Слова рыжеволосой красавицы, ее восторги, охи и ахи начали раздражать юношу. «Что за невезенье! – думал он. – Куда ни приеду, нигде нет прохода от баб. Скорее бы найти веру, вернуться домой и зажить по-прежнему!» Хотя что-то подсказывало Ивану: прежней жизни никогда уже не будет.
После танцев смотрели фейерверк. Ночной Ром осветился как днем. Сотни огненных цветов, звезд и змей причудливо разукрасили небо. Земля дрожала от пушечной пальбы.
– Как бы мне с твоим святейшеством поговорить о вере? – тихо спросил царевич Целестина. – Я сюда не ради праздников приехал, а ради изыскания истины.
– Утром после завтрака мы сядем в саду и поговорим. Нам подадут мороженое, сладости, вино… – Папа блаженно улыбнулся. – И мы поговорим о вере.
– Скорее бы утро! – вздохнул юноша.
На следующий день после завтрака Целестин отвел гостя в сад. В тени деревьев у фонтана был накрыт стол. Возле него хлопотал кардинал-камерарий Венерати. На белоснежной скатерти стояли серебряные лохани со льдом. В них охлаждались бутылки с винами, кувшины с соками и судки с мороженым. На фарфоровых блюдах лежали апельсины, арбузы, бананы, виноград, дыни, мандарины.
Камерарий налил Целестину и Ивану по большому кубку сладкого вина. Царевич отказался. Тогда Венерати предложил ему сарацинский напиток – черный кофей. Юноша попробовал и скривился.
– Горько!
– Сейчас будет сладко! – засуетился кардинал. Положил в напиток сахар и разбавил сливками. – Как теперь?
– Другое дело.
– Ты, принц, как ребенок, – покачал головой папа. – Кофей для тебя горький. Вина не пьешь. Ладно. Мы хотели поговорить о вере. Спрашивай.
– Чем вера папиманов отличается от веры папефигов?
– Ты знаешь, Господь Бог принял плоть от пречистой девы и сделался человеком. В земной жизни Его звали Иезусом или, как говорят русские, Исусом. Он творил чудеса, исцелял больных, очищал прокаженных, освобождал бесноватых, воскрешал мертвых. И народ прозвал Его Христом – помазанником. Так в древности называли царей. Ибо при восшествии на престол над ними совершалась хрисма – помазание освященным маслом. И народ думал, что Иезус станет настоящим царем, утвердит Свою власть по всей земле и истребит зло. И хотя Христос воистину был Царем царствующих и Господом господствующих, Он никому не являл Свою власть. Напротив, Он позволил врагам схватить Себя и предать позорной казни на кресте.
– Знаю. И только ученик по имени Петр пытался заступиться за Бога.
– Верно. Тогда всемогущий Господь даровал Петру и его преемникам-папам неограниченную власть над всеми верующими. Как Бог царствует на небе, повелевая архангелами, ангелами, херувимами и серафимами, так и папа повелевает всеми верующими: италийцами, ляхами, немцами, угорцами, франками и прочими народами.
– Чем власть папы отличается от власти царя?
– Все-таки, прежде всего, папа осуществляет духовную власть: управляет церковью, назначает новых епископов, отпускает грехи. Но часто папе приходится брать на себя и светскую власть, например, в италийской земле. Тут не было сильного правителя, посему исстари папы правят здесь как короли.
– Меня смущает то, как папы приходят к власти. Говорят, ты отравил своего отца. А твой отец отравил своего дядю. Как это совместить с учением Исуса?
– Ты путаешь мягкое с кислым, puer mee, мальчик мой! – Целестин недовольно нахмурил брови. – Учению Иезуса нужны надежные стражи, твердые и непоколебимые. Бог не слюнтяй, не тряпка, не нытик. Если Он скажет: «Солги» – солги. И если Он скажет: «Убей» – убей. Те папы одряхлели и ослабели. Поэтому Господь заменил их более молодыми и сильными. Понимаешь?
– Понимаю. Но коли и тебя отравят? Кто-нибудь, моложе и сильнее, сам захочет стать папой? Тебе не страшно?
– Страшно! – Целестин заговорил сдавленным шепотом: – Вот я пью вино, а может, мой верный Венерати уже подсыпал туда яду?
Камерарий замахал руками и что-то испуганно запищал.
– Я верю тебе, друже, верю. Ты не отравишь меня, – улыбнулся папа. – Видишь, puer mee, Венерати всем обязан мне. И нужен только мне. Не будет меня, не будет и его. Он же скопец. Был певчим еще у моего отца. Но потерял голос. Кому в этом жестоком мире нужен скопец да еще без голоса? Так что за Венерати я спокоен. Он предан мне до гроба. Вопрос только, до чьего гроба – до его или до моего?
– Значит, отравления пап оправдываются борьбой за власть. Это как у зверей – побеждает сильнейший.
– А ты как хотел? – горько усмехнулся Целестин. – Homo homini lupus est – человек человеку волк.
– Разве Исус учил этому? Разве Он не проповедовал любовь и мир?
– Нет, Господь не учил этому. Но люди исказили Его учение.
Глава 57
Венерати подал Ивану вторую чашку кофею. Царевич отхлебнул и продолжил разговор:
– Объясни, святейший отче, почему Мартын Лютый обвиняет вас, папистов, в новшествах? Будто многочисленными изменениями вы исказили правую веру.
