– Егорушка, побудь дома, не иди на работу, – взмолилась Фря, и парень легко понял, чего ей хотелось. Потрепал по подбородку, глянул на Тимошку и сурово кивнул на дверь халупы.
– Беги, сообщи своим. Пусть порадуются, что их беспутный родственник не сник.
– Беги, беги! – подала свой голос Фря и опять покраснела.
Тимошка понимающе скривил губы и, лукаво усмехаясь, помчался из комнатки.
– Теперь можно и заняться чем-то куда более приятным, чем пустая болтовня, – улыбнулся Егор и легко поднял затяжелевшую жену.
Та умоляюще прошептала:
– Только осторожней, любимый! Рожать ведь скоро.
– Ещё почти три месяца. Но я постараюсь…
Они долго занимались любовью, а Фря лишь шептала с усилием:
– Милый мой, хоть бы дверь припереть изнутри. Вдруг кто заглянет.
– Пусть оближутся! – хохотнул Егор, но требование жены выполнил.
– Ты знаешь, как я испугалась, когда тебя не оказалось дома. И на стройке была на рассвете. Так нельзя пугать бедную бабу на сносях. Мало ли что может со мной случиться. Больше так не делай.
– Так всё уже закончилось, – уговаривал Егор жену. – Вот встану и исполню обещание, данное тебе недавно.
– Какое обещание? – удивилась Фря, но Егор понял, что это игра и засмеялся.
Встал, голым пошёл в чулан и скоро вернулся с кисетом на шнурке. Высыпал содержимое на одеяло, предложил торжественно:
– Выбирай любое, Фроська! Мне не жалко для тебя.
– Боже! – только и смогла прошептать женщина. Глаза её разбежались, и сразу сделать выбор она не смогла. – Это ведь так дорого, Егорушка! Сколько денег всё это стоит! Мне страшно.
– Не говори глупости! – И Егор снова стал целовать её. – Бери смело. Ведь мы самые близкие друг другу люди на земле. От нас пойдёт наш род. А это самое главное для человека.
– Всё уже рассыпалось! – В голосе слышались слёзы и радость.
– Собирай и выбирай, а то спрячу снова. Тогда долго не увидишь.
Она быстро всё подобрала и, недолго думая, показала крестик на цепочке.
– Это можно? Он такой тонкий и нежный! Он золотой?
– Наверное. Я не разбираюсь в украшениях.
– Это не украшение, это же крестик!
– Какая разница! Бери и носи. Бабы от зависти взбесятся.
– И то правда. Может, не стоит? Лучше выбрать что попроще?
– Выбери, коль охота. А крестик всё ж носи постоянно. Он мало будет виден.
Закончив крыть крышу, Егор сообщил, что остальное будет доделывать после возвращения из города.
– Иди к своим и скажи Тимошке, что послезавтра выезжаем в город. Пусть собирается. Обещал ему подарок купить.
– А можно сестрёнку взять с собой? Она так этого хотела!
– Мороки не будет с нею?
– Ей тринадцать лет, какая морока? Большая уже. Скоро жениха можно начинать искать, а ты – морока!
– Ладно, бери, но отпустят ли её твои?
– Я скажу, что ты просишь и обещаешь купить подарок. Скоро ведь праздник.
– Ты становишься хитрющей! – усмехнулся Егор и согласился.
Эпилог
Весна заканчивалась. Всё в горах благоухало и дышало жизнью. Пчёлы роились, собирая нектар с каждого цветка. Птицы изощрялись в пении, и было радостно всё это созерцать. В душу забиралось блаженное чувство жизни и радости.
В городе Егор оставил телегу на постоялом дворе, и они всё вместе пошли искать еврея Исаака. Замок консула Солдайи уже заканчивали, и знамя Генуи трепыхалось на морском ветру. Оно гордо реяло, предрекая долгое благоденствие колонии во благо великой Генуи и её республики.
Еврея нашли довольно скоро. То был пожилой человек, лет за пятьдесят, его неопрятная борода прикрывала засаленный ворот чёрной одежды, похожей на сутану падре из ближайшего храма.
– Твоё имя Исаак? – спросил Егор, наклоняясь к прилавку в тесной лавке, пропитанной потом и пылью.
– Он самый, мессер, – учтиво ответил ростовщик. – Чего изволите?
– Мне поручено от имени синьоров Магомета и Абдурахмана получить у вас некую сумму денег. Аллах Акбар!
– Говорите тише, мессер! – испуганно пролепетал еврей. – Сколько вам причитается, мессер?
Егор растерялся. Он понятия не имел о той сумме, что лежала у Исаака. А тот тоже с напряжением смотрел в лицо клиенту и ждал.
– Дело в том, любезный, что ваши клиенты Магомет и Абдурахман заявили, что не могут назвать точную сумму по причине незнания процента с суммы.
– Но первоначальный взнос они должны были вам сказать, мессер. Без этого я вам ничего не смогу выдать, синьор. Простите.
После некоторого молчания Егор заметил заговорщически:
– Не забывайте, что то были ваши клиенты, а они состояли в секте исмаилитов. Тебе это о чём-то говорит или пригласить инквизитора?
