Он позвонил Худякову и предъявил претензию, что его работа не оплачена. Продюсер, видимо спинным мозгом поняв, с кем имеет дело, тут же письменно предложил заключить договор на первую и вторую серию, которая тоже была уже смонтирована и ожидала выхода в эфир, чтобы сразу же после подписания договора перевести деньги на указанные в договоре реквизиты. Однако автор дать электронный адрес для отправки договора отказался и реквизиты не предоставил. Зато Худяков вскоре получил претензию о нарушении исключительных прав на использованное в первой серии видео и требование компенсации в стократном размере от первоначально оговоренной цены.
Анечка что-то посчитала в уме, смешно шевеля при этом губами:
– Это что получается, пятьсот тысяч рублей за один ролик?
– Ага, – кивнула Машка. – Полтора миллиона за все три видео, использованные в первой серии, при условии, что суммарно они длятся тридцать две секунды. Нехило, да?
– Нехило, – согласилась я, думая о том, какими бессовестными все-таки могут быть люди.
Ведь этот автор, соглашаясь передать свое видео, знал, сколько ему готовы заплатить, и после выхода первой серии сознательно загонял Худякова и его компанию в угол. Серия уже вышла в эфир и размещена на платформе, ущерб нанесен, авторские права без договора использованы, и можно куражиться и просить любую сумму. Даже если суд снизит исковые требования в десять раз, все равно получится неплохая сумма в сто пятьдесят тысяч рублей. А впереди при этом еще девять серий, часть из которых уже снята и смонтирована. В любом случае – срыв сроков, финансовый ущерб и скандал.
– С этого момента интересы автора уже представляла крупная юридическая фирма, которая чуть ли не задним числом подписала с автором договор доверительного управления исключительными правами на три видеоматериала, включенные в первую серию. Этот договор давал юридической компании право заключать лицензионные договоры с неограниченным кругом лиц, выставлять претензии от имени автора и подавать иски, связанные с защитой его интеллектуальных прав, – продолжала свой рассказ Машка.
Я кивнула. Что ж, теперь продюсер явно получил новую претензию, только не от неизвестного физического лица, а от крупного юридического, которое требовало все той же компенсации в размере полутора миллионов, угрожая в противном случае обратиться в суд.
– Это еще не все. Худяков навел справки, и выяснилось, что в судах находится несколько десятков аналогичных дел. Та же юридическая компания, заключив договор с разными авторами, постоянно выступала истцом и требовала с ответчиков большие компенсации за нарушение авторских прав за видео-, фото– и аудиоматериалы. Худяков завелся, сказал, что платить ничего не будет и готов судиться. Они сидели ночами, но исключили все спорные видеоматериалы из готовых и смонтированных серий, заменив их на съемки другого калининградского оператора. Заключили с ним договор, перевели деньги и только после этого выложили первую, а потом и остальные серии в интернет. Обошлось это в семь тысяч рублей за один ролик. В ответ на претензию продюсер уведомил о замене видео, об отказе в компенсации и о том, что расценивает отказ автора заключить договор как недобросовестное поведение и злоупотребление авторским правом. А спустя три месяца, когда уже весь сериал вышел в эфир и был размещен на платформах, получил судебный иск, в котором компенсация за нарушение исключительных прав на видеоматериалы уже в двести раз превышала изначальную цену. За три использованных, а потом исключенных ролика правообладатель в лице автора теперь требовал три миллиона рублей.
– То есть в суд все-таки обратился автор роликов, а не юридическая контора? – уточнила Анечка.
– Да, иначе бы это дело рассматривала не я, а судья Арбитражного суда. – Машка смотрела на мою помощницу осуждающе. – Ты же понимаешь, что это был бы спор между юридическими лицами.
Анечка виновато кивнула и покраснела. Она всегда так делала, когда ее ловили на незнании простейших законов. Или не на незнании, а просто на упущении и отсутствии логики, которая в нашем деле обязательна. Видимо, юридическая фирма тоже понимала, что особых шансов у нее в суде нет, поэтому кинула своего клиента на амбразуру суда в одиночку – правда, выделив ему адвоката.
Я понимала, о чем идет речь. По закону автор вправе вместо возмещения убытков требовать выплаты компенсации в размере до пяти миллионов рублей. Так гласит статья 1301 Гражданского кодекса Российской Федерации. Однако в данном случае ситуация выглядела вопиющей. Сначала человек согласился продать свои ролики по цене пять тысяч рублей за штуку, а теперь требовал за них три миллиона. Нет таких цен на рынке. Просто нет. И это понимала даже я, хотя ничего про этот рынок не знала.
