– Да, ужасно хочется спать, – потянулся Демьян. – Мой друг Морфей, мой давний утешитель! Тебе всегда я жертвовать любил…
Инок хлопнул в ладоши, и перед поэтом загорелся огонек, похожий на свечной.
– Иди за ним, служитель муз! Он приведет в комнату, где тебя ждет мягкая постель. А ты, Иван, останься. Я хочу поговорить с тобой. Пойдем в мой кабинет.
В комнате монаха были собраны чудеса со всего света. Но, конечно, главным чудом была толстая книга в кожаном переплете – Меор айин.
– Видишь эту книгу? – спросил старик. – Это черная книга Меор айин. Видишь, у нее черные страницы и белые буквы. В ней записано все, что было, что будет и что есть. От людского горя книга почернела. Загляни в нее, не бойся! Что здесь написано?
– Здесь написано… – начал, запинаясь, читать юноша. – Написано… Только праведник, отмеченный знаком Божьим, поможет тебе обрести вечный покой. Он снимет кольцо с твоего пальца, и ты умрешь.
– Переверни страницу. Что здесь написано?
– В некотором царстве, в некотором государстве жил-был славный царь Додон. И было у него три сына: Димитрий-царевич, Василий-царевич и Иван-царевич.
– Все это написано о тебе.
– Я ничего не понимаю. И мне страшно.
– Не бойся! Ты праведник, отмеченный знаком Божьим.
– Какой я праведник? Какой на мне знак Божий?
– Ты его не видишь? И никто никогда не говорил тебе о нем?
– Нет.
– Тогда смотри!
Чернец подвел юношу к зеркалу, и провел по его лбу сухой шершавой ладонью.
– Смотри!
Иван глянул в зеркало, и от ужаса у него подогнулись ноги. Во лбу, в его, Ивановом, лбу горит золотая звезда!
– Что это? – дрожащими губами прошептал царевич.
– Знак Божий, которым ты отмечен с рождения. Впрочем, узреть его могут только те, кому дано. Обыкновенные люди его не видят. Так что не бойся, никто не будет показывать на тебя пальцем.
– Хорошо бы! Мне еще ездить и ездить по белу свету.
– Не бойся. Никогда ничего не бойся. Бойся только немилости Божьей. Все остальное – ерунда. Но выслушай мою просьбу…
И инок поведал юноше свою жизнь, закончив рассказ так:
– Только ты можешь снять с моего пальца этот злосчастный перстень. И тогда я наконец-то умру.
– А что делать с перстнем?
– Выбрось его в море-окиян, как сделал царь Соломон. И ни в коем случае не надевай. Иначе, как и я, станешь заложником дьявольского кольца.
– Снять перстень прямо сейчас?
– Нет. Давай подождем до завтрашнего утра, когда вы будете уезжать. А пока покажу тебе всякие диковинки, собранные мной за тысячу лет.
Да, было на что поглядеть! Шапка-невидимка, склянки с живой и мертвой водой, сапоги-скороходы и прочие сказочные чудеса. То одну, то другую диковинку монах предлагал гостю. Но он от всего отказывался.
– Не надо мне твоих чудес! Я от тебя ничего не возьму. Ты меня обманом заманил в свое жилище. Почем мне знать, что и это не обман?
– Хорошо, Иван! Даже похвально, что тебе не нужны мои сокровища. Но кое-что придется взять. Ты возьмешь книгу Меор айин. Не возражай! Весь мой волшебный скарб исчезнет вместе со мной и этой зачарованной мельницей. А книга останется. Нельзя допустить, чтобы она попала в руки злого человека. И я хочу оставить ее тебе, Божьему избраннику.
Глава 46
Одноглазый инок протянул Ивану гадательную книгу.
– В Меор айин записаны судьбы всех людей. А на последней странице описана твоя смерть. Если любопытно, можешь поглядеть. Но мой совет – даже не открывай черную книгу. Ничего, кроме слез, она не принесет, как и волшебный перстень. Но, конечно, это твое дело, твой выбор. Если тебя не страшит мой горестный пример, можешь распоряжаться этими сказочными вещами по-своему.
– Клянусь, я никогда не открою эту книгу и постараюсь поскорее избавиться от нее.
– Будь осторожен! Избавься так, чтобы никто не нашел ее. Утопи на морском дне. Оказавшись в руках негодяя, книга может стать причиной многих бед.
– Только… – царевич смутился. – Только мне хотелось бы узнать, что сказано в книге о моих поисках веры. Найду ли я ее? Скоро ли?
– Найдешь. Твои поиски счастливо окончатся. Даже более счастливо, чем ты предполагаешь. Но не так скоро, как хотелось бы тебе.
Юноша попросил у монаха кусок ткани, иголку и нитку. И, чтобы избежать соблазна открыть гадательную книгу, зашил ее в ткань.
– Мудро! – улыбнулся старик. – А теперь мне пора угостить тебя и стихотворца прощальным ужином. Подумать только, еще немного, и я умру! Как бы я хотел испытать на себе правоту слов священного писания: «Того око не видело, и ухо не слышало, и на сердце человеку не приходило, что приготовил Бог любящим Его».
Тучи разошлись, показалось солнце и осветило Лаузиц вечерними прощальными лучами. Теперь можно было рассмотреть внутренность замка.
