Для Машки любая болезнь – серьезное испытание, поскольку она идеальная хозяйка, которой важно, чтобы на чистых полах в доме муха поскользнулась, а в холодильнике всегда были обеды из трех блюд и разнообразные ужины.
– Из-за этой температуры голову от подушки оторвать не могу, – жаловалась мне Машка, когда я звонила справиться о ее самочувствии. – Полы три дня не мыты, в холодильнике мышь повесилась.
– Так есть же доставки, – удивилась я. – Хоть продуктов, хоть готовой еды.
– Да мы заказываем, но это же все не то, – вздохнула подруга. – Мальчишки просят приготовить блинчики с мясом, а какие мне блинчики, если меня то в жар, то в холод бросает.
Через несколько дней Машка пошла на поправку и, как только у нее спала температура, кинулась драить квартиру и готовить разносолы своим мужчинам. Я в очередной раз подумала, что не обладаю таким характером и никогда не впадаю в хозяйственный раж. Понятно, что в своей квартире я всегда поддерживала порядок, да и подросшая Сашка лет с двенадцати брала на себя большую часть работы по дому, но маниакальностью по отношению к чистоте в доме мы не страдали.
Если я заболевала, то позволяла себе отлеживаться, не думая о горе неглаженого белья на спинке дивана. И полуфабрикаты в нашем рационе были всегда, а уж с появлением служб доставки проблем с едой и вовсе не стало. Машка всегда говорила, что мне просто повезло родить дочь – помощницу по хозяйству, а вот были бы у меня в доме мужики, я бы не так запела.
Сейчас в моем доме жили сразу два мужика – мой гражданский муж Виталий Миронов и наш с ним сын Мишка. И тот и другой требовали моей заботы и внимания, да и работу я не бросала, но никаких проблем с домашним хозяйством у меня по-прежнему не возникало.
Конечно, при деньгах Виталия это было несложно. Раз в неделю квартиру убирала приходящая домработница, у Мишки была прекрасная няня Аннушка, которая меньше чем за год стала практически полноправным членом нашей семьи, но каждый день я все равно включала робот-пылесос, протирала полы, если возникала такая необходимость, да и к плите вставала сама, не доверяя процесс приготовления еды посторонним людям.
Правда, и тут нам на помощь приходили доставки из ресторанов. Если я уставала на работе, то мы с Виталием заказывали любимую еду, а Мишке я, разумеется, готовила домашнее, пусть и на скорую руку. К счастью, наш малыш был неприхотлив. Он обожал любую кашу, которую мог есть хоть три раза в день, а также пюре и вареную курицу. В общем, не было у меня проблем с ведением домашнего хозяйства, и я знала, что если заболею, то вполне смогу спокойно полежать пару дней, потому что любящие руки обязательно придут мне на помощь. Но эпидемия гриппа в этом году пока обходила нас стороной.
Машка вышла на работу немного похудевшая и побледневшая, но все такая же активная. Этого у моей подруги не отнять. Она энерджайзер и вечный двигатель, у которого все горит в руках и спорится любое дело. Хоть домашнее, хоть судебное. Перед утренним заседанием она появилась у меня в кабинете с непривычно мрачным лицом и с коробкой моих любимых пирожных, как и Дима. Точнее, Машка купила свои любимые пирожные.
– Ты же худеешь к весне, – подколола я подругу, которая вечно сидела на всяких диетах, но постоянно срывалась, будучи не в силах противостоять соблазну.
Машка махнула рукой:
– Да я, пока болела, три килограмма скинула, так что не грех и отметить. Да и по сладкому ужасно соскучилась. Анька, ставь чайник.
Моя помощница Анечка слегка надула губки, она не терпела фамильярности в свой адрес. Вот ведь принцесса какая. Но кнопкой чайника послушно щелкнула.
– У меня дело в суде апелляционной инстанции не устояло, – мрачно сообщила Машка, примерилась и надкусила первое пирожное – эклер с воздушным кремом. – М-м-м-м, вкусно как. Ответчик – известный продюсер. Я два месяца назад вынесла решение в его пользу, а городской суд отменил мое решение.
Я вздрогнула. Да что это за эпидемия в Таганском суде. И у меня ответчик – продюсер, и у Димы. Это все, конечно, разные люди, но все равно удивительное совпадение.
– Кто такой? – спросила я. – Просто у меня в производстве иск к продюсеру Клипману, а у Димы – к продюсеру Андрееву, а у тебя?
– А у меня ответчик Олег Худяков. Такая серьезная компания у него, никак не думала, что он может так подставиться.
– Расскажи, – попросила я, тоже берясь за пирожное, только за корзинку, – и мне интересно, и Анечке полезно. Она же у нас набирается опыта.
– Я не волшебник, я только учусь, – промурлыкала моя помощница.
– Ну, вы же знаете, девочки, что продюсер – это человек, который не только находит финансирование на съемки проекта и решает все производственные и организационные вопросы, но и оформляет документы так, чтобы комар носа не подточил, – начала Машка немного менторским тоном, видимо, и впрямь решив поучить Анечку уму-разуму. – В частности, в киноотрасли крайне важно правильно осуществить передачу прав на все, что вообще подчиняется действию закона об авторском праве. Это и видеоматериалы, и фото, и музыка, и графические элементы, и сценарий, да, в общем, все.
