Анна бежала по тёмным ещё переулкам посада. Спешила к дочери. Её теперешнее положение уже не казалось ей таким уж ужасным.
Воевода оказался хорошим любовником. Да и она, используя свои умения, постаралась так его разжечь, что он просто изнемогал от страсти. И под утро заявил усталым голосом:
– Ну ты и баба! Надеялся на что-то такое, но не мог предположить, что ты так можешь, Анюта! Я весь твой, но сейчас мне требуется сон. Днём мне нужно на службу. А ты можешь пойти покормить свою малышку. Она у тебя просто прелестная девчушка! Иди уж, ступай.
Анна тоже была измучена, но довольна. Слова воеводы укрепили в ней уверенность, что теперь-то она будет всё делать, чтобы обеспечить им с Леночкой достойную жизнь на многие годы. А Василий, как теперь она могла называть воеводу, с удовольствием будет исполнять все желания Анны. Она даже улыбалась, зная, что провожатый не сможет заметить эту улыбку.
Нюра уже была во дворе с ведром молока в руках. Она вопросительно глядела на Анну, и той было смешно, как девочка жаждет услышать повесть её падения.
– Ну здравствуй, Нюра! – весело приветствовала Анна девочку. – Как моя Леночка? Сильно скучала, плакала?
– Ой, Анюта! Леночка вела себя спокойно. Разве что чуток поплакала ночью. А сейчас её кормилица кормит. Воевода прислал, да?
– Он не говорил про такое, Нюрка! Но я пойду гляну.
В комнатке сидела на кровати молодая баба и кормила грудью дочку.
– Не беспокойся, Анюта. Дочка у тебя сосёт молодцом. А я недавно пришла. И с тебя ничего не возьму. Уже всё получила на две недели вперёд. Спасибо тебе.
– За что же спасибо, Дашка? Значит, то ты взялась кормить мою девочку. Хорошо, что ты. Не знаю, надолго ли.
– Мне чем дольше, тем лучше, всё лишняя монетка или что из съестного. А у меня молока хватит и на троих. Моя сосёт как-то вяло, не то что твоя жадина!
Анюте было приятно слышать такие слова. Она взяла дочь, и та, узнав мать, заулыбалась и загукала удовлетворённо.
– И как там наш воевода? – с блеском в глазах спросила Дарья.
– Сносно, – неопределённо ответила Анюта. – Жаловаться не приходится. Но… Сама знаешь, не такой уж молодой, не то что мой Егорушка.
– А как же с ним? С Егором-то? Чай, боишься?
– А то! Ещё побьёт, а я страсть как боюсь. Да когда то ещё будет, – беспечно ответила Анна. – Посмотрим, как дела пойдут.
– Загадками говоришь, Анюта. Или что намечается? Его жена-то совсем плоха, слышала. Вдруг тебе что и достанется получше Егора.
– Да брось ты! Я об том и не думаю. Рано ещё.
Дочь заснула, Анюта попрощалась с кормилицей и поспешила помочь Нюре. Та с трудом могла как-то вести хозяйство, а отец никак не хотел жениться. Всё выжидал чего-то. Вечером Нюра лежала рядом с Анной и говорила странные вещи.
– Что-то тятька зачастил к Никитичу. С чего бы так?
– Разве он ничего тебе не сказал? – удивилась Анна. – Может, снова задумал в торговые дела удариться? Мало он страху натерпелся! И мы с ним!
– Может, и так, да что тогда мне делать одной с таким хозяйством? Страшно.
– Трудно будет. Да вряд ли твой тятька такое сделает. Разве можно тебя в такой дыре одну оставлять? Что-нибудь придумает. К тому же мы с Егором будем рядом. Проживём!
– Не знаю. Тятька помалкивает, а мне страшно спросить. То мужские дела.
– Вестимо, Нюрочка. Да когда то будет? Ещё лето не началось.
Теперь почти каждую ночь Анне приходилось ночевать в воеводской обширной избе. И женщина поняла, что такая жизнь ей вполне по вкусу. Изысканная обильная еда, никакой работы по дому. Лишь иногда воеводша при встрече бросала в сторону Анны свирепый взгляд, полный ненависти и злобы, хотя сама она едва передвигалась на отёкших ногах и больше лежала в крохотной горенке за толстой дверью, куда никакие звуки не проникали.
И Анна постепенно, незаметно и настойчиво влияла на воеводу. Он уже одарил её несколькими дорогими безделушками, и такое поведение воеводы подталкивало любовницу на более активные и выгодные действия.
Она хорошо изучила характер Василия и была уверена в том, что сможет попытать его на более крупные дары. Молодая женщина уже знала из намёков, что ценностей у него достаточно. Да и у жены его она заметила дорогие серьги, а на пальцах – перстни с камнями внушительных размеров.
Однажды, подпоив воеводу больше обычного, Анна разговорила его, и тот поведал ей об одной драгоценности, заметив в конце тихо и боязливо:
– То большая тайна, Анюта. Не проболтайся, смотри! Дед приобрёл её странным образом, когда ездил с князем в Орду. То было почти сто лет тому назад.
– А при чём тут тайна? – распаляла любопытством Анна его болтливость. – Мало ли в Орде ценностей скопилось за столько лет. А что за ценность такая? Тайны меня не интересуют. Вот камушки – куда ни шло, Вася.
