– А что? Никита – хороший парень. Золотые руки. Тихий, не болтун какой-то!
– Всё одно без моего дозволения ничего не будет! Уже говорил и учил, да не по козе корм! Распустилась, негодница!
Егор усмехался, слушая Герасима, но перечить не стал. А про себя подумал, что у Нюрки появились свои мыслишки. То и бесит мужика. И усмехнулся, поняв, что и у него похоже на то же.
Всё же ладью Герасим сумел ввести в порт Таны. Там уже стояли у причала, чего-то дожидаясь, четыре судёнышка. Погрузки, наверное.
Появились таможенники в странных одеяниях. Узкие штаны, туфли на каблуках, шляпы с перьями, шпаги на поясе. Крохотные бородки и скромные усы. Диковина! Внушительный толмач непонятной национальности с трудом переводил переговоры о податях и сборах в казну городка. Пришлось Никитичу раскошеливаться, что было для него большим испытанием. Однако, получив причитающееся, господа ушли, оставив бумагу, разрешающую торговать без пошлины целый месяц. То есть до середины осени, которая уже вступила в свои права.
Егор с Анной и Никитой отправились в город – оглядеться и прикинуть свои возможности в чужом месте. Мужикам было смутно, тревожно, они жались друг к другу, а Анна, надев лучшее из платьев, смело глядела по сторонам, словно и не чувствуя себя чужой в незнакомом большом городе. Егор украдкой поглядывал на жену и удивлялся. И злился, заметив, как мужчины, словно петухи, оглядывали Анну с любопытством и явным интересом.
– Ты чего улыбаешься каждому мужику? – грубо спросил он Анну.
– С чего ты взял? Просто любопытно мне в этом городе. Всё интересное, новое. Надо ведь побыстрее осваиваться, осмотреться. Как-то надо устраиваться здесь.
– То не твоего ума дело! – огрызнулся Егор, и внутри возникло ощущение, что, отвесь ей сейчас оплеуху, он получит удовлетворение. Не отвесил.
А Никита спросил:
– Где ночевать-то будем, Егорка? Время к вечеру тянет.
– Можно и на ладье переночевать, – буркнул парень. – Чего зря деньги тратить!
– Лучше поискать в городе жильё, – не согласилась Анна, неся на руках дочь. – Возьми Леночку, а то у меня руки отнимаются. Тяжёлая стала. Скоро ходить начнёт, слава Богу! – И протянула девочку отцу.
Лишь две недели спустя Егор с Анной сняли крохотный домик и поселись в нём. Анна была всем недовольна, а Егор всё же снизошёл и простил её. Воевода забыт, но осталось его наследство. И Егор надеялся с его помощью заняться торговлей или посредничеством, ну или найти ещё что подходящее для себя.
– Ты, Егорушка, особо не рассчитывай на те ценности, что у меня, – не раз говорила Анна, отвечая на домогательства Егора. – То моё, и я сама хочу их использовать. И у меня есть на этот счёт своё мнение, милый.
– Интересно узнать, что за мнение! – вспылил Егор. – Я муж и должен знать!
– Тут ты, Егорушка, ошибаешься. Мы не супруги, а просто полюбовники. А то разные вещи. И прошу этого не забывать.
И хотя тон её был мягким, женщина дала понять Егору, что командовать собой она не позволит. Сейчас парень сдержался, но внутри кипело недовольство, готовое в любую минуту вырваться наружу. Анна это видела, знала, но почему-то не боялась. Это-то и озадачивало Егора. И пока он смирился, выжидая.
Анна однажды спросила его, лукаво улыбаясь:
– Егор, ты способен меня защитить в случае, когда меня могут оскорбить или как-нибудь запугать? Говори честно.
– А что случилось? – насторожился он.
– Ничего не случилось. Но это пока. И всё же?
– Ну а почему нет? Конечно! Мы ж не чужие друг другу. Смогу! – уверенно заявил он и с любопытством оглядел Анну. – У нас общая дочь, как я могу оставить вас без защиты? А что ты задумала?
– Пока ничего, всего лишь думаю и прикидываю. И решила, что здесь нам делать нечего. Городок слишком мал, и развернуться негде.
– Развернуться? Для чего и как? – Егор неприязненно глянул на Анну.
– Пока что только раздумываю. Ничего ещё не созрело в голове. Додумаю, тогда скажу тебе, и мы обговорим вместе. Если захочешь… – И внимательно поглядела в его глаза. – Мы ещё слабо понимаем здешнюю речь, а как без этого? Стоит многому научиться. Слишком здесь всё другое и незнакомое. А для всего этого надо понять здешнюю жизнь, обычаи, а не быть белой вороной.
– Анька, не нравятся мне твои заявления! До добра они не доведут!
– Как вы говорите: бояться волка – в лес не ходить. Отличная поговорка!
– Мне показалось, что ты куда-то носила свою «Звезду Давида». Зачем?
– Хотела узнать её цену, дорогой. Разве это не важно?
– Важно, но так можно возбудить жадность у людей. Это опасно для тебя! Узнала хоть, сколько за неё можно взять?
– Не узнала. Тот ювелир, что имеет лавку, какой-то странный показался. Испугался вроде бы, увидев украшение. Долго рассматривал через стекляшку. Потом ещё дольше расспрашивал, откуда она у меня. Сказала, что наследство от отца. А на вопрос о цене ничего не ответил. Просто отдал, и всё. Странно как-то всё это. Может, не продавать? Кстати, он сносно говорит на татарском.
