Буба и Кики – гуманоидная пара из неподалёкого дискообразного балджа. Буба выглядел округлым, но утверждал, что это оптический обман из-за большого расстояния до его дальнего бока. Кики была костлявая и едкая, а кокошник на ней выглядел поднятым забралом.
– И помните, что игра подстраивается под ваши действия! – в завершение произнёс Григорий. – Вы можете одолеть врага, но можете и проиграть – это изменит ход сюжета! Быть может, к завтрашнему вечеру вы будете праздновать Новый год у наряженной ёлки – а может быть, лишитесь доступа в крепость и никакого праздника не случится! Также помните, что игротехники и мастера находятся на посту до последнего игрока – это значит, что во время бодрствования вы никогда не остаётесь без внимания, не выпадаете из сюжета и антуража происходящего!
Обрисовав эти радужные перспективы, Григорий отступил в тень длинного коридора, скрестил пальцы на удачу и гаркнул:
– Начало игры!
Игротехники рассосались, словно клочья пыли по углам. Один помчался надевать костюм домового, остальные потрусили в домик мастеров.
Вперёд выступил Безымянный Богатырь и гулким басом очертил вводные:
– Итак, доблестные ратники, чтобы новогодье состоялось, вам нужно решить несколько задач! Отыскать, куда лесовик спрятал ёлочные игрушки, – раз! Защитить наши палаты от злого колдовства Бабы-яги да гусей-лебедей – два! Победить Соловья-разбойника, коий сидит на тракте и не даёт проезду гостям, – три!
Хотя на улице стемнело ещё до начала игры, вскоре стало понятно, что выходить придётся: дети встретили в трапезной домового, который что-то подливал в ведёрко с молоком. Разговорив шкодного духа, дети помогли ему найти коллекцию стеклянных камешков, припрятанных зловредной галкой, а в награду получили карту. На карте была единственная отметка-крестик – далеко за границей поселения, на домике с курьими ножками. У крестика домовой пририсовал корявый ёлочный шар.
– Лесовик спрятал игрушки у Бабы-яги! – сообразили дети и помчались поднимать взрослых в поход супротив зловредной старухи.
К Бабе-яге собрались все инопланетцы, семеро взрослых людей, трое детишек посмелее и двое подростков-кладоискателей, поскольку только у кладоискателей были лампы. Аэрогелевые мечи, которые успел «выковать» кузнец, достались пятерым ратникам, остальным гадалка-стряпуха Бояна раздала цветные клубочки, самолично заговорённые ею угомонение всяческ вредоносност.
Не так-то просто оказалось пройти по карте до обозначенного места: снегу навалило едва не по колено и никаких тропок в этой части леса не встречалось – разве только звериные. В темноте, освещаемой двумя лампами, не скоро стало ясно, что часть карты, изображающая лес за поселением, отзеркалена. А может, приключенцев просто путал вредный леший – иногда его лохматую спину видели промеж деревьев. Или вовсе не леший носился по снегу, а оживлённый злым колдовством гриб-чага? Наконец набрели на следы трёхпалых ног размером с локоть каждый и решили пойти по ним.
Люди сосредоточенно шмыгали замёрзшими носами, детишки жались ко взрослым, подростки с фонарями выступали важно, будто павы, инопланетцы оглядывали ночной лес восторженно и временами переглядывались с видом «Вот это да, вот так да!».
Избушка Бабы-яги была упрятана на совесть, не вдруг и разглядишь её, особенно во тьме. Вроде как ещё один сугроб, только с треугольной верхушкой и высоченный – однако около избушки корявился отмеченный на карте приметный пень, потому жилище Бабы-яги с трудом, но было опознано. Буба и Кики тут же потребовали, чтобы избушка повернулась к ним передом – но та не шелохнулась, а вместо этого по лесу разнёсся тоскливый крик филина. Дети и подростки сбились в кучку. Ратники посуровели лицами и тоже сбились в кучку.
С утробным скрипом отворилась дверь избушки, исторгла хозяйку на высокое крыльцо.
– Кручу-верчу, заморозить хочу, – низким простуженным голосом объявила Баба-яга и лихо спрыгнула наземь. – На гостей незваных ложка не припасена, зато котёл разогрет!
Сделала шаг вперёд, другой, и тут уже изрядно струхнули даже ратники, которым кузнец выдал мечи. Страшная она была, Баба-яга, носато-кудлатая, высоко-сутулая, и растрёпанное помело держала как оружие, и двигалась не как старуха, а как огромная змея: вытянет шею, вопьётся взглядом, подтянет тело за шеей – и тут же шагает в сторону, тянет уже шею за телом, и жрёт глазами, и что-то чарует, помахивая помелом.
– И тропинка, и лесок, – зловеще бубнила Баба-яга, – в поле каждый колосок…
За её спиной медленно поднимались из-за сугробов комкастые тени с горящими синими глазами, а ратники столь же медленно наступали, хотя не хотелось. Шедшие в первом ряду поднимали мечи, остальные приготовили заговорённые клубочки. Гусельник, не снимая перчаток, нервно сыграл песнь защиты от злого колдовства, посыпал защитными блёстками ближайших пятерых игроков и себя.
– Речка! – рявкнула Баба-яга, нацелившись носом на гусельника. – Небо надо мною! Это всё моё! Моё! Моё-о-о-у-о-у-о!
