Артур открыл глаза. Он с трудом мог пошевелиться и не понимал, где находится. К его телу подходили провода и трубки. Рядом стояли капельницы. Он с шумом вздохнул и попытался сесть.
– Нет! Не шевелись!
Артур вздрогнул, услышав рядом знакомый голос Хартмана. Учёный стиснул зубы и застонал. Он не на Венере. От горечи разочарования хотелось выть, он еле сдерживался.
– Тебе сильно досталось. Не шевелись. Ты в медблоке «Паллады». Эксперимент прошёл неудачно. Корабль разнесло на части. Тебя еле спасли, вытащили из дрейфующей в космосе кабины пилота. Боюсь, проект заморозят, – в голосе Хартмана послышалось сожаление.
– Неудачно? – с трудом переспросил Артур. И что же теперь будет? – Он закрыл глаза. «Всё. Шанса сбежать больше не представится. Никогда. Вечный пленник на Земле. Или того хуже», – пронеслась в голове мысль.
– Что будет? – Хартман на мгновение задумался. – Если этот проект заморозят, меня переведут на следующий. Ты как хочешь. Можешь присоединиться, а можешь возвращаться в свой университет. Думаю, Кэтрин будет только за.
– Кэтрин? – Артур открыл глаза и теперь с удивлением смотрел на Хартмана. – Какая Кэтрин??
Хартман с подозрением уставился на учёного.
– Кажется, голову тебе встряхнуло сильнее, чем говорят врачи. Кэтрин – это твоя жена. И она всегда была против твоего участия в военных экспериментах.
Артур смотрел на собеседника, широко раскрыв глаза от ужаса. Он перестал понимать, что происходит. Всё это было похоже на какой-то сон или дурацкую шутку.
– Я не… понимаю, что… происходит? Я… хочу… поговорить с генералом… Блэквудом, – наконец смог выдавить из себя учёный.
Брови Хартмана поползли вверх, лицо от удивления вытянулось.
– Генералом Блэквудом? Артур, кто это?
– Он курирует… наш проект.
– Твоя травма меня настораживает. Проект курирует генерал Картрайт. А Блэквуд… – Хартман задумался. – Где же я слышал эту фамилию… А, вспомнил. Полковник Блэквуд раньше командовал здесь, на «Палладе», но потом его перевели в другое место. Но это было давно. Ты не помнишь ни жену, ни того, кто курирует проект. Не шевелись. Я позову врачей. Скажу, что твоё сотрясение гораздо сильнее, чем мы думали. – Хартман повернулся и направился к выходу из палаты.
Артур приподнял руку. На месте браслета виднелась обожжённая кожа.
– Браслет…
Хартман обернулся у самых дверей и уставился на ожог на руке Артура.
– С твоей руки его сняли, он оплавился. Я и не знал, что ты носил электронный браслет со встроенным автоматическим инъектором.
Хартман вышел. Артур остался один и принялся лихорадочно думать. Мысли проносились в голове стремительно, одна за другой.
«Эксперимент прошёл неудачно. Я попал в медблок. Кэтрин жива, и я работаю в университете. Проект курирует не Блэквуд, а… Картрайт. Станция называется „Паллада“, а не „Афина“. Что произошло?»
Затем от внезапной догадки, пронзившей измученный мозг, учёному стало не по себе. Волосы на затылке зашевелились, по телу побежали мурашки. Артур застонал, стиснув зубы. Попытка сбежать не удалась. Корабль не вынырнул на орбите Венеры. Его выбросило в другой вселенной, там, где события развивались несколько иначе. Теория такое допускала, но это было слишком невероятно.
В палату вошли врачи. Они начали осматривать Артура и расспрашивать о самочувствии. Учёный вымученно улыбался, отвечая невпопад. Сейчас он думал о другом. О том, что, когда поправится и прилетит домой на Землю, он не вернётся преподавать в университет. Нет. Вместе с новоприобретённой женой они полетят на Венеру. Туда Артур давно мечтал попасть. И теперь мечта наконец-то сбудется. Утренняя звезда ждёт их. Обоих.
Евгений ГаркушевТри галактики на закате
– Вы обречены, – тихо произнёс приятный женский голос из динамика интелбраслета. – Вы обречены, поэтому вставай, работай и ни о чём не беспокойся.
Василий коснулся сенсора, отключая будильник, и улыбнулся. После трёх часов сна ему предстояло почти четыре часа отдыха. Сегодня – короткая вахта. Он отдохнёт и увидит Ксению.
Отстегнувшись от койки, Василий передвинулся к иллюминатору. За прозрачным бронированным стеклом метровой толщины розово мерцала Рачья звезда. Её спутник, белый карлик, сейчас находился с обратной стороны, поэтому три рачьих планеты были как на ладони. Ещё одна атака. Сегодня. Но не сейчас.
Василий переместился в душ, за пять минут почистил зубы и помылся. Всё было прекрасно. Завтракать не хотелось. Тем более он собирался к Ксении. От неё отделяло два километра стальных коридоров и двадцать минут объективного времени.
Но, прежде чем выдвинуться, нужно было ещё раз посмотреть корректировки плана атаки, произведённые наводчиками и искусственным интеллектом за последние восемь часов.
