– Мне сказывали, он поистине мудр и может помочь в моих поисках веры.
– Пустое, – поморщился архиепископ. – Обыкновенный мошенник. В поисках веры он совершенно бесполезен, ибо знает только свою веру – хазарскую. А эта вера приведет тебя прямо в ад.
Глава 36
Общество кардинала и гетмана не спасло Ивана от танцев. Он не хотел, но все-таки пришлось танцевать с панночками и с самой королевной.
Сначала царевич стеснялся незнакомых девиц, их резвости, легкомысленных платьев и своего кургузого наряда. Но потом ему даже понравилось. Было весело и непринужденно. Да и девушки чудо как хороши.
Принц с непривычки так устал, что едва добрался до опочивальни. Тут он и оценил всю пользу от слуг. То завалился бы спать в одежде, а так холопы раздели его.
Утром юноша оделся в русское платье и приказал седлать коня. Из дворца он выехал на поиски хазарской слободы. Прохожие указали ему, как проехать туда, но при этом удивились, зачем такому славному панычу ехать к этим проклятым христопродавцам? Разве только попросить денег под залог или под расписку.
За городскими стенами Иван нашел слободу, носившую название Хазарской и вместе Грязной. Она чрезвычайно походила на вывороченную внутренность заднего двора. Немощеные улицы, заваленные всякой дрянью. Высокие дома, каменные и деревянные, донельзя ветхие.
Кричали и валялись в грязи запачканные, оборванные дети. Они охотно показали царевичу дом бар Малея и даже побежали за всадником, чтобы поглядеть, зачем шикарному пану понадобился их учитель и наставник.
Дом великого хохмача ничем не отличался от прочих, такой же обветшавший и нечистый. Юноша долго стучал в ворота, пока не открыла одна из дочерей мудреца – толстая хазарка с распущенными волосами и в красном платье с черными крапинками. Думая, что незнакомец приехал по каким-то денежным делам, она без разговоров впустила его на двор и отвела к отцу.
Иван вошел в небольшую комнатку, где у него захватило дыхание от запаха чего-то кислого и затхлого. Бар Малей с книгой в руке молился, накрывшись довольно запачканным саваном и раскачиваясь. Увидев царевича, он перестал раскачиваться и отложил книгу.
– Что угодно пану? – спросил мудрец и внимательно взглянул на гостя.
Юноша с любопытством изучал хохмача. Это был глубокий старик, согбенный, длиннобородый и совершенно седой.
– Здравствуй, старче! Я чужестранец. Прослышав о твоей великой учености, приехал поговорить с тобой о вере
Бар Малей удивился.
– Почти девяносто лет я живу на свете, но никто из инородцев и иноверцев никогда не беседовал со мной о вере. Что ты хочешь услышать от меня, ясновельможный пан?
– Говорят, ты знаешь великую тайну веры, которая позволяет творить чудеса.
Мудрец улыбнулся и предложил Ивану сесть на лавку.
– Да, я знаю такую тайну. Я знаю шем – непроизносимое имя Божье. Оно и помогает мне совершать кое-что необычное.
– Как ты узнал имя Божье?
– Я был молод, совсем как ты, пан, когда занялся хохмой – изучением священной книги Шаарей цедек. По советам наших учителей я изучал ее пятьдесят лет. Да будет тебе известно, каждая хазарская буква имеет определенное числовое значение. И я считал буквы в строках и страницах, получал числа, складывал, вычитал, умножал и делил. И ничего не получалось! Я почти ослеп и выбился из сил. Иногда мне казалось, я схожу с ума. И вот однажды я понял: надо считать не по указаниям учителей, они могут ошибаться, а по-ученому. Я разделил ровно пополам количество страниц Шаарей цедек и пересчитал их. Сначала я сосчитал буквы в одной половине. Полученное число разделил на количество букв. И получил единицу. Потом также посчитал другую половину. И опять получил единицу. Тогда я вычел единицу из единицы и получил ноль. Понимаешь, ясновельможный пан, ноль! Ай-вай!
Старик безумно засмеялся.
– Наши учителя не знали такого числа – ноль. А я посчитал по-ученому и получил ноль. Понимаешь? И когда я, утомленный расчетами, уснул, ко мне прилетел ангел Божий и шепнул на ухо шем. Я тотчас проснулся и повторил его. Свечка на столе зажглась без огнива. Так я понял, что познал великую тайну.
– И как ты распорядился ей? – замирая от восхищения, спросил царевич.
– Я решил сделать себе раба. Я решил уподобиться Богу, слепить из персти человека и оживить его.
– Получилось? – еле выдохнул потрясенный юноша.
– Смотри! – хохмач встал с лавки, открыл окно и крикнул на улицу: «Голем!»
Земля задрожала под чьей-то тяжелой поступью, дверь с шумом отворилась, и в комнату вошло некое подобие человека, весьма неискусно слепленное из глины. Оно было совершенно гладким. Только кривые пальцы на руках. На голове нет лица, глаз, рта и носа. Только на месте ушей проделаны две дырочки.
Голем подошел к бар Малею и остановился.
– Он идет только на мой голос и подчиняется только мне, – объяснил мудрец. – Вечером я шепчу ему в левое ухо шем, и он умирает. Утром я шепчу шем в правое ухо, и он оживает.
– Для чего тебе такой раб? – спросил Иван и поежился. Он неуютно чувствовал себя рядом с глиняным человеком.