По углам и на лестницах стояли рыцарские доспехи, по стенам висели мечи и копья, а вместо деревянных полов каменные плиты. Старыми приятными запахами пропитана была там каждая вещь. И не понять – не то пахнет чабрецом, не то старыми книгами, целый век простоявшими в шкафах, пожелтевшими, с сухой кожей и бумагой.
Хозяин и гость вернулись в обеденную залу. Камин там был такой, что быка целого можно в нем зажарить.
На стол снова чудесно прилетели блюда и кувшины. Разбуженный невидимой рукой, пришел, потягиваясь, Демьян.
– Сердито бился дождь в окно, и ветер дул, печально воя. В дождь хорошо спится, – зевая, сказал он.
Гости приступили к трапезе. А чернец ни к чему не притронулся.
– Мне это уже не нужно. Я думаю о том, как предстану перед моим Господом. Надеюсь, я сумею оправдаться в Его очах.
Ужинали молча. Молча разошлись по комнатам спать. На прощание инок сказал:
– Завтра на восходе я разбужу вас.
Действительно, чуть забрезжил рассвет, кто-то невидимый растолкал путников. Царевич и поэт быстро собрались и вышли во двор. Юноша засунул черную книгу в дорожную суму.
У ворот стояли уже оседланные кони. Возле них прохаживался монах в одежде, приличной его званию: в рясе, мантии и клобуке. Он волновался, на глазах блестели слезы.
– Тысячу лет я ждал этого дня! Тысячу лет! – воскликнул он, увидев Ивана. – Теперь мы поступим так. Ты, стихотворец, выводи коней за ворота. Как только царевич снимет с меня перстень, моя мельница, мой заколдованный замок обрушится. Поэтому, друже, не мешкай. Снял кольцо и беги за стены.
Так и поступили. Демьян вывел коней. Иван держал старика за руку. Послышался отдаленный колокольный звон.
– Боже, сегодня же воскресенье – день Господень. Лучший день для смерти! – чернец заплакал.
Юноша взялся за перстень и потянул. Он легко подался и сошел с пальца.
– Господи, в руки Твои предаю дух мой! – закричал инок, падая на колени.
Иван выбежал за ворота. Раздался грохот. И волшебный замок-мельница обрушился, похоронив под обломками останки хозяина. Пыль темным столбом поднялась до небес. Взлетели перепуганные лесные птицы, закружили и загалдели.
Путешественники пришпорили коней. И долго скакали среди щолужских полей и лугов. Наконец остановились на берегу прозрачного ручья. Царевич подбежал к воде, умыл лицо и окликнул поэта.
– Есть у меня что-нибудь на лбу?
– Нет, ничего нет.
Юноша облегченно выдохнул, достал из кармана волшебный перстень, завязал в тряпицу и убрал в суму.
Молча пообедали хлебом насущным. И пустились в путь.
Без приключений проехали Лаузиц и Кельш. Выехали на баварскую границу. Тут путникам впервые попались стражники – хмурые всадники в пестрых полосатых кафтанах, штанах и беретах.
– Именем короля! Кто вы и куда едете? – грозно спросили пограничники, направив на иноземцев копья.
– Мы из ляшской земли и везем послание в Ром к папе! – Иван вынул из-за пазухи письмо.
– Ваше счастье, что у вас послание к святейшему отцу, – сказал начальник стражи. – Мы имеем строгий наказ короля Людвига Теофраста Бомбаста Вольфганга Амадея фон Гугенгейма: не пускать в нашу страну никого из земель, зараженных ересью Мартына Лютого. Государь по-отечески заботится о том, чтобы это зловредное учение не развратило его народ.
И пограничники пропустили царевича и поэта.
Баварская земля была красива и богата. Чудесно перемежались леса, поля и луга. Радовали глаз старинные замки, уютные деревни и цветущие города. Вдалеке загадочно белели снеговые шапки гор. Как приятно ехать по такой стране!
Но вот на горизонте показался огромный прекрасный замок, живописно расположенный на скале. К нему вела хорошая мощеная дорога, по которой нескончаемой вереницей направлялись всадники, все больше молодые мужчины, настоящие рыцари – добрые молодцы.
Ивану стало любопытно.
– Почтенный господин! – окликнул он одного из встречных всадников. – Куда направляется эта неисчислимая рать славных витязей?
Господин, парень лет двадцати, окинул царевича удивленным взглядом.
– Ты, сударь мой, видно, едешь из дальних стран. Разве ты не слышал? Наш добрый король Людвиг созывает со всех концов Урюпы дворян на ежегодное ристание в своем чудесном замке.
– Я чужеземец и не знаю ваших обычаев. Что за ристание?
– Каждый год наш милостивый государь устраивает турнир – состязание между молодыми рыцарями. Тот, кто одержит победу в конных и пеших боях, будет пожалован золотым венцом и званием гроссмейстера – великого мастера.
– Коли я не спешил бы, – вздохнул юноша, – охотно принял бы участие в состязании. Показал бы удаль молодецкую. Потешил бы себя и вашего короля.
И путешественники поехали дальше. Однако вскоре вынуждены были остановиться. На повороте стояла поврежденная золотая карета с гербами. Колесо сломалось и соскочило с передней оси. Кучер и холопы пытались приподнять карету, чтобы надеть колесо на ось. Но они так боялись испачкаться в грязи и дегте, что у них ничего не получалось.
Рядом стояло несколько расфуфыренных юношей в дворянских одеждах и при шпагах. Они оживленно разговаривали с хозяйкой кареты – очаровательной девушкой. И никто из них даже не думал помогать слугам.