Звезда для гитариста — страница 19 из 44

– Не отпущу... слышишь? – шепчет и снова целует, прячет в больших ладонях  мое лицо. Забирается пальцами в короткие теперь волосы. – Любой тебя узнаю, даже если ты пластическую операцию сделаешь, везде найду, даже если на другую планету улетишь. Поняла?

– Ты связан с Егоровым, – сипло выдыхаю, вцепляясь в его куртку. Приподнимаюсь на носочки, чтобы достать до крепких плеч, почувствовать его силу и власть. Плевать, пусть теперь хоть душит, хоть рвет на куски. Я уже просто не могу. У-ста-ла...

– Дурочка. Моя булавка, – Игорь прижимается лбом к моему лбу, сгибает шею, чтобы оказаться чуть ниже. – Ни с кем я, кроме тебя, не связан.

– Но Марьян…

– Он отец моей бывшей. Скотина та еще! Я Ирину еще полгода назад послал. Она обманывала Сашку, они даже женаты были, потом меня на отношения подбила, а я дурак… Дурак я! Понимаешь?

– Не понимаю, – шепчу и пытаюсь найти в его глазах обман, но Игорь смотрит не моргая и мягко поглаживает мой подбородок. Смотрит прямо, и блеск в глазах выдает его мысли, а затем и губы:

– Звездная, это он сделал? Скажи мне… – его голос глушится и хрипит. Волевой подбородок подрагивает, а зубы скрипят от напряжения.

Слегка отталкиваюсь, но налетаю спиной на дверь. Мое настоящее имя и фамилию никто не знает, потому что я считаюсь давно умершей. Только приближенные охранники Марьяна знали, что я выжила. Они меня к нему и доставили, а потом...

– Откуда…

– Пригласишь к себе? – Игорь горько улыбается и снова касается губ своими. – Скажи, это Марьян тебя сломал? Признайся, Вера-Ника.

– Пожалуйста, не нужно, – я пытаюсь вырваться из его объятий, до боли унизительно все это вспоминать, но Игорь не отпускает. Он щелкает ручкой и заталкивает меня в квартиру, но тут же зажимает рот ладонью и шепчет на ухо:

– Здесь кто-то есть...

Глава 32. Вульф

Я успеваю отодвинуть Веру в угол, но пропускаю удар под ребра. Девушка вскрикивает и сползает по стене, споткнувшись о ботинки в коридоре, а меня начиняет ударами чья-то массивная рука. Но я к дракам стойкий: блокируюсь, сцепив зубы, отмахиваюсь наобум, сталкивая что-то мелкое с полки в тесном коридоре, целюсь кулаком в тупую челюсть, и нападающий на миг теряет равновесие. Успеваю разглядеть его невысокую, но очень крепкую тушу и тату на толстой шее в виде змеи, прежде чем блеск ножа заставляет меня собрать все силы в кулак и защищаться.

Прыжок назад, выгибаюсь, как кот, влетаю в зал, пятясь. Но мужик неожиданно не нападает, а скалится гнилым рядом зубов и косится на девушку, а я запоздало слышу за спиной шаги, и сильный захват другого противника лишает меня воздуха.

– Беги! – успеваю просипеть, прежде чем в висок влетает сокрушительный удар, и тьма накрывает плотным одеялом.

Выныриваю на свет от влажного и холодного прикосновения.

– Пожалуйста, очнись, – булавка плачет и замахивается ладонью. Видимо, не первый раз дает мне пощечину, но я успеваю перехватить ее руку.

– Хватит драться, – шепчу и тяну малышку к себе.

– Я больше не могу, Игорь, –  Вера обнимает за шею, тянет за волосы, пропуская в них влажные пальцы, и бормочет под нос: – Увези меня отсюда. Забери...

– Все хорошо. Все закончилось.

Она всхлипывает, отодвигается и мотает головой.