– Мартын – слепой вождь слепых. Дьявол лишил его духовного зрения и помрачил его ум. Он говорит: sola scriptura – только писание. А писания он не знает. Что сказано в священных книгах? «И иное многое сотворил Иезус. Но аще писать о том подробно, и самому, думаю, всему миру не вместить написанных книг». Что сие значит? То, что не все учение Христа записано в Евангелии. Что-то со времен апостолов изустно передавалось из поколения в поколение и было записано древними святыми отцами. Без этого предания невозможна правая вера. А Мартын отверг предание и получил поврежденную веру. Вот как ты думаешь, сын мой, сложно человеку жить с одной рукой или с одной ногой?
– Вестимо, непросто.
– Так и вера. Если нет предания, а есть только писание, значит, у веры нет руки или ноги. Она увечна и ущербна. Она как птица с одним крылом. Может такая птица летать? Нет! Лютый отверг книги святых отцов и заменил их своими. Но кто поручится, что эти книги лучше прежних? Никто. Почему люди должны верить измышлениям Мартына и не должны верить писаниям святых отцов? Чем этот еретик лучше?
– А что твое святейшество скажет об учении Жанки Львина?
– Еще один еретик, самоуверенный и напыщенный. Додумался до того, что стал утверждать, будто Бог внушает человеку творить зло. То есть, выходит, Бог – источник зла. А что сказано в писании? «Бог свет есть, и тьмы в Нем нет никакой». Бог непричастен злу и не является источником зла. Добро и зло человек творит по своей воле.
– И никакого предопределения к спасению или погибели?
– Никакого! Все зависит от человеческой воли. В Библии написано: «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию». Что значит: по образу и по подобию?
– Не знаю.
– Значит, Господь создал нас, людей, подобными Себе – свободными в своей воле. И это наше дело, на что мы преклоняем нашу волю – на добро или на зло. Хотим, преклоняем к Богу, Который есть путь, истина и жизнь. Хотим – к сатане, который есть лжец и отец лжи. Чтобы быть твердыми в добре, мы и молимся Создателю: «Да будет воля Твоя». А Львин учит, что Творец изначально положил людям быть добрыми или злыми.
– Теперь я вижу его неправоту. А что скажешь, святейший, о вере хазар и сарацин?
– Не спрашивай меня об этом. Кто не верит в Иезуса, тот не верит в Бога. Кто не верит в Бога, тот верит в дьявола. Не хочу говорить о такой мерзости.
– А травить собственного отца – это не мерзость?
– Вынужденная необходимость – борьба за власть. И к вере она не имеет никакого отношения. Мои грехи не очерняют Господа Иезуса. Они остаются на мне, на моей душе.
– Что же, отче, твоя вера мне не глянулась. Поеду в другие страны, попытаю другие веры.
– Будь моя воля, я не пустил бы тебя. Но как мне противиться тому, у кого во лбу горит звезда?
Иван схватился за лоб.
– И ты видишь?
– Нет, не вижу, – покачал головой Целестин. – Но видит моя дочь. Она у меня глазастая. Больше меня замечает. А пока сходи к сарацинскому послу Митридату, поговори с ним о вере. Может, после этого у тебя пропадет всякое желание ехать в его страну.
После обеда царевич пошел к послу, жившему в небольшом дворце в глубине папского сада. На пороге юношу встретили слуги-мавры в пестрых чалмах и шароварах. Они сняли с гостя сапоги и по цветастым коврам повели в покои Митридата.
Навстречу Ивану вышел посол. Он был одет в пышный восточный наряд – в несколько богатых халатов, похожих на кафтаны. На голове – огромный тюрбан. В руках – янтарные четки.
– Вах, какой гость пожаловал! Вах, какой джигит! – воскликнул толстый сарацин, воздевая руки.
Митридат кривил рот в улыбке. Но на гостя глядел раскосыми и жадными очами. И пытался прикинуть, сколько дадут за такого парня на невольничьих рынках его родины. Двести дирхамов? Триста?
Посол по восточному обычаю усадил царевича на ковер. Слуги принесли фрукты, сладости, кофей и холодную воду.
– О чем твое великолепное высочество хотело поговорить с моим жалким ничтожеством?
– Поведай о вашей вере.
– О-о! – протянул сарацин, его глаза заблестели. – Наша вера самая наилучшая. Такая, что лучше и не найти на свете.
– Расскажи.
– Я не богослов, сахиб, не краснобай. Поэтому мой рассказ будет безыскусен и прост. Но послушай. Бог Мардук через пророка Инкахасара, слава ему, дал нам тысячу заповедей. Они записаны в священной книге Ваакан.
– Какие заповеди?
– Ну, например, не брить бороду, не есть свинину, не пить вина. Много заповедей. Вай, как много.
– Поведай о вашем пророке.
– В древности сарацинский народ был жалок и беден. Наши предки занимались скотоводством и земледелием. Сарацины и их соседи поклонялись тысяче богов: Агни, Ваалу, Гишу, Имре, Иштар, Таш. Не стану перечислять их. Инкахасар, как и все, был многобожником. Однажды он пас овец. Вдруг подул большой и сильный ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы. В нем Инкахасару открылся тысячерукий бог Мардук и назвал его своим пророком, посланником и гуру – наставником рода людского. С тех пор Мардук постоянно являлся своему избраннику и говорил с ним. Так наш бог явил себя миру. Мардук возвещал людям сокрытое: указывал украденное, называл воров и убийц, предсказывал смерти, падеж скота и неурожай. Также наш бог объявлял истины новой веры, раскрывал великие тайны.