Он повернул регулятор до предела. Внутренний вид псевдоличности не был похож ни на одно устройство, когда-либо виденное Мишелем. Чем глубже уровень — тем сложнее и организованней казалась структура.
— Малыш, это имитации человеческих личностей. Большинство имитирует исторические знаменитости. Имитации их сознаний, в некотором роде. Их изобрели для использования в исторических симулянтах, а власти в отчаянии поспешили использовать их в космическом бою. Вместо подсознательных сознаний живых мозгов людей. Подсознание — оно ведь живет вне времени, знаешь ли.
— Я об этом слышал. Не знаю, правда ли…
— Правда. Это иногда и дает нам вдруг перевес. Над врагом. И кое-что другое.
Мишель слушал вполуха. Он был поражен тем, что увидел — не возможностями этого устройства, а тем мастерством, с которым эта штука была создана. Это было грандиознее самого Ланселота. Он что-то пробормотал себе под нос.
— Когда они делают эти штуки, то работают во фрактальных измерениях. Знаешь, что это значит?..
Мишель пожал плечами. Он не всегда понимал термины, используемые техниками.
— Что-то очень маленькое, надо полагать.
— В грубом приближении дело обстоит так: у линии одно измерение, у точки — вообще никакого. Фрактальное измерение — что-то между ними.
Мишель оторвался от окуляров микроскопа, потом ткнул пальцем в корпус контейнера с псевдоличностью, слегка выступавший из консоли.
— И эта штука может заменить человека-оператора в Ланселоте?
— Да, но не очень ловко. Иначе мы бы на Базе не торчали. Во всяком случае, лучше надеяться, что они не вставят в Ланселота именно этого псевдо.
— Почему же?
— Это имеет отношение к тому, кем был настоящий Красный Барон. Ему они явно Ланселот не доверили бы, это точно. Как мне, например. — Но даже я могу лучше управлять Ланселотом, чем эти штуки. Именно из-за этого я сюда тебя и привел. Ты и я — мы живые, а это — жестянки. Проволочки. Кое-кто на базе, из любящих поговорить о всякой философской чепухе, очень затрудняется с проведением разделительной линии. — Теперь в голосе Франка звенело презрение. — Если бы эти машины, самые лучшие машины, какие мы умеем сейчас делать, справлялись с моей работой лучше, чем я сам, Тупелов не притащил бы тебя с самого Алпайна к нам на Базу, и мы бы не тащили тебя на испытательный полигон. Мы — люди. Мы — хозяева, если речь идет о работе с любого рода машинами. И мы выиграем эту войну. Вот так и говори, если тебя спросят.
— Франк, еще два вопроса.
— Давай.
— Кто будет на самом деле использовать Ланселот в настоящем бою?
Пятисекундное колебание.
— Тот, кто умеет использовать его действительно хорошо. Мишель медленно кивнул.
Этот ответ он уже слышал. И об этом нужно было подумать как следует.
— Второй вопрос. Где находится полигон?
— Боже, они тебе еще не сказали? Мы используем спутники и кольца Урана. Отсюда дорога туда занимает шесть часов.
7
Элли Темисвар еще не пришла полностью в себя, а ее тело и сознание на каком-то внутреннем уровне уже опознали тонкую разницу между естественной гравитацией Земли и искусственным полем, настроенным немного ниже, чем стандартный один «же». Ей снились горы и бревенчатые здания с островерхими крышами…
Поэтому, когда она открыла глаза, то больше с любопытством, чем с удивлением обнаружила, что лежит на койке в небольшой корабельной каюте. Окружающая обстановка не напоминала помещение в военном корабле — во всяком случае, в таких каютах ей раньше бывать не приходилось. Каюта была украшена в явно гражданском стиле, и любопытство ее усилилось.
В следующую секунду память нахлынула водопадом.
Немедленная попытка вскочить на ноги ни к чему не привела — что-то сковывало ее подвижность почти полностью. Напрягая мышцы шеи, она могла приподнять голову — чуть-чуть, чтобы посмотреть на свое тело. Поверх серой формы служители Храма ее прижимала к койке какая-то тонкая сеть-паутина. Сознание Элли, отчаянно искавшее какую-то опору для надежды, не обнаружило ничего лучшего, чем предположение, что сеть — всего лишь предохранительная мера на случай неожиданного ускорения. Но в таком случае, человек на койке должен иметь возможность покинуть ее, отцепив сеть, а она никаких креплений обнаружить не могла. Шевелить она могла лишь кончиками пальцев.
…Она припомнила последнюю сцену: она приняла их за туристов. Туристы приходили в Храм круглые сутки, очень часто, и не было причины внимательно рассматривать эту небольшую группу. Элли закрыла глаза, стараясь припомнить. Две женщины и мужчина. Мужчина — с белыми волосами. Они следовали за дьяконом Мабучи через неф. И она теперь смутно вспоминала, что в руке мужчина нес что-то небольшое, но тяжелое. Группа совершенно непринужденно подошла к тому месту, где сидел Ломбок, а потом… потом было поздно. Теперь она вспомнила, как упал на пол Ломбок, за секунду до того, как она сама потеряла сознание. Значит, едва ли Ломбок мог быть соучастником ее похищения. Если это было похищение…
По другую сторону крохотной каюты, на расстоянии вытянутой руки, стояла вторая койка. Но она пустовала, сложенная, составляя часть стенки-переборки.