– Нет, Марьян нашел меня. Он жив, а значит, это конец, – девушка прячет ладонями лицо и садится на колени. Дрожит и сгибается, а я любуюсь ее короткими светлыми волосами: золотисто-русыми с легкой снежной белизной на кончиках. Да, не вовремя, но я Веру или Веронику, неважно, обожаю и не могу не отметить, что ей идет эта прическа. Ей что угодно пойдет, потому что идеальный овал лица и черты изысканно-милые.

– Ты не знаешь, кто он и на что способен, а я знаю, – она резко замолкает и смотрит мне в глаза распахнутым сталистым взглядом, а по бледным щекам ползут слезы. И я понимаю, что при встрече тварь с редким именем на “М” просто грохну. Просто возьму и задавлю. Мне даже спрашивать не нужно, что он с ней делал, я и так вижу по глазам булавки. Мудак. Сука-сука-сука… Таких сжигать нужно...

Меня мутит и скручивает от пульсирующей боли в виске, но я чудом приподнимаюсь и загребаю малышку в свои объятия.

– Никто не посмеет тебя тронуть, Вероника, – оглядываюсь через ее плечо и замечаю два тела, распростертые на полу. – Ты их убила? – ошеломленно шепчу и думаю, что делать дальше. Как она справилась с двумя огромными мужиками? Сама? Метр пятьдесят с хвостиком против кабанов? И осознаю, что она каждую минуту была готова к этой встрече.

– Оглушила, – сипит Вера и вжимается в меня, до треска кожаной ткани сминая на груди куртку. – Одному зонтом по затылку, а второму в пах заехала, пока он пытался тебя… убить, – всхлипывает. – Придут в себя через пару минут. Нам нужно уходить. Гроза, ты же не с ними? Скажи правду, пожалуйста. Или я с ума сойду.

– Нет же. Как ты вообще могла такое подумать?! – свожу брови и мацаю карманы. Где же мобильный? Но он покрылся сеточкой трещин от ударов кулачищ змеешеего, и дозвониться сейчас до нужных людей будет сложно. Значит, нужно бежать.

– Как ты меня нашел? – девушка очень быстро приходит в себя, ходит по комнате спокойно, складывает вещи, достает из ящиков белье и бумаги, а я осознаю всю серьезность ситуации и думаю к кому лучше обратиться. К брату или Даньке? У Саши семья, малыши –  нельзя. Значит, вариант только один. Только вот номер его теперь под паутиной трещин, а на память я помню только мамин. К ней тоже нельзя. Просто метал-кор и сбоку бантик, а не приключение.

– Игорь, отвечай, – и Вера направляет на меня черное дуло пистолета. Ну, здрасте, приехали.

– Я… – отшатнувшись, спокойно прячу сломанный телефон в карман, а затем подхожу ближе короткими шагами и, пока девушка отступает, непринужденно рассказываю: – Я последний месяц немного следил за тобой. Ты же меня с ума свела, не заметила? Знал район, а дальше дело техники. Нашел несколько бабок на лавочках и показал им твое фото, – встаю вплотную, а Вера хмурится и смотрит недоверчиво. – А номер квартиры мне соседский белобрысый мальчик подсказал. Я два часа прождал, выкурил пачку сигарет и замерз, как собака. Откуда эти суки внутри оказались, не представляю, – пинаю одного в бок, а он, постанывая, приоткрывает узкие глаза. – Наверное, пришли раньше, чем я.

– Звучит сказочно, – говорит резко Вера и переводит дуло на бандита. Взводит курок, а мужчина отползает назад, к стене.

– Стой, – шепчу я и подхожу к булавке сбоку. – Не убивай. Мы их свяжем и уйдем спокойно, а выстрел только привлечет внимание.

– Эти твари не остановятся, – непоколебимо говорит Вера, – их нельзя в живых оставлять. Ты не понимаешь…

Я поражаюсь ее стойкости. Меня колотит, будто эпилептика, а она ровно держит пистолет и, как березка, вытянулась вверх и смотрит обжигающе-смертельно на борова, что пытался пырнуть меня ножом. Она готова нажать на курок.