«Смарагд» вышел из подпространства двадцать минут назад и менял курс. Через два часа он снова нырнёт в подпространство на три часа, вынырнет, проверит системы и выпустит в рачьи планеты шесть торпед, а также атакует вторую планету двумя лазерными пучками тераваттной мощности. Если зеркало не будет вовремя подставлено, такой пучок испарит несколько квадратных километров поверхности планеты и нанесёт ракам значительный ущерб.
Маскирующий манёвр выполнялся три года. Всё это время дредноут находился в относительной безопасности. Собирал межзвёздную пыль для пополнения запасов топлива и материалов, ловил металлические астероиды для изготовления торпед и, разумеется, тщательно маскировался.
Из-за необратимого повреждения установок клонирования и воспроизводства, гибели экипажа во время двадцати трёх последних атак команда была крайне малочисленна: двести сорок восемь человек. Почти в шестьсот раз меньше штатной численности общего количества команды, обслуживающего персонала и десанта. О десантах, впрочем, давно забыли и люди, и раки… Пришёл, ударил, ушёл. И всё же своими действиями «Смарагд» сковывал третью часть рачьего флота и давал теоретическую возможность уйти последнему сохранившемуся ковчегу. Почти наверняка сохранившемуся…
Весьма вероятно, что планировавшаяся через шесть часов атака станет для дредноута последней. Вряд ли его уничтожат в ближайшие две недели, если не случится совсем уже фатального невезения. Но несколько «скорпионов» после атаки вполне смогут повиснуть на хвосте «Смарагда» и добить его в течение месяца-двух. Прочность на пределе. Именно поэтому прощальный залп должен оказаться эффективным.
Василий просматривал таблицы активности и графики вероятностей поражения. Он не артиллерист и не наводчик, но он – преемник капитана. Печальна ситуация, когда старший матрос становится старшим в команде корабля. Но последнего мичмана убили в предпоследней атаке, и теперь в команде корабля числились только он и восемь матросов. Пять артиллеристов. Два навигатора. И два из четырёх дублирующих друг друга искусственных интеллекта, управляющих расчётами и маневрированием. Всё ещё достаточно для того, чтобы нанести рачьим планетам неприемлемый ущерб.
Складывалось всё более чем удачно. У Василия оставалось три с половиной часа на скромные радости.
Анастасия заканчивала ночной приём. Несмотря на то, что искусственный интеллект корабля гораздо лучше, чем она, разбирался в психологии, имел подтверждённую степень доктора наук и рецепты на все случаи жизни, члены команды «Смарагда» предпочитали обращаться к психологу-человеку без университетского образования. Ну а Стасик, к тому же, был в неё влюблён. Безнадёжно, но когда мужчины это понимают?
Сейчас Стас полулежал на кушетке с закрытыми глазами и, казалось, забыл, с кем разговаривает. Приличная доза антидепрессантов наверняка этому способствовала. Гипнозом Настя в должной степени не владела. Но, если бы и владела, существует врачебная этика. Нельзя пользоваться ею в личных целях. И если ей не нравится рано начавший лысеть Стасик, это не повод вмешиваться в его жизнь и менять его отношение к себе, пусть и на негативное.
– Я хочу совершить подвиг, – продолжал между тем разговор о своих нереализованных желаниях Стас. – Хочу стать лучше всех – хотя бы на несколько минут, часов и дней.
– Совершенно естественное желание. Не нужно его бояться. Но гораздо правильнее – чётко и грамотно выполнять свою работу. Это требует больше усилий и не менее важно для коллектива. Все и всегда не могут быть героями – иначе это уже не героизм, а просто достоинство. Нужно быть достойным.
– Нужно… Но мне не коллектив важен. А только некоторые его члены, – смущённо пробормотал Стас.
– Напрасно, – возразила Анастасия, незаметно улыбнувшись. – Все мы – практически одно целое. Остатки человечества на его закате. По большому счёту, нам не на что надеяться. Так зачем усугублять боль суетными помыслами? Лучше принять существующее положение вещей и относиться к нему максимально нейтрально, если не получается позитивно.
– А в чём можно найти позитив, когда ничего радостного не происходит и не предвидится?
– Хотя бы в том, что всё скоро закончится, – дежурной фразой ответила Настя.
– Но почему тогда мы скрываемся и прячемся, вместо того, чтобы радостно уйти за радугу?
– Потому что в этом наш долг. Мы выполняем долг, завещанный нам поколениями предков. Мы появились на свет для того, чтобы выполнить предназначение. У нас есть мощный корабль и цель. Мы не голодаем. Практически не испытываем физической боли. Что же вам не так, Стас?
– Не знаю. Мне постоянно чего-то не хватает.
Анастасия вздохнула. Она всё время ловила себя на той же мысли – всё есть, даже смысл жизни. Но чего-то не хватает. Морского бриза по утрам, которого она ни разу не ощущала на своей коже? Аромата настоящего леса, по которому можно бежать несколько километров, не встретив ни одного повторяющегося дерева? Пения птиц в небесах? Или они поют на ветках? Настя точно не знала…
– Всё появится. Рано или поздно, – ответила она Стасу. – Или не появится, а исчезнет совсем. Но тогда и грустить не о чем. Всё устроено правильно и справедливо.