Егор подумал немного.
– Ты носишь её? – спросил.
– Нет. Ещё нет, но скоро начну. Надо что-то проверить.
– Проверить? – удивился Егор. – Что проверить? И зачем?
– Так надо, дорогой мой! Оставь это мне. Сама разберусь. То моё дело.
– Смотри, Анька, отлуплю! – пригрозил Егор, зло оглядев её.
– Если так, то нам лучше расстаться, милый мой! – тоже заузила глаза Анна.
– Ух ты как заговорила, потаскушка! – И замахнулся на неё, но удара не нанёс.
Анна заметила, что Егор сильно зол, и не стала больше поддерживать разговор, ушла к дочери, что сидела на полу и перебирала лоскутки цветастой материи.
Егор зло и косо поглядывал на них, а в голове гудела назойливая мысль: «Какого чёрта я с нею вожусь? Давно можно бросить! Уверен, что она и дальше станет бегать к мужикам! Дождётся, что я прибью её. Но стерва уж очень хороша! А любовница какая!» Он даже учащённо задышал, представляя её в постели. И непреодолимое желание навалилось на него. К тому же сколько месяцев у них так и не случилось близости.
Он вскочил, схватил молодую женщину на руки, бросил на топчан и, не слушая её протестов и возмущений, овладел ею. Почувствовал, что и она желала его, и бурная любовь закончилась примирением. Так казалось обоим.
– Ты что, одурел? – всё же спросила Анна, поглядывая в его лицо. На нем ещё просматривались следы пережитой страсти.
– С тобой одуреешь! Сколько времени не были так.
– Сам виноват, – коротко ответила она и ещё заметила: – Больше так не делай! Леночка смотрела.
– Она ещё ничего не понимает, – неуверенно заметил Егор. – Вон собирается реветь. Испугалась, наверное.
– Вот то-то, зверюга! – Она стала успокаивать дочь, а сама понимала, что было удивительно прекрасно.
Прошло больше месяца. Осень уже подходила к своему завершению. Близкое море часто бушевало бурями, холодный ветер заставлял жителей подольше сидеть по домам. Ожидали снега, но он всё ещё не падал. Лишь одни дожди шли.
Егор успел к этому времени подработать на вялом ремонте укреплений, разрушенных последним набегом татар. Денег платили мало, но на еду всё же хватало. Егор ещё ловил много рыбы, и она всегда была на столе.
– Анюта, с тобой что? – как-то спросил Егор и добавил: – Ты плохо выглядишь. Хворь напала? Может, к лекарю обратиться?
– Хорошо, что ты заговорил об этом. Я никак не решалась. Но уже догадалась, что тому причина. – И испытующе поглядела в его глаза.
– И что это? Может, у тебя порча?
– Что-то в этом роде, – уверенно ответила Анна. – Я сняла ту «Звезду Давида». Скорей всего, это она виновна в моей хвори.
– Как она может быть виновна? Заговорена, что ли? Сняла, ну и что теперь?
– Ещё не почувствовала: сняла-то я её позавчера. Я проверила и убедилась в своих опасениях. Посмотрю, что будет дальше.
– А что за опасения? – не унимался Егор, и она заметила с удовольствием, что он искренне беспокоится.
– Похоже на проклятье. Скорей всего, это древнее украшение, оно что-то для кого-то значит. Недаром тот жид, что смотрел его, так странно себя повёл со мной. Эта звезда когда-то была чем-то знаменита у иудеев. Васька ещё говорил, что жена его долго носила и оттого сильно хворала. А я всего чуть больше месяца поносила. И уже почувствовала. Вот и сняла. И проверила. И убедилась.
– Что, такое может быть? – удивился Егор.
– Вполне! Древние маги вполне могли таким образом уберечь эту вещь от попыток хищения. Я немного умею это распознавать. Скоро должно подтвердиться.
Егор с недоумением и страхом смотрел на Анну, не решаясь спросить ещё что-нибудь об этом украшении. Оно стало страшить его.
Позже Егору постоянно хотелось спросить о «Звезде» и хвори, но он не осмеливался, боясь испугать Анну. Но вскоре всё же не выдержал.
– Анька, что молчишь про украшение? – спросил парень, устремив взор в её почти черные глаза.
– Разве не заметно, что мне лучше? Хворь почти прошла. Стало быть, я была права, говоря, что украшение заколдовано. Всё собираюсь опять пойти к тому жиду. Попрошу его хоть что-нибудь поведать о нём.
– Может, не стоит, а? Боюсь я этих иудеев. Страшные они.
– А ещё мужик! Мне и то не страшно! Пошли вместе, если боишься.
– Ладно, – согласился Егор. – Скажешь тоже…
Еврей сидел на месте в своей лавке. Покупателей у него почти не было, но, судя по всему, он и его семья жили прилично. Видимо, дела с драгоценностями приносили достаточный доход.
Супруги подошли к лавке и остановились, не решаясь зайти в низкую дверь. Еврей их заметил и вышел на улицу, внимательно приглядываясь к посетителям.
– Что хотят достопочтенные купцы из далёкого холодного края Московии? Прошу заходить, господа! – И радушно посторонился, приглашая пройти.
Анна глянула на Егора. Столь разительная перемена еврея несколько смутила даже Егора, но колебались они недолго. Парень кивнул и первым протиснулся в каморку, настолько бедную и замызганную, что даже он удивился.