Он долго молчал, и женщина подумала, что он приснул. Но воевода вновь заговорил почти неслышно:
– Я видел ту штуковину всего два раза, а о тайне мне поведал батя. Он тогда в поход с князем собирался, а я был его единственный сын. Остальные померли в мор, и сестра одна умерла. Отец боялся, что не вернётся из похода и не сможет передать мне семейную ценность, вот тогда я и узнал тайну той вещи. Тятя называл её «Звездой Давида». Я тогда мало что понимал в украшениях, но сейчас мне стало ясно, что она очень ценная.
– И что она собой представляет, Васенька? – ласкаясь, спросила Анна.
– А, что говорить! Голова идёт кругом. Лучше я покажу тебе. Погоди малость.
Василий, шатаясь, сполз с кровати и поплёлся куда-то. Анна проследила его путь, прокравшись на цыпочках за мужчиной. Он скрылся за дверью, дальше она не осмелилась пройти и вернулась назад. Ждать пришлось недолго. Воевода нёс с собой довольно большую шкатулку явно не местного изготовления. Дерево было дорогое, Анна признала в ней восточную работу по витиеватым арабским украшениям. Женщина затаила дыхание.
– Вот, Анечка! Принёс. Я уже открыл ящик. Смотри и выбери себе, что по душе придётся. Сегодня ты была такой пылкой, что и я добрый буду.
Анна придвинула к себе шкатулку и подняла крышку. Там лежали какие-то листы пергамента, а под ними – слой украшений.
Василий заметил без радости:
– Жена раньше надевала. Давно то было. – Воевода расслабленно лежал, не интересуясь содержимым шкатулки.
Анна скоро обнаружила «Звезду Давида». Это был большой изумруд в обрамлении серебряной звезды, где посверкивало множество мелких диамантов. От них в разные стороны струились лучики света свечей. Звезда была шестиконечной, и заканчивались эти концы розовыми камнями размером с небольшую горошину. Серебро чернёное. На одном из лучей звезды виднелось ушко, к нему крепилась массивная золотая цепочка.
Женщина заворожённо рассматривала украшение, в голове помутилось от жадного желания заполучить такую звезду. Стоить она могла огромных денег, как полагала Анна. Даже глянула на уже спящего Василия и со вздохом положила всё назад. Потом вспомнила, что Вася обещал позволить ей выбрать что-нибудь, и она неторопливо стала всё рассматривать. Выбрала браслет из золота с голубыми камушками по краю. Примерила и повертела рукой, радуясь подарку.
Лежала и думала, как заставить Ваську расстаться с той «Звездой». И вновь посмотрела на украшение. Вздох сожаления всколыхнул её грудь.
Под утро женщина опять ушла. Будить Василия не стала. Ларец закрыла, предварительно отобрав простенькое колечко для Нюрки. Подумала, что такая безделица не будет замечена.
Светало, когда Анна вернулась домой. Нюрка возилась по хозяйству.
– Нюра, зайдёшь потом ко мне, – приветливо сказала Анюта. – Тебе подарок у меня имеется.
– Правда! Покажи!
– Потом. Заканчивай работы и приходи. Дашка ещё здесь?
– Да, недавно пришла. Кормит. А ты как?
– Хорошо. Ну, я пошла. Буду ждать.
Анна дождалась окончания кормления и подхватила дочку на руки. Волна нежности окутала всё тело матери. Поцелуи следовали один за другим.
– Не балуй дитятко, Анька! – прикрикнула Дарья и начала собираться домой. – Зацелуешь, и парни любить не станут такую.
– Будут! Куда они денутся при виде такой девочки! Как она?
– Хорошо. Что с ней будет-то? Растёт.
Потом пришла Нюрка и, получив подарок, от восторга начала приплясывать на месте, любуясь колечком с камушком. А Анна заметила строго:
– Ты, Аня, не показывай колечко людям. Сразу зависть и расспросы, а оно нам надо? Плохо от такого любопытства. Василий так просил. Жена, понимаешь ли.
– Жалко, но что делать! Постараюсь. Да мне и тятя мог подарить такое.
– Тогда другое дело, – улыбнулась Анюта. – Носи, раз так.
– А что у тебя с воеводой? – несмело спросила девочка. Глаза её поблёскивали любопытством.
– Ты чего покраснела, Нюрка? – усмехнулась Анна. – Так любопытно?
– А то! – согласилась девчонка. – Скоро с самой может случиться такое. Тятя спешит заполучить себе зятя работящего. Чтоб, значит, помощник был ему.
– Да уж, – неопределённо согласилась Анюта. – Да ещё рано тебе. А с воеводой – обычное дело. Вот подарки дарит. Надеюсь, что и дальше так будет. Вот только страх берёт, как только вспомню Егора. Как он примет мои хождения к нему, к воеводе?
– Ой! Даже мне страшно представить такое, Анюта. А вдруг не приедет?
Анна вздохнула, помолчала горестно, но ответила;
– На всё воля Всевышнего, Нюрочка. Да чует моё сердце, что с ним может случиться несчастье или что-то такое нехорошее. Война ведь.
– А что тогда с тобой будет? – испуганно расширила Нюрка свои светлые глаза. – Наследства у тебя нет, чем жить станешь?
– Да что ты такое говоришь, Нюрка! – вскинулась Анна. – Рано об том лясы точить! Ещё ничего не известно!
Анна расстроилась и с недовольным видом ушла к себе, бросив работу недоделанной. Нюрка поняла свою ошибку.
Мысль о возможном несчастье постоянно возвращалась к Анне, бередила душу. И визиты к воеводе уже стало сильно надоедать. Однако идея использовать его для своих целей тоже не покидала голову молодой женщины. И так длилось до начала лета.