— Тогда мою идею извратили, коллега. Сделал это не ты, но тебе отлично известно, кто приложил к этому свои щупальца.
— Не буду спорить, — вынужденно согласился Октос, — и что ты хочешь на этот раз?
— Ты же знаешь, я считаю, что прогресс в Буферной Зоне идет недопустимо медленно. Подожди, не возражай, я помню твои аргументы, и даже согласен с большинством из них. Перегревать основные расы действительно нельзя, иначе можно получить большую войну и, как следствие, коллапс и деградацию всего кластера. Но есть и другой путь — свежая цивилизация, скованная, прежде всего, своим низким уровнем развития и неспособная немедленно повлиять на всю Буферную Зону. Их можно ускорить достаточно безболезненно.
— И что это даст? — Октос ответил безразличным тоном, но на самом деле он заинтересовался, и от Краена это не ускользнуло.
— Свежую струю. Я обратил внимание на то, как солдаты Империи реагировали на действия аборигенов. Раньше я такого не видел. Такое ощущение, что они расшевелили имперцев, перевернули их взгляд на мир. Я хочу развить этот эффект.
— И как ты собираешься это сделать?
— Вживить одному из аборигенов биопроцессор Осма, в конфигурации для людей, естественно, — невозмутимо ответил Краен.
— Но… это же невозобновляемый артефакт, нужно будет получить разрешение Совета Клана, да и зачем?
— Еще пара циклов, и этот артефакт станет бесполезен. Галф — единственный из нас, кто способен настроить и активировать биопроцессор. Учеников у него нет, и с его уходом процессор превратится в еще один бесполезный памятник могуществу наших предков. Лучше использовать его сейчас в интересах дела, чем просто потерять эту возможность.
— Ну, допустим. У тебя есть кандидат?
— Даже несколько, я еще не выбрал. Сейчас там идут активные боевые действия, и чем кончится дело, пока не вполне ясно. Я хочу еще немного понаблюдать. Пожалуй, я вдвое повышу порог срабатывания блокираторов в твоем секторе, а там посмотрим.
— Держи меня в курсе, — благосклонно ответил Октос. Формально их с Краеном клановые статусы были равны, но как старший по возрасту, Октос мог себе позволить такой тон. На самом деле, глава сектора был доволен. Если из затеи с биопроцессором ничего не выйдет, то крайним будет Краен, как инициатор этой операции. Ну а если результат окажется положительным, и дело дойдет до раздачи должностей и званий, Октоса, как куратора сектора, точно не забудут.
Земля. Окрестности города Тверь.
Место посадки флагмана сводного десантного флота Империи.
Генерал Кентий пил горячий фруктовый напиток и с интересом рассматривал голографическую панораму, висящую на стене кают-компании. Кто-то весьма талантливо обработал запись бортового регистратора шагающего танка: развернул изображение, подняв точку съемки на несколько метров вверх, придал ему трехмерность и убрал мешающее восприятию задымление. У генерала возникло ощущение, что он смотрит на происходящее из кабины зависшего невысоко над землей десантного бота. На переднем плане панорамы во всех деталях просматривалась цепь идущих в атаку танков одной из местных армий. Вернее, в атаку продолжали идти меньше половины машин. Остальные горели, подбитые огнем бронетехники и авиации кронсов. Строй вражеских машин виднелся вдали, километрах в трех от точки съемки, а пять сильно побитых истребителей в форме кленовых листьев уходили к горизонту. Картина производила сильное впечатление. Порыв местных танкистов, стремящихся, несмотря на очевидную разницу в количестве и качестве техники, любой ценой остановить врага, вызывал невольное уважение.
— Это бой на подступах к городу Воронеж, — отвлек генерала от созерцания картины голос мастер-полковника Шрея, начальника штаба сводного десантного полка. Я увидел ее в кают-компании младшего комсостава и попросил разрешения перенести сюда.
— Попросил разрешения? У младшего комсостава?
— Панораму сделал мастер-сержант Гравэ, непосредственный участник событий. Из тридцати пяти машин его роты выйти из боя смогли только семь. Они дрались в одном строю с землянами. От русской танковой бригады осталось девять машин. В общем, приказывать я не счел возможным.
— Ты становишься сентиментальным. Я видел сводку по этому бою. Это война, Шрей. Потери, как ни печально, неизбежны. Но в чем-то ты, пожалуй, прав. Как ты назвал аборигенов? Землянами?
— Это самоназвание. Но все наши называют местных только так. Тех, с кем сражаешься плечом к плечу, как-то язык не поворачивается называть аборигенами.
Генерал неопределенно хмыкнул в ответ и вновь перевел взгляд на картину.
Вой сигнала тревоги резко разнесся по помещениям корабля.
— Атака кронсов. Прошу командный состав срочно прибыть в зал оперативного управления, — раздался по системе оповещения голос начальника дежурной смены.
Транспорт ощутимо тряхнуло. Защитное поле приняло и отразило удар противника.
— Что происходит? — выкрикнул генерал, врываясь в зал.
— Одновременная атака с орбиты, авиацией и наземными силами всех шести мест посадки наших транспортов на этом континенте.