– Так это же просто, – не поняла Анечка. – Сценарист пишет сценарий на основании договора, в котором прописано, что после внесения всех правок права на окончательную версию переходят кинокомпании. И так же с музыкой и всем остальным.
– Так, да не так, – покачала головой Машка. Я улыбнулась. Учить мою помощницу иногда бывает утомительно, и я была рада, что пусть и на короткий срок, но эта почетная миссия перешла к моей подруге. – При создании фильмов и сериалов очень многие процессы, связанные с производством, идут параллельно. И при этом осуществляются они на основании не юридически заключенного договора, а только простых договоренностей.
– Это как? – опять не поняла Анечка. – А если обманут?
– Доказать обман довольно просто, черновики же остаются. А вот окончательный объем требуемых работ становится понятен только к концу съемок, а иногда и монтажа. Ну, например, композитор пишет основную мелодию, которая будет саундтреком ко всему фильму, а потом становится понятно, что нужна еще музыка, чтобы выделить какие-то особенные моменты. Или снимается ряд сцен, которые потом при монтаже не входят в окончательную версию фильма. Поэтому очень часто продюсер договаривается с авторами и подрядчиками, что они будут передавать в пользование те или иные объекты авторского права, а их полный перечень определится к концу съемок и уже тогда закрепится в договоре, который и будет оплачен. Ну, как правило, в самом начале непонятно, какие именно объекты будут нужны, в каком количестве, вот документально все правоотношения и оформляются на конечном этапе.
– Ну, организации делового оборота это, конечно, способствует, – согласилась я и взяла второе пирожное. Как хорошо, что мне можно не следить за лишним весом. Во-первых, после вторых родов у меня произошла какая-то гормональная перестройка организма, после чего лишние килограммы ко мне просто не прилипают. А во-вторых, я уверена, что Миронов любит меня любую. – Но для продюсеров это довольно рискованная практика. Не очень щепетильные авторы, с которыми еще не заключены договоры, могут использовать это время для того, чтобы начать юридическую атаку. Выиграют суд – получат компенсацию. Или еще на досудебном этапе вытребуют денежки с кинокомпании.
– Вот-вот, именно такой случай ко мне и поступил, – кивнула Машка. – Понятно же, что если фильм уже почти смонтирован, то исключить из него спорные материалы чревато срывом сроков и потерей денег, поэтому продюсеры обычно согласны на все, лишь бы не доводить спор до суда. Деньги менее важны, чем репутационные риски.
– То есть продюсеру придется выбирать: заплатить больше, чем он изначально планировал, либо идти в суд, где он может проиграть? – недоверчиво спросила Анечка. – Закон же, как правило, всегда встает на сторону автора.
– Необязательно, – улыбнулась Машка. – Понятно, что бывают жучилы, которые хотят воспользоваться чужой интеллектуальной собственностью и при этом ничего не заплатить, но таких все-таки меньшинство. Не в джунглях живем. В правовом государстве. А вот недобросовестные авторы встречаются. Вот и Худяков попал именно на такого. Хотел для своей картины получить красивые виды, а получил судебное разбирательство. В общем, речь шла о десятисерийном детективном сериале, в котором действие происходит в Калининграде. Продюсер решил включить в картину снятые сверху виды этого прекрасного города. Для красоты и перебивки между сценами. Естественно, для удешевления процесса организовывать новую съемку не стали. Нашли местного оператора, который специализируется на видовых съемках, запросили у него видеоматериалы с панорамами города. В них, конечно, ничего оригинального не было, и никакой художественной ценностью они не обладали, но для легкого детектива вполне подходили.
Несмотря на то что весь рассказ затевался как учебный, для Анечки, я слушала с неожиданным интересом. Еще раз повторюсь, что огромное количество ранее неизвестной фактуры для меня самая любимая часть моей профессии. К примеру, несмотря на долгие годы практики, с киноиндустрией я сталкиваюсь впервые. А лишние знания и полезная информация всегда пригодятся. Никогда не знаешь, какое дело тебе распишут следующим. Да и книгу о непростой работе судьи можно написать. Когда-нибудь потом, когда я выйду в отставку и буду скучать на пенсии. Почему бы и нет?
Машка рассказывала дальше. При первой переписке с продюсером, которую автор вел через популярный мессенджер, владелец видео согласился передать права на свои видеоматериалы по цене в пять тысяч рублей за один ролик. Заключить официальный договор условились после того, как закончится монтаж сериала и станет понятно, сколько именно роликов было взято кинокомпанией. Пока же автор прислал Худякову ссылку на файлообменник, где лежали все снятые им материалы.
Как часто бывает с сериалами, последние серии еще снимались, а первые уже вышли в эфир на одном из крупных федеральных каналов и были размещены в интернете. Планировалось показывать по одной серии в неделю, так что время на окончание работ у съемочной группы было. Когда первая серия оказалась на онлайн-платформе, тот самый предприимчивый видеооператор увидел, что в ней использованы три видеоматериала, принадлежащие ему.