– Как для чего? Он выполняет всю тяжелую работу по дому. Рубит дрова, носит воду, ходит со мной на рынок, таскает покупки. Одним словом, заменяет слугу. И кормить не надо. Понимаешь?
– Да, это великое чудо. Я видел искусственных птиц, которые поют как настоящие. Видел машину, которая обыгрывает короля в тавлеи. Но это были произведения хитроумных мастеров. Твоим же созданием движет не человеческая премудрость, а имя непостижимого Бога. Не мог бы ты открыть мне эту тайну?
– Ай-вай! Вот все вы такие! Приходите, заводите разговоры, а потом просите, чтобы я открыл тайну шема, – огорчился старик и приказал голему идти на улицу. – Я пятьдесят лет постигал хохму. А все вы хотите получить мою тайну вот так, запросто. Но ты, пан, даже если узнаешь шем, ничего не сможешь делать им.
– Почему?
– Ты не хазарин. Ты не знаешь нашего священного языка. Ты не читал Шаарей цадек. Для тебя шем – бессмысленный и бесполезный звук.
– А ежели я захочу принять вашу хазарскую веру?
– Это невозможно. Наша вера передается от родителей к детям. Если ты не родился в нашем народе, то тебе ни за что не стать хазарином.
– Что ты скажешь о прочих верах?
– Это меня не касается. Мне нет дела до инородцев и иноверцев.
– Но все-таки, старче, расскажи хотя бы об Иешуа. Говорят, Он знал шем.
Бар Малей скривился.
– Фу! Тебе, наверное, все уши прожужжали этим Иешуа из Ершалаима. Но тебе надлежит знать только то, что сказано о Нем и о Его последователях – минеях в книге Шаарей цедек: «Мясо, найденное у язычника, дозволено в пользование, а найденное у минея запрещено в пользование. Хлеб его – хлеб языческий. Его книги – книги чародейские. И его дети – незаконнорожденные. Им не продают, и у них не покупают. Их детей не учат ремеслу. Их не приглашают лечить ни скот, ни людей». И еще сказано: «Не следует иметь никакого дела с минеями и не следует у них лечиться ни в какое время жизни». От себя добавлю: вера минеев приводит прямо в ад.
– Не кажется ли тебе, старче, получается как-то нелепо. Вы, хазары, ругаете веру минеев – последователей Иешуа. Но вашу веру, которая лучше этой, никто не может принять. Она передается только в вашем народе. Получается, люди, не родившиеся хазарами, обречены идти в ад?
– Это, ясновельможный пан, не наше дело. Нас это не касается. – Мудрец взялся за книгу, показывая, что разговор окончен.
Царевич вышел из дома хохмача, сел на коня и поехал во дворец.
Глава 37
На следующий день Иван побывал в гостях у Кушаковского в загородном дворце.
В полдень за царевичем и его друзьями прибыла роскошная карета, запряженная шестеркой белых лошадей. Какая красота! На козлах кучер и трубач, на запятках два холопа. И все в бархатных камзолах с гербами, в шляпах с перьями. Такие важные!
Колеса застучали по брусчатке. Весело запела труба. За окнами замелькали площади, улицы, дома, церкви и городские стены. Всадники и пешеходы спешили уступить дорогу. Народ снимал шляпы и кланялся.
Через час съехали с дороги под сень лип. Под колесами зашуршал песок. И вот между стволами замелькал кардинальский дворец, окруженный цветниками и лужайками. Карета остановилась у крыльца. Архиепископ в красной сутане вышел встречать гостей и бодро пожимать руки.
– Надеюсь, панове, вы останетесь довольны. Я хочу удивить не только хорошим обедом, но и разными чудесами. Позвольте для начала показать мой сад.
И кардинал повел чужестранцев в сад. Да, было чему удивиться. Деревья причудливо подстрижены. Дорожки посыпаны щебнем. Пруды с лебедями. Но, конечно, удивительнее всего были фонтаны, которых никто из путешественников прежде не видел.
Это рассмешило Кушаковского. Он объяснил устройство фонтанов. Пока Демьян и Кудеяр восхищались чудесными водометами, архиепископ отвел Ивана в сторону.
– Ты встречался с бар Малеем? Я не ошибся, это выживший из ума старик?
– Да, его ум утомлен многолетним постижением хохмы. Он помешался на буквах и числах. Но все-таки ему удалось с помощью имени Божьего оживить глиняного человека.
– Не вижу в этом ничего особенного. В немецкой земле живет доктор Фауст. Ему без всякой хазарской премудрости удалось создать гомункула – искусственного человека. Впрочем, не будем говорить об этих дьявольских делах. Мы люди государственные. Нам надо поговорить о государственных делах. Король объявил тебе награду за исцеление дочери?
– Еще нет.
– Я хочу предложить ему выдать Ванду за тебя. Думаю, это будет наилепшей наградой. Что скажешь?
Царевич покраснел.
– Ванда – славная девица. Но я к этому не готов. Мне надо веру искать.
– Пустяки, – махнул рукой кардинал. – Подумай, Зыгмунт умрет, и ты станешь ляшским королем. Что тебя ожидает дома? Царем станет старший брат, а ты останешься в дураках.
– Но отец посылал меня не для женитьбы, а для поисков веры. Вот царь Алмаз ищет невесту для младшего сына, Плутония. Он будет самым подходящим женихом для Ванды.