
Маленький голосок у нее в голове напомнил, что в первую очередь необходимо поставить в известность полицию. Так будет правильно. Глэдис с важным видом кивнула сама себе. Нужно сообщить властям. Она позвонит в полицию после того, как доберется до редакции и немного успокоится. Хотя она не особо любила Отто, он был ее соседом, а если ты обнаруживаешь соседа мертвым по пути на работу, это шокирует.
Каким‑то чудом пораженная Глэдис, которая никак не могла прийти в себя от увиденного, добралась до места назначения и приземлилась у редакции газеты. Она поспешила в здание, надеясь, что еще никто не пришел. Но стоило ей войти, как она почувствовала сильный запах кофе, который пили в отделе новостей. Она точно знала, кто его пьет – лиса.
Глава 2
Вера Виксен работала корреспондентом отдела новостей «Вестника». Она являлась одной из штатных сотрудников, которые, казалось, жили в редакции, и давно следовала журналистской традиции пить крепкую яву [3] – черный и обжигающий кофе. Его варили из-за производимого им эффекта, а не ради удовольствия. Казалось, что шустрая рыжая лиса подпитывается от него энергией и расцветает. Почти все остальные покупали кофе у Джо. Надо отдать Вере должное, она тоже часто покупала кофе у лося, но ей требовалась постоянная подпитка.
Вера всегда надеялась разузнать какую‑то сенсационную новость и опубликовать эксклюзив, и сегодняшний день не был исключением. Стоило ей только услышать, как в редакцию залетела Глэдис, и у нее задергались острые ушки: она приготовилась услышать последние сплетни, выдаваемые на большой скорости. Но вместо того, чтобы открыть клюв, Глэдис поспешила к своему письменному столу, не сказав ни слова. Это было так необычно, что лиса поднялась со своего места и потрусила к маленькой колибри.
– Доброе утро, – поздоровалась Вера с улыбкой.
Глэдис резко кивнула, но так и не встретилась глазами с лисой. Только Вера неспроста считалась лучшим специалистом по журналистским расследованиям. Она заметила, как тяжело дышит маленькая птичка, буквально хватая клювом воздух.
– Что случилось, Глэдис? – спросила Вера. – Ты выглядишь расстроенной. В чем дело?
Глэдис расплакалась. Сокрытие информации противоречило ее природе. Стоило Вере чуть-чуть подтолкнуть ее – и она совершенно позабыла о своих намерениях и выдала все.
Вера слушала взволнованную колибри, и ее рыжие уши встали торчком, а черный нос подергивался. Смерть? В Тенистой Лощине? Вера, естественно, заинтересовалась. Именно поэтому она и была отличной журналисткой. Хотя некоторые жители города называли ее пронырливой и сующей нос не в свои дела, Вера не обращала на них внимания. Она считала, что хороший репортер должен интересоваться всем и задавать такие вопросы, которые другие задать побоялись бы.
Вытянув основные факты из Глэдис, Вера посадила продолжающую плакать колибри в уголке, принесла ей стакан воды с сахаром, который так любила птичка, и целую стопку салфеток. Мозг Веры напряженно работал. Если Глэдис только что обнаружила тело, возможно, его пока больше никто не видел. И если Вера поспешит, то может оказаться на месте раньше всех и зафиксировать все детали. Смерть Отто станет главной новостью хотя бы потому, что всем в городе когда‑то доставалось от этой жабы.