— Но как? Откуда у них данные о координатах мест посадки? Их сканеры не могли пробить наши маскировочные поля.
— ИскИн флагмана предполагает предательство. Утечку информации.
Генерал издал злобный рык.
— Потом, все потом. Аналитики, прогноз ситуации!
— Мы не отобьемся. Кронсы собрали практически все оставшиеся силы для шести концентрированных ударов по нашим транспортам. Положение в двух точках посадки безнадежно уже сейчас. Их прикрывало по одному корвету. В остальных точках по два.
Транспорт вновь вздрогнул от очередного попадания.
— Мощность поля семьдесят три процента, — тут же доложил оператор защитных систем.
Генерал пристально вглядывался в тактическую голограмму. Почти сотня ударных платформ кронсов валились в атмосферу над местом посадки флагмана, ведя плотный огонь. Хорошо хоть тяжелых артиллерийских кораблей среди них не оказалось — повыбили их при попытке атаки на города, хоть и ценой потери большинства зенитных комплексов. Пока подавляющую часть плазменных зарядов удавалось рассеивать встречными энергетическими импульсами, благо расстояние давало автоматическим системам управления огнем время для наведения. Вот только расстояние быстро сокращалось. Из нижних слоев атмосферы атаковали разномастные аэрокосмические машины кронсов. В основном штурмовики, конечно. А по земле с юга надвигался тремя цепями, как это принято у врага, бронированный вал из трех сотен танков.
Все, что имелось у Кентия, это два корвета, превращенные в неподвижные точки ПВО и ДОТы одновременно, сорок шагающих танков, всего пара истребителей и один штурмовик. По-настоящему тяжелого вооружения, ну может кроме зенитных комплексов, у Кентия не имелось изначально. Не положено оно десанту по штату. А тем, что есть, прав аналитик, не отбиться. Есть, правда еще местные войска, расположившиеся за периметром силового поля, но как-то не верится в то, что они смогут существенно повлиять на исход дела.
— Войска землян открыли огонь, — тактическая голограмма расцвела множественными пусками ракет и пунктирами прогнозируемых траекторий их полета.
«Опять это слово „земляне“, — отметил про себя генерал, — Да, сдвинулось что-то в головах у солдат Империи».
Генерал уже немного разбирался в боевой технике русской армии. Глядя на голограмму он видел, что по танкам кронсов отстрелялось два дивизиона Торнадо-С, по штурмовикам выпустили ракеты комплексы С-400, а единственный здесь дивизион С-500, способный достать до целей в ближнем космосе, нанес удар по снижающимся космическим кораблям.
Поле транспорта все чаще содрогалось и вспыхивало пятнами попаданий. Скоро оно перестанет полностью гасить удары и транспорт начнет получать повреждения.
— Сканеры фиксируют массовый старт ракет шахтного базирования, а также крылатых ракет с мобильных пусковых установок, — доложил оператор контроля пространства и вывел на тактическую голограмму экстраполяцию траекторий полета ракет. Пунктирные линии сходились в точке, в которую через несколько минут ожидалось выдвижение наземных машин кронсов.
— Интересно, это их последний козырь? — генерал сохранял спокойствие. Не только внешнее. Смерти он почему-то не боялся, хотя она уже недвусмысленно стучалась в окошко частой дрожью немаленькой туши транспорта. Возможно, из-за переизбытка адреналина в крови, а может и еще почему, но кроме боевого азарта Кентий сейчас ничего не испытывал.
— Сканеры дальнего обзора обнаружили выход в обычное пространство двух крупных соединений космических кораблей, — последовал новый доклад оператора, — Идентификация выполняется. ИскИн предполагает прибытие флотов Ц-7 и Ц-8 из рукава Ориона… От прибывших соединений поступил запрос на связь.
— Принять.
Рядом с тактической голограммой нарисовалась объемная фигура адмирала Трия. За его спиной просматривалась часть боевой рубки флагмана флота Ц-8.
— Приветствую вас, Адмирал, — произнес Кентий, обозначив легкий наклон головы.
— Генерал! Рад видеть вас в добром здравии. Мои аналитики вас уже похоронили. Да и сканеры флагмана говорят, что вы там не скучаете. Я прав?
— Прошу простить, господин Адмирал, мой корабль под атакой. Мы ведем бой, но, боюсь, он скоро закончится. Вы позволите мне вернуться к управлению?
— Обозначьте цели, генерал, — голос Трия резко изменился, — сбросьте онлайн-копию вашей тактической голограммы. Возвращайтесь к руководству боем.
— Выполняю.
Адмирал Трий, не прерывая связи, развернулся к подчиненным.
— Легким силам и крейсерам флота Ц-7 очистить орбиту от кораблей противника. Авианосцам разгон к планете и готовность выпустить аэрокосмические машины. Линкорам выйти на геостационарную орбиту и принять целеуказание с поверхности. Десантным силам флотов разгон к планете и высадка десанта по мере пробития безопасных коридоров. Флот Ц-8 легкими силами и крейсерами обеспечить деблокаду атакуемых баз сводного десантного полка, организовать внешнее охранение зоны боевых действий, выделить два авианосца и два линкора во временное подчинение флоту Ц-7.