Коротышка оказался сильным мужиком и едва не вывернулся. Егор двинул со всей силы по черепу и на миг успокоил своего противника. Этого оказалось достаточно, чтобы заломить руку и с хрустом вывихнуть. Наёмник застонал и затих. Парень прижал руку коленом, другую с трудом завёл за спину и тоже сильно надавил. Перевернул коротышку на спину, и тот хрипло, задохнувшись от боли, выдавил из себя:
– Хватит! Я сдаюсь! Отпусти, больно!
Егор с трудом его понял. Говорил-то он по-италийски. Сам парень уже чуть подзабыл тот язык. Молча связал ноги коротышке и отвалился в сторону, отдыхая. Посматривал на поверженного, успокаивая дыхание. Наконец спросил, вспоминая слова:
– Опять «Звезда» не даёт покоя?
– Она, проклятая! – кривясь от боли, прохрипел коротышка.
– И зачем она вам сдалась?
– Оно тебе надо? Просто хотели продать за большие деньги иудеям. Она для них очень ценная.
– Нет у меня «Звезды». Сгинула, пропала, и так слишком долго возились с нею.
– Отпусти, а? Я могу заплатить. Тебе на жизнь хватит. А ещё у моего начальника есть немного. Если не убежал ещё.
– Говоришь, заплатить можешь? Трудно поверить, что ты больше не станешь искать её. Хоть она и исчезла, да ты не поверишь и снова бросишься искать меня. Оно мне надо? Единственное, что могу обещать, это мгновенную смерть без боли. Это тоже что-то значит. Да и не верю я, что у тебя есть достаточно денег.
– С собой нет, есть в другом месте. И я готов тебе то место показать. Мой начальник не выживет, и бояться его уже нет смысла. Соглашайся, я не обману.
– Говори, где то место, и я обещаю тебя отпустить. – Егор говорил тихо, значительно, но сам не был уверен, что выполнит сказанное обещание.
– Это в Солдайе, у нашего ростовщика. На хранении.
– Тогда нечего и торговаться, – зло ответил Егор и грубо стал связывать его поясом. – Посиди тут, а я вернусь к твоему подельнику. Гляну, что там с ним. Вроде не должен остаться живым, а там чёрт его знает. А ты думай.
Егор вытащил свой длинный кинжал и в нерешительности навис над наёмником.
– Ты что задумал?! – взвизгнул коротышка и со стоном попытался отползти.
– Да вот думаю, как лучше перерезать тебе жилу сзади пятки. Чтоб, значит, не сбежал. Да вроде бы не сбежишь. Ладно, вернусь, тогда ещё поговорим.
Через четверть часа Егор с трудом нашёл длинного. Тот успел отползти шагов на десять, но кровавый след выдавал его путь. Уже рассвело, и скоро вовсю засияет солнце.
Раненый встретил Егора злобным взглядом. Спросил по-русски, коверкая слова:
– Ходить душа мой? Дух мой гибель! Аллах мой дух посылать рай!
Егор не стал с ним разговаривать. Слишком трудно и долго. Человек явно приближался к своему концу. Он лишь обыскал одежду, вытащил кошель из тиснёной кожи и заглянул внутрь. Там сверкнули несколько золотых и серебряных монет.
– Твой друг просит отпустить его и за это обещает деньги, что хранятся у ростовщика в Солдайе. Стоит так поступить?
Раненый силился ответить. Лицо его исказилось болью, слабостью и в то же время непримиримой злобой. Однако силы покидали его. Кровь продолжала обильно сочиться из раны, а обломок стрелы всё ещё торчал из спины. Егор вырвал тот обломок. Исмаилит дёрнулся и затих. Глаза быстро стекленели. Парень постоял немного и повернулся, чтобы уйти. Стрелу держал в кулаке, испачканном кровью. Егор подобрал с земли охапку прошлогодних листьев и тщательно вытер руки. Ещё раз оглянулся на мертвеца и зашагал прочь, спеша проверить второго. Тот оказался на месте, но следы от усилий освободиться были видны. В глазах был вопрос, и Егор его удовлетворил:
– Помер твой друг и подельник. Тебе передал привет и разрешение оплатить твою свободу. Можешь радоваться.
– Отпускаешь?! – с надеждой воскликнул коротышка.
– А на что ты мне нужен? Говори, как взять у ростовщика деньги, и можешь убираться к своему Аллаху. Только поклянись, что больше никогда не станешь нам докучать своими попытками добыть проклятую «Звезду»!
– Клянусь бородой Аллаха! Ты больше никогда меня не увидишь! Я исчезну, испарюсь. У меня есть на жизнь средства на моей родине, и этого мне хватит. Остальное можешь забирать!
– Ну хватит тараторить! Говори, как взять деньги, где тот ростовщик, а также как его имя. И побыстрее, а то мне работать надо. Утро уже, а я ещё не ел. А работа у меня тяжёлая. Сам видишь, что я делаю для семьи. Ну?
– Недалеко от консульского замка сидит ростовщик-меняла. Еврей. Его зовут Исаак. Скажешь, что от меня и моего товарища. Настоящие имена наши такие: меня зовут Магомет, а товарища – Абдурахман. И ещё слова такие: Аллах Акбар!
– Это всё? – спросил Егор с подозрением, тщательно запоминая имена и слова. – Сейчас я тебя провожу к тропе и укажу, как быстрее выбраться на дорогу.
Парень снял с ног наёмника ремень и помог встать. Руки коротышки болтались, как плети, при каждом движении он морщился.
С полчаса они шли по зарослям и наконец приблизились к оврагу, что тянулся среди кустов в цвету. Егор остановился, а Магомет с опаской наблюдал за ним.