– Вера, – накрываю ладонями оружие и отворачиваю немного в сторону, – я люблю тебя. Мы выберемся. Услышь.

– Что? – она переводит туманный взгляд на меня, и тупобородый боров, увидев, что ему ничего не угрожает, замахивается. Всего миг отвлечения. Всего полсекунды взгляд. Всего один резкий  вдох со свистом, когда ее губы округляются от удивления.

Я успеваю оттолкнуть девушку, но острое лезвие протыкает куртку слева, холод пронзает ребро острой стрелой, а над головой взрывается выстрел.

Глава 33. Звезда

Игорь не падает, а просто выгибается в спине и ударяется в стену плечом. Я отбрасываю горячий пистолет и подныриваю под руку парню.

– Что ты творишь? – сипит он и тянется назад, чтобы достать нож.

– Нет, убери руки, – кричу и бью его по пальцам. – Ложись на живот. Быстро.

– Слушаюсь и повинуюсь, – хрипит с улыбкой мой защитник, стараясь не показывать ни шок, ни боль, а меня колотит – я не могу его потерять. Пусть лучше меня в тюрьму заберут, чем Игорь пострадает.

– Зачем ты, дурак, пришел за мной? – прежде чем выбежать на кухню, проверяю второго бандюка, но он в крепкой отключке, а лысый… покосился на стену в кривой позе, и его пульс я проверять не стану. В башке, как звезда, теперь горит красная точка от пули.

На кухне мне становится хуже, умываюсь холодной водой, но осознание, что пришлось снова убить, выворачивает меня наизнанку. Да, я защищалась, но это же не отменяет реальности. Пальцы трясутся, ноги подкашиваются, а по горлу течет горячая кислота.

Когда пустой желудок со спазмами выталкивает из меня пену, потому что я целый день ничего не ела, я еле переставляя ноги, нахожу аптечку, бинты и прихватываю из шкафа нитки и иглу. Я должна Игорю помочь, потом все равно, что будет.

Когда я возвращаюсь, Гроза почти отключился, а под ним растеклась лужа крови, но кровь не темная – это немного обнадеживает. Мне приходится не только сжать до боли зубы, но и сдержать новый спазм желудка и выдернуть нож, хлестнув на тату волка немного спирта. Игорь рычит в пол и трясется, а я придерживаю его ладонью, чтобы не вскочил, ласково дую на рану и приговариваю:

– Говорила, не связывайся со мной.

– Еще слово, и я тебя скручу, – гаркает Гроза и кусает свою руку, когда я проверяю осторожным нажатием надрез и рассматриваю нож. Он довольно короткий, но острый. Отсекаю край куртки этим же ножом, чтобы не поднимать тяжелого Игоря, рву беспощадно покрасневшую от крови футболку и убираю лоскуты в стороны, чтобы раскрыть кожу.

– Булавка… – шепчет Вульф и вздрагивает, стоит мне прикоснуться марлей к ране, чтобы убрать излишки крови. Порез небольшой, чуть ниже последнего ребра, лезвие вошло на два-три сантиметра. Я молюсь, чтобы жизненно-важное не задело, и готовлюсь зашивать.

Загибаю одним движением иглу, чтобы удобней было, втягиваю в ушко нить в два сложения, а затем нахожу в кармане Игоря зажигалку и раскаляю острый кончик моего орудия. Делаю все это на автомате, не задумываясь, не дыша. Очень давно, еще в прошлой жизни, когда мне было девятнадцать, я много времени проводила у дедушки в деревне. Там было куча детей и катастрофически занятые взрослые. Нам приходилось спасаться самим, особенно если влезали в неприятности, а мы в них не просто влезали, а влетали на полном ходу. Вот тогда я научилась почти всему: спасать от укуса змеи, перевязывать рваные раны, даже вытаскивать щепки из пробитой насквозь ладони и не морщиться, потому что была единственной девочкой в мальчишеской компании и вечно играла медсестру, таскала с собой бинты, йод, иглу с катушкой ниток и лейкопластырь. Девять ребят и я. Счастливая десятка.