Егор заметил, как изменилось лицо еврея, и понял, что попал в цель. Не дожидаясь окончания замешательства ростовщика, Егор добавил уже тише:
– К тому же ваши клиенты умерли, милейший. И есть подозрения, что ты причастен к их смерти. Но я понимаю и тебя тоже. Проценты ты мог бы оставить себе. И ещё что-то…
Егор нарочно не договаривал, давая понять жадному ростовщику, что не обязательно отдавать всю сумму, раз Егор не знает её. И это сработало. Исаак и так был перепуган. Он поспешил закрыть дверь на засов. Четверо приезжих едва помещались в маленьком помещении.
Ростовщик вышел в узкую дверь и скоро вернулся с мешочками. Брякнул их на прилавок и со вздохом промямлил:
– Вот всё, что они мне оставили, мессер. Расписаться сможете?
– Это так обязательно? Ты даже не спросил моего имени.
– Тем более это для вас не так страшно, мессер.
Егор поставил закорючку на каком-то листе с текстом, который он и не пытался разобрать. Какие-то завитушки и крючки.
– Здесь две тысячи цехинов[15] золотом, мессер. Будьте здоровы, и пусть счастье всегда сопутствует вам.
На улице все вздохнули с облегчением. Признаться, и Егор был весь мокрый от пота. Он воскликнул неожиданно:
– Ну и жара! Пошли искупаемся в море! Тут недалеко. А то я совсем взмок.
– Разве такое возможно? – Фроська с ужасом смотрела на мужа.
Тот хохотнул и обратился к Тимошке:
– И ты так считаешь, рыбья голова? Ты ведь ни разу даже ног не мочил в море, а живёшь совсем рядом. Поехали!
Они отъехали версты четыре и остановились в безлюдном месте. Берег был крутым, в воде торчали обкатанные волной камни. Пляж был усеян галькой.
– Раздеваемся, и в воду! – приказал Егор и сам скинул пропотевшую одежду.
Фря с ужасом взирала на такое бесстыдство и не двигалась с места. Тимошка последовал примеру Егора и тоже всё снял, прикрывая срамное место.
Мужчины осторожно вошли в воду и приняли на себя волны морского прибоя. Тимошка визжал и ёжился, а Егор поплыл дальше и показал глубину, подняв руки и окунувшись с головой. Тимошка плавать не умел и плескался на мелком месте, не заходя выше груди.
Женщины со смущением и любопытством наблюдали за мужчинами, в основном за Егором. Глаза их горели, а ноздри вдыхали влажный воздух моря и водорослей. Обе были наполнены чувством, которого они никогда не испытывали ранее.
– Вы так и будете стоять и смотреть? – крикнул Егор, выходя по гальке на берег.
Сестра Фроськи отвернулась, а Фря так и стояла, остолбенев от изумления.
Егор подошёл вплотную к жене, обнял её за плечи, поцеловал солёными губами, неожиданно подхватил на руки и спешно понёс к воде. Фроська визжала, брыкалась, а Егор хохотал и не останавливался. Зашёл по грудь и мягко опустил жену в набежавшую волну. Та завизжала всё сильнее, пока он не окунул её с головой. Наступила тишина, и вдруг вопль ярости и страха пронёсся по берегу. Ему вторили смех и хохот Егора и Тимошки. А Фря хватала ртом воздух и никак не могла успокоиться.
– Как я теперь буду ехать в город? Бессовестный! Так поступить со мной!
– Зато как приятно охладиться после той собачьей будки ростовщика! А я как раз собрался ещё раз побултыхаться в воде. Тимошка, как ты?
– Здорово, Егорка! Можно ещё немного?
– Давай, и поедем к дому Андреа! Хочу дочку проведать.
Дверь открыл Байсар и с удивлением воскликнул:
– Егор! Проходите все! Рад вас снова видеть здесь. Только никого нет. Меня одного оставили на хозяйстве. Хозяева уехали в Константинополь дней десять назад. Жалко, да кто ж знал, что вы приедете. Хозяйка просила меня обязательно передать тебе привет и пожелание хорошей жизни. И твоей жене оставила подарок.
Они пробыли в доме полчаса, но когда Егор собрался уходить, Байсар воскликнул:
– Зачем вам ехать на постоялый двор кормить клопов? Дом одному мне тесен, что ли? Располагайтесь тут и живите хоть до осени. И не перечьте!
Гости, особенно женщины, со страхом оглядывали помещения и удивлялись роскоши убранства, хотя до большого богатства здесь было далеко.
Фроська тут же потащила сестрёнку в кухню, и они стали готовить ужин. Продуктов было мало, но Байсар вышел на минут пять и вернулся с бараньей ногой и корзинкой овощей и фруктов, ещё с осени припасённых в подвале.
– По такому случаю будем готовить плов! – объявил татарин, его глаза блестели от удовольствия. Он поглядывал на сестру Фроськи, а та со страхом прятала глаза, боясь даже глянуть на такого страшного татарина.
Пир затянулся до позднего вечера. Мужчины в подпитии с удовольствием пошли спать. Тимоха с сестрой устроились в маленькой комнатке. Там постелили мальчишке на полу, а сестре – на тахте, которая восхитила девчонку роскошью и удобством.
Прожив три дня, Егор с семьёй засобирались домой, и Байсар приглашал всех снова. Парень обещал, хотя не собирался приезжать слишком часто. Хватало того, что удовольствие получили все, и воспоминания об этом путешествии ещё долго будут будоражить их воображение.
Мариуполь, 2007