Секунду спустя рядом с головой Элли отодвинулась в стену плита двери. Высокий беловолосый мужчина в серебристой гражданской одежде спокойно смотрел на Элли из коридора.
— С вами все в порядке? — спросил он. В голосе его слышался сильный самоконтроль и вежливая заботливость.
Присмотревшись, Элли увидела, что волосы у посетителя не седые, а просто очень-очень светлые, словно природный альбинос отказался подвергнуть свои волосы реабилитирующему лечению, изменив все остальное. Глаза у него были светло-голубые, а кожа — слегка смугловатой. Он ждал ответа.
Элли пошевелила пальцами — это было почти все, что могла она сделать, если хотела проверить свою способность двигаться.
— Думаю, да, — ответила она, стараясь, чтобы голос ее звучал спокойно.
— Нам пришлось действовать быстро. Мы не могли рисковать, начиная спор. — Это было не извинение, а просто объяснение. — Но надеюсь, что смогу вас скоро освободить, мисс Темисвар.
— А что мешает вам освободить меня прямо сейчас? И кто вы такой?
— Можете звать меня Сталь. Мне оно нравится, это имя.
По его тону можно было предположить, что это очень важно — то, что ему нравится и что не нравится. Элли осознала, что для беспомощного пленника это в самом деле может быть очень важно.
Сталь продолжал:
— На борту этого корабля вы среди друзей, в самом деле.
Слова должны были означать ободрение, но черты его лица ничуть не смягчились, когда он говорил. Он бросил взгляд назад, в коридор, и слегка качнул головой, словно подзывая кого-то. Тут же он прижался спиной к металлу — чтобы дать возможность пройти знакомой Элли фигуре. Это был полный мужчина среднего роста, с восточными чертами лица и черными волосами. Это был дьякон Мабучи, все еще в сером мягком плаще поверх рабочих брюк и обыкновенных туфель.
Дьякон стоял рядом с койкой Элли, лицо его сияло каким-то триумфом, непонятным Элли.
— Сестра Темисвар… — тихо сказал Мабучи.
— Дьякон, объясните мне пожалуйста…
Дьякон ласково поднял руку, останавливая протест.
— Все, кто сейчас на борту этого корабля, сестра, являются в сущности Геральдами прихода Спасителя, хотя они этого не осознают пока. Но факт остается фактом — Спаситель уже явился в наш мир, и эти люди, как и наши лидеры в Храме, признали его.
Элли не знала, что сказать. Для нее присоединение к вере Храма было лишь последним средством сопротивления, тропой наименьшего сопротивления. Потому что любая другая деятельность сознания казалась невозможной после того, что она увидела и пережила в Ядре.
Вера же Мабучи представляла собой что-то совсем другое. Сталь отошел в сторону, наблюдая за ними с той же невозмутимостью. Глаза же дьякона властно сияли, глядя на Элли, как на свою собственность.
— А вы, сестра Темисвар, одна из самых счастливых женщин. Сегодня единственно возможная слава стала вашей. Именно с вашей помощью Спаситель принял конечную для нас форму. С вашей помощью Земля и все, что порождено Землей, обретет последний покой.
В маленькой каюте повисла тишина. Трое людей, двое из которых вопросительно переглянулись, а третий пристально разглядывал их лица, выжидающе молчали. И цель каждого лежала под прямым углом к цели других, поэтому они, подумала Элли, не могли по-настоящему понять друг друга.
Сейчас ее цель была — просто освободиться.
— Все это имеет отношение к моему ребенку, не так ли? — резко спросила она. Чтобы освободиться, нужно было спорить с этими людьми, а для этого нужно было выяснить, чего они хотят и ждут. И Ломбок тоже добивался какой-то информации насчет ее ребенка… Что-то должно было ПРОИЗОЙТИ…
— Уже не ребенку, — пропел ласково Мабучи. Теперь речь его напоминала цитирование какой-то литании: — Более не плоть от плоти женщины, хотя и облаченный в плоть и одежду еще…
Сталь подключился к нему:
— Повелитель энергии и металла, Повелитель, свободный от жизни и смерти тоже…
Трудно было сказать, слышалась ли в его хриплом голосе насмешка или он искренне старался передать возвышенное чувство. Глядя на Сталя, Элли вдруг была поражена мыслью, что его вид представлял попытку передать металлообразную внешность. Это в свою очередь кое-что напомнило ей, нечто, отчего она вдруг почувствовала себя нехорошо. Прекрати, приказала она сама себе.
И заставила себя перебить поющих.
— Куда вы меня должны доставить? И зачем?
Мабучи посмотрел на Сталя, и ответил ей беловолосый.
— Мы летим на встречу с существом, которое было вашим сыном, мисс Темисвар. Это означает полет к новому секретному полигону, в системе Урана.
Этот ответ ничего не объяснял, и вообще не имел для Элли смысла.
— Но почему он там должен вдруг оказаться? — До ухода из военно-космических сил Элли слышала о новом полигоне, но понятия не имела, что там могло сейчас происходить.