– Вот тропка. По ней редко кто ходит, – указал Егор на едва заметный след, который вился по краю оврага, скорей ущелья. Дальше оно сужалось, и выступавшие скалы почти не просматривались среди молодой листвы. – Пройдёшь версты три, и будет на другом боку деревня. Изб десять, как у нас. Там тебе помогут.
– Мне нечем заплатить, господин. Ты все забрал. Дай хоть один аспр.
Егор подумал и всё же выдал исмаилиту одну монетку серебром. Сказал устало:
– Иди и больше не появляйся тут. Ззатем развернул его спиной к себе и всадил кинжал под рёбра. Тот изогнулся и обмяк, а Егор приволок его к краю оврага, осмотрел место и швырнул тело вниз. С шуршанием и лёгким треском веток оно покатилось дальше и затихло на глубине.
Парень вытер руки о штаны, вздохнул и повернулся, чтобы идти назад, пробормотав тихо:
– Так будет вернее и спокойнее. Всё одно нехристи, а значит, враги.
Он шёл всё быстрее, словно его что-то гнало вперёд. Думал уже о той работе, что ожидала его, и о жене. Она, конечно, уже волнуется и страдает, не видя своего мужа дома. И улыбка появилась на его губах. Ему было приятно сознавать, что его ждут и переживают за него. И мысль об убиенных окончательно исчезла.
Егор пробрался, соблюдая осторожность, к своей строящейся избе и огляделся. Деревня жила своей обычной жизнью. Халупа Егора не подавала признаков жизни. Хотелось зайти и глянуть, что там, успокоить жену, но что-то остановило его. Хотелось поиграть на нервах и тем снять напряжение последних суток.
Парень забрался на стропила и стал продолжать вчерашнюю работу, будто ничего не произошло за это время. Работал и сверху поглядывал на свой двор. Там ходили куры, гуси уже были выгнаны на лужайку. А дальше паслось стадо коров, среди которых Егор силился приметить свою. Не получалось – далековато было, да и кустарник мешал.
Но тут на дороге, что проходила мимо его строящейся избы, показались две молодайки и, задрав головы, посмотрели на Егора. Одна из них закричала истошным криком:
– Дашка! Гляди, Егор на крыше! А его считают погибшим! Егор! – позвала она испуганно. – То ты? Тебя уже оплакали, дурака! Чего на крыше сидишь?!
– А что с того? Надо же кончать с крышей. – Егор хитро усмехался. – А где моя Фря? Сбегали бы за ней. Пусть жратвы принесёт, а то оголодал я! Дашка, ты помоложе, сгоняй ко мне, скажи…
Дашка ойкнула и помчалась назад, подхватив юбку и бросив лукошко.
– Ну и дурак ты, Егорка! – Молодая женщина смачно выругалась. – Фроська извелась вся, а ты тут сидмя сидишь! Она же ждёт сына!
Только сейчас Егор сообразил, какую глупость позволил себе. Из серьёзного дела решил сделать посмешище. И спросил сурово:
– А что случилось? С чего ты так верещишь?
– Как с чего?! – возмутилась баба. – Вся деревня уже знает, что за тобой пришли басурманы. Чего-то требуют от тебя. Что у тебя с ними?
– Ничего такого нет. Они принесли мне долг, что уже второй год обещают. А вы что подумали, глупые?
– Ой! Темнишь ты, Егорка! Тебя не поймёшь! Вон твоя бежит, встречай!
– Егорушка, как же так?! – ревела Фря, не утирая слезы. – Где тебя носило?
– Да я пораньше за работу взялся. Чего тебя дожидаться. А ты что подумала?
– Тимошка меня так напугал, что я подумала, что тебя убили! Вся деревня так считает! А ты на крыше сидишь! Я и поесть тебе не успела собрать. Слазь, идём к столу. Всё остыло уж! Вот дурачок несчастный! – И радостная улыбка осветила её лицо.
Женщина так умильно смотрела на Егора, что у того опять дрогнуло сердце. Даже успел подумать: «Чёрт, как она меня любит! И как это здорово!» И он кубарем скатился на землю, даже упал, торопясь к своей супруге. Вскочил, стал обнимать и целовать её при народе. Она отбивалась, шутливо колотя его ладошками. Ей было радостно и страшно, что народ увидит её в таком стыдном положении.
А Егор вдруг схватил жену на руки и закружил в порыве нахлынувшего счастья. Стоящие поблизости тоже радостно завопили, заплескали руками и всей гурьбой пошли к халупе Егора. Навстречу бежал Тимошка и весело орал что-то неразборчивое.
После плотного не то завтрака, не то обеда Егор разомлел и стал рассказывать о своих приключениях, предупредив строго:
– Об этом никому ни слова. Запомните и зарубите себе на носу. Тимошка!
– А что я? Могила, Егор! Мужчина всё ж.
– Скоро поедем опять в Солдайю. Надо проверить, не обдурил ли меня тот нехристь. Скорей всего, обдурил, но глянуть стоит.
– И меня можно взять? – тут же встрепенулся Тимошка.
– А чего ж! Обязательно! Хочу вам подарки купить. Хотя Фроське можно прямо сейчас вручить. Как ты, моя супруга любезная?
Супруга от таких слов покраснела до ушей и опустила голову. Слова не вымолвила, но и так было ясно, что восторг перекрыл горло и не давал ответить. Егор наклонился и поцеловал её в губы. Краска залила её шею, а Тимошка завизжал от восторга и зависти. Сам он уже засматривался на молодых девок, но куда ему без родительского благословения.