– Ладно, не горюй! Если дела мои пойдут лучше, то можно податься в город.
– А что это изменит? Всё то же самое будет. Эти грязные брёвна на каждом шагу. Тараканы, мыши и копоть с паутиной! Убирать не успеваю.
Егор обнял Гузель, приласкал, спросил всё же:
– А чего бы ты хотела?
– Хотела бы к теплу поближе, – просительно глянула в его глаза.
– Лето и у нас тёплое. А в Хлынове, откуда я, так и лето часто бывает холодное. Тут намного теплее. А зимы у нас такие, что дух захватывает. Посмотрим, как будет тут.
– Я об том и говорю, – продолжала жаловаться Гузель. – И ещё леса. Они такие мрачные, страшные! Как можно жить в них всю жизнь?!
Егор с удивлением уставился в её печальные глаза. Поцеловал в бледные губы и со смешком ответил:
– В лесу хорошо, моя Гузель! Дышится привольно, запахи разные. А что в степи? Голая местность, не на чем глазу остановиться.
– А в твоём лесу и вовсе ничего не увидишь. Одни деревья, и неизвестно, что за ними прячется. Нет, Егорка, хочу на полдень. Ты море когда-нибудь видел?
– Откуда! И близко не бывал. А что ты?
– А я была на берегу моря. Здорово! Когда меня везли на Волгу, то мы останавливались на пару дней на берегу. Мне понравилось, хоть я тогда была малой девчонкой. Зато мне разрешили искупаться, и то до сих пор осталось в памяти, как что-то прекрасное и приятное.
– А что в нём такого? Воды лишь больше, чем в Волге.
– Всё совсем не так, Егорушка! Вода там солёная, и волны, и парус вдали… Красиво! Я бы хотела жить у тёплого моря. Хотя и там зимой холодно и ветрено. Но не так, как даже на Волге, в Сарае. Тоже морозы бывают сильные.
– Чудно тебя слушать, Гузель, – в задумчивости ответил Егор. – А ты хоть знаешь, где то море, куда бы тебе хотелось? На полночи тоже есть моря, но там постоянные льды плавают, а зимой и вовсе воды не видать. Слышал бывалых людей, что хаживали к тем морям на промыслы.
– Ничего такого я не знаю, но детские видения часто встают передо мной и манят меня. А сейчас и того чаще. – Гузель грустно опустила голову.
– Вот видишь! – встрепенулся Егор. – И нечего голову забивать глупыми детскими бреднями! Без моря люди живут и не тужат. Проживём и мы с тобой. Лучше скажи, как там наш ребёночек? – И погладил её по едва заметному выпуклому животу. – Уже заметно, если присмотреться.
– И это меня беспокоит, Егорка, – мрачновато заметила Гузель. – Кто поможет мне при родах? Вдруг что случится плохое?
– Думаешь, у нас нет бабок-повитух? И у нас они имеются. Бабы рожают, и ничего с ними не случается. Разве что изредка. Не горюй! Всё образуется! И леса ты не бойся. Он многих спасает от татар. Они туда не очень-то спешат.
Гузель тяжко вздохнула и ушла к печке. Там Нюра возилась с обедом.
А время ползло неторопливо, и Егор уже согласился стать пограничным воином. Воевода Потап Иванович придирчиво оглядел посланца, хмыкнул в усы.
– Вижу, мужик ты справный. Никитич сказывал, что с оружием управляешься знатно. Где служил-то?
– Признаться, родных я не помню, боярин, но знаю, что с полдня я. Сказывали потом, кто меня подобрал на дороге. Прибился к хлыновцам. Оттуда и умение моё.
– Стало быть, разбойничал! – Воевода пристально смотрел на Егора, молчал, изучая. – Ладно, молодец, не побоялся признаться. Отошёл от них? – кивнул он куда-то в сторону. – Ладно, Никитич – мужик правильный, и его слово что-то значит тут. Принимай десяток, а там посмотрим, как дела у тебя пойдут. Справишься? Мужики у меня крутые, так что смотри мне! – И показал увесистый кулак. – Оружие дам.
Он кликнул в сени. Вошёл бородатый воин, сотник, как уже знал Егор.
– Кондрат, – обратился воевода к вошедшему. – Прими и познакомь со всем, что у нас тут имеется. Будет десятником. Проверь основательно. Идите уж!
Егор поклонился и вышел вслед за Кондратом. Тот ещё не сказал ни слова.
– То у тебя жена басурманка? – неожиданно спросил тот, оказавшись во дворе.
– Она церковь посещает, сотник, – не очень смело ответил Егор. – Её ещё на Волге, когда она оказалась у нас, наш поп причащал, говорил ей основы нашей веры, и она её охотно приняла. Он нас и венчал, – добавил Егор поспешно.
– Красивую бабу отхватил, – заметил Кондрат. – Смотри, как бы кто не увёл.
– Голову оторву за такое, – пригрозил Егор, зло глянув на спутника.
Тот не ответил и прошёл к сараю, как показалось Егору. Но то было место, где караульные и прочие воины могли спать и есть.
Кондрат долго разговаривал с Егором, будто о простых вещах, но часто сворачивал на военные, выпытывая подробности жизни Егора. Под конец сказал жёстко:
– Ладно, парень, хватит разговоры водить. Пора и делом заняться. Готов?
– Как скажешь, начальник. А чем займёмся?
– Вот тебе меч берёзовый, – протянул довольно тяжёлый выструганный меч, копию боевого. – Поработаем с тобой малость. Погляжу, что ты собой представляешь. Не против? – И пытливо глядел на молодого воина.