– Подождите! – вскричал вдруг Ъэьх, и его меч, парящий в плотнотуманном облаке, опустился. – Я помню этот стишок! То есть эту быличку. Эй, рать! Погодите идти в атаку – совет держать нужно!
Игроки, скрипя снегом и выдыхая клочья пара, отбежали на безопасное расстояние, сгрудились вокруг Ъэьха, а Баба-яга осталась пританцовывать на снегу в лаптях. Синеглазые тени воткнулись обратно в сугробы.
– Рать, мне кажется, Баба-яга – на самом деле добрая женщина, просто забыла об этом, – огорошил Ъэьх, извиваясь серой лентой вокруг игроков. – Понимаете?
Инопланетцы задумались. Люди переглядывались и разводили руками.
– Ну же! – подбадривал их Ъэьх. – Вспомните продолжение этой былички!
– Да мы её и не слыхали раньше, – промямлил Матвей – погонщик слона.
– Это как же! – загалдели разом все инопланетцы и от удивления едва не выпали из образов. – Так ведь в музее старонового времени… то есть в палатах выставочных… Да и в самодеятельности выездной… то есть от скоморохов мы слыхали…
– Ладно, ладно! – Матвей зажал уши и, на всякий случай, хобот Денотата, хотя тот, вроде бы, уже высказался. – И что же там, в этом стихот… в этой быличке дальше сказано?
Инопланетцы разом повернулись к Матвею. Смотрела на него в упор беспанцирная улитка с хоботом, накрытая вышитой дерюжкой, трудно сопела через зажатый хобот. С безмолвной укоризной нависал над левым плечом клок Ъэьха. Глядела оптически обманная пара гуманоидов с дискообразного балджа. Склонив треугольную вершину, рассматривал его трапециевидный собакоподоб.
– Там сказано: «Это всё моё, родное», – ответил Буба.
Люди стояли, потупившись, и рассматривали свои тёплые сапоги да валенки. Морозец уже понемногу подъедал голые лица, а танцующая поодаль Баба-яга начинала тихо позвякивать сосульками над верхней губой.
– Потому я и молвлю, что Баба-яга – тётка добрая! – Ъэьх наконец нарушил неловкое молчание. – Просто одичала в этих лесах, да оно и немудрено. Но злой человек не будет читать стишок про любовь к родной земле! Понимаете, да? Это испытание для нас, и мы должны его пройти, должны разгадать загадку и понять, как помочь Бабе-яге! Как помочь ей вспомнить, что она хорошая!
– А может, её саму кто заколдовал! – радостно выкрикнул мальчишка в непоразмерной каракулевой шубейке.
– Вот беда-то, – огорчился Буба.
Мальчишка запрыгал вокруг взрослых, путаясь в шубейке и валенках:
– А мы можем расколдовать Бабу-ягу?
Когда игротехник Лёнчик вернулся в домик мастеров, потребовались усилия нескольких человек, чтобы избавить его от примёрзшего намертво костюма Бабы-яги.
– Что так долго-то? – весело спросил Аскольд. Он сидел в углу за столом, перед ним лежали сюжетные карточки. – Кто победил, ратники или Баба-яга с прислужниками?
– Дружба победила, – онемевшими губами ответил Лёнчик и медленно сполз по стене, вцепившись двумя руками в рыжие свои волосы. – Мои прислужники так и мёрзнут по сугробам, батюшка сказочник недоделанный, поскольку ратники в избушке целый консилиум устроили.
– В твоей избушке?!
– Ну не в твоей же! Ратники меня расколдовали, и я теперь добрая, ясно?
– В каком смысле добрая? – Аскольд уставился на сюжетные карточки. – Не было у меня такого варианта!
– У тебя не было, а у меня только он и оставался. Ну что ещё было делать, если они не сражались, а разговоры разговаривали? И душевно так, зараза, я аж чуть слезу не пустил. Про лес родной, про дружбу, заботу, про долгие беседы за столом, и как меня, – Лёнчик шмыгнул носом, – как меня будут ждать на новогоднем празднике в крепости и даже пирожков жареных дадут! И что я такая молодец, хорошо за лесом смотрела, вон он у меня какой могучий и ухоженный весь… В общем, некуда мне было деваться, батюшка сказочник, я теперь добрая Баба-яга, сама отдала ратникам ёлочные игрушки и пустила погреться в свою избушку, понятно тебе?
– Понятно, – пришибленно подтвердил Аскольд.
– Ты бы слышал, как они радовались…
Инопланетцы гуляли по поселению и заснеженному лесу почти до рассвета. Буба и Кики ходили среди вековых сосен и дышали так, словно всю прежнюю жизнь им позволяли дышать не более чем вполсилы.
Ъэьх окружил собой гадалку-стряпуху Бояну и задавал вопросы о мире духов, а также о причинах, по которым люди одновременно желают и боятся узнавать своё будущее. Спрашивал о способах задабривания домовых и животных, о лучших методах замеса теста в холодное время года, роли пирожков в преемственности поколений. Ъэьх, ужасно увлечённый беседой, то и дело менял дислокацию в пространстве и времени, отчего голова у Бояны ещё больше шла кругом.
Трапециевидный собакоподоб Континуант отправился на разведку, а чтобы ему было что разведывать – трое игротехников с кряхтением влезли в костюмы гигантских грибов и до поздней ночи играли в прятки с Континуантом среди аутентичных, так их разэтак, деревянных домиков.