– Давно не занимался этим делом, но надо же начинать. Давай уж!
Они вышли на двор, за ним потянулись несколько воинов, что балагурили на соломе и с интересом поглядывали на Егора.
– Что за мужик, Кондрат? – услышал Егор голос сзади. Обернулся. Близко стоял молодой, чуть старше Егора, воин почти в полном снаряжении. Лишь шишак отсутствовал, но кольчужка и наплечники были.
– Никитич-купец посоветовал взять. Заверял, что стоящий воин будет. Вот согласился проверить. Посмотришь?
– А как же? Времени у меня ещё много, так что можно и посмотреть. Ты его не очень-то гоняй. Ещё замучаешь, ха-ха!
Кондрат кивнул, обернулся к Егору.
– Готов? – спросил, становясь в позу.
– Давай! – задорно ответил Егор и тоже ощетинился мечом.
Поединок начался довольно вяло, но скоро Кондрат нажал, а Егор понял, что перед ним опытный боец, и посерьёзнел. Вокруг мужики посмеивались, кричали, ободряя Кондрата, понуждая нажать ещё. Все поняли, что Егорка достаточно силён, и с интересом наблюдали за поединком.
– Хватит! – сделал шаг назад Кондрат и вытер лоб рукавом. – Стар я для длительного боя. – Обернулся к латнику и спросил серьёзно: – Ну как тебе юнец?
– А что? Умотал он тебя, Кондрат. Хорошо держит удар, да и защита знатная. Где овладел наукой?
– Хлыновец он, – ответил Кондрат. – Так что парень что надо. Будет десятником у тебя, Федька. Подойдёт? Главный распорядился уже.
– Хорошим ребятам завсегда рад, Кондрат. Как звать-то? – обратился он к Егору, разглядывая его с заметным интересом.
Егор назвал себя, сказал, где живёт. Федька усмехнулся и спросил, как и воевода, блеснув азартно глазами:
– Ты у кормщика Герасима живёшь? С басурманкой?
Егор согласно кивнул. Слова сотника покоробили его. Но всё это скрыл, не собираясь осложнять первое впечатление о себе…
А Кондрат тут же предложил Федьке:
– Нечего лясы точить, Федя. Веди его, укажи место, и пусть знакомятся. Завтра пусть его десяток будет в остроге. Он должен знать своих воинов. Егор, теперь Фёдор – твой основной начальник. Слушай его и не перечь. Он того не признаёт. Так что не ерепенься, а то я вижу, что энто у тебя выпирает наружу. Ты служивый человек и должен слушать начальство. С конём управляешься?
– А как же, начальник. Больше двухсот вёрст отмахал до Дона. То мне в радость. Не то что на вёслах сидеть целый день, муторно.
– То хорошо. Федя, определи его в конники для ближних и дальних разъездов. И мужиков подбери для такого дела ему. Ходят слухи, что татары стали шастать вокруг. Стоит последить за ними в отдалении. Учти мои слова.
– Не беспокойся, Кондрат. Сделаем, куда деваться. Эй, Егорка, пошли, тут два воина из твоего десятка сидят на башне. Кликну щас.
Вечером Егор всё рассказывал Гузель и Герасиму. Кормщик заметил:
– Тяжело будет тебе, Егорка. Но и прибыльно. Жена, видать, не одобряет тебя.
Гузель вскинула голову на Егора, но тот не обратил на неё внимания.
– Так ведь дело у меня. А кто денежки будет зарабатывать? А там будет, что запихать в перемётные сумки.
– Ты в конники записался? – спросил Герасим.
– То меня записали, – ответил Егор. – Буду шастать по дальним землям. Высматривать татар и доносить о них сюда.
– А нападут, что тогда? – подала голос Гузель и глаза выдали её страх.
– Будем биться, что ещё! – бодро воскликнул Егор. – Так на Руси постоянно случается. В кременце слушал, что татары уж больно резвые стали. Может, что и задумали. Значит, надо их сторожить и разведывать. Дело важное. Гузель, жди подарки. Обязательно привезу из какого-нибудь похода. У меня сотник – бравый мужик. Тоже молод, но постарше меня. Фёдором кличут. Знаешь его? – повернулся к Герасиму и вопросительно глянул на него.
– Знаю. Его все знают. Ты его стерегись, Егорка. Вредный человек. И за бабами горазд ударить. А твоя уж больно заметная среди остальных. Смотри уж…
Гузель сверкнула тёмными глазами, поджала губы и ушла к себе, оставив мужиков продолжать разговор.
Потянулось время, когда Егор домой приходил лишь к вечеру. Остальное время уходило на занятия воинскими делами со своим десятком. Ему уже сказали, что скоро ему предстоит поход вёрст за сорок, дабы прочесать местность и доложить, если обнаружатся, татарские орды или караулы.
– Как же я одна останусь без тебя? – чуть не голосила Гузель. – Сколько ты будешь в том карауле шастать по лесам и речкам? Осень на дворе, холодно уж!
– Об том и разговора быть не должно, Гузель, – жёстко ответил Егор. – Думаю, что недели две буду отсутствовать. Время пролетит быстро. Зато жди подарка.
– Не нужны мне твои подарки, коль тебя нет рядом! – воскликнула обиженно и даже со злостью Гузель.
– Можно и потерпеть, – не унимался Егор и сделал вид, что разговор он продолжать об этом не намерен. – Мне куда труднее будет. Работать-то надо везде.
Гузель не стала больше приставать, уткнулась в подушку и молча переживала скорое расставание. Это её страшило самым серьёзным образом.