– И какое решение ты вынесла? – спросила я у Машки. – Как я понимаю, в пользу Худякова?
– Ну, да. Продюсер представил в суд возражения на иск, где указал на злоупотребление правом и недобросовестность автора и его представителя, несмотря на то что по пункту 4 статьи 10 Гражданского кодекса РФ никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения и злоупотреблять своими правами. Худяков приложил к материалам дела свою переписку с автором, из которой следовал факт наличия письменной договоренности, а затем предложения заключить договор и получить заранее оговоренное вознаграждение, а также отказ автора сделать это без всякого объяснения причин. Адвокат Худякова в первом судебном заседании отметил, что в переписке было достигнуто согласие по всем существенным условиям лицензионного договора: цена за один видеоматериал и его содержание, право на включение роликов в фильм и их использование теми способами, какими будет использоваться фильм, как предписывает статья 1235 Гражданского кодекса РФ. А автор, в свою очередь, дал разрешение на использование видеоматериалов в соответствии с пунктом 1 статьи 1229 Гражданского кодекса РФ, а также на распоряжение исключительными правами согласно пункту 1 статьи 1233 Гражданского кодекса РФ. Кроме того, после замены видео в первой серии никто не понес имущественных потерь.
– Мировое предлагала?
– Конечно. Истцу был направлен проект мирового соглашения с предложением выплатить за первые три ролика изначальные пятнадцать тысяч рублей, однако сторона истца его отвергла. Адвокат ответчика не смог внятно пояснить суду, почему он отказался от заключения договора, если изначально был на это согласен. Сам автор на судебное заседание не приехал. В результате в иске ему было отказано. Я, как судья, посчитала, что переписку можно расценивать как фактически сложившиеся правоотношения, поскольку в ней были обсуждены и согласованы существенные условия договора. И раз после этого продюсеру прислали ссылки на видеоматериалы для скачивания, значит, с этими условиями автор видео согласился. Также в решении я указала, что автор намеренно препятствовал выплате положенного ему вознаграждения, и это действительно злоупотребление правом.
– Грамотно, – признала я.
– Ага. Только представитель автора подал апелляционную жалобу.
– Его право.
– Да, только суд апелляционной инстанции не согласился с моим решением.
– И на каком основании? – всерьез заинтересовалась я.
Конечно, заведомо неправосудным решением это не являлось, так что Машке, разумеется, ничего не грозило. Но любому судье неприятно, когда его решение не выстояло в апелляционной инстанции.
– В решении городского суда говорится, что количество, содержание и продолжительность видеороликов при переписке не обсуждались, то есть существенные условия договора, согласно пункту 6 статьи 1235 Гражданского кодекса, все-таки определены не были. Также апелляция указала, что лицензионный договор согласно все той же статье Гражданского кодекса заключается в письменной форме, а несоблюдение ее влечет его недействительность. И переписка в силу первого обстоятельства не является акцептом оферты. Ну, и суд пояснил, что злоупотребление правом не может быть признано на основе моих предположений, что автор преследовал недобросовестную цель. Мол, он имел полное право на защиту своих интересов, а интеллектуальные права были нарушены в тот момент, когда первая серия вышла в эфир и интернет без договора.
– Тоже грамотно, – была вынуждена признать я.
Все-таки в юриспруденции много казуистики. Один и тот же факт или событие можно трактовать двояко. Когда я слушала доводы Машки, то полностью была с ними согласна. Но и аргументы Московского городского суда тоже казались мне правильными и логичными, несмотря на то что с точки зрения здравого смысла правда на стороне Худякова, а не предприимчивого, но не очень высокоморального автора видео. Вот такие мы крючкотворы. Закон суров, но это закон.
– И чем дело кончилось? Худяков пойдет опротестовывать это решение в следующую вышестоящую инстанцию?
– Махнул рукой. Апелляционная инстанция в своем решении уменьшила размер компенсации до минимума. С Худякова взыскали тридцать тысяч рублей. Если идти дальше, то он на адвокате и судебных издержках больше потеряет. Суд посчитал, что таким решением и справедливость восстановлена, и недобросовестное обогащение автора невозможно, и воспитательный момент для Худякова присутствует. Мол, будет знать, как без договора ролики в свои фильмы вставлять. В следующий раз неоднократно подумает вместо того, чтобы на пальцах договариваться.
– Ответчик отделался легким испугом, – кивнула я. – Ладно, Машка, не расстраивайся. Ты сделала все, что могла. В одном наши городские коллеги правы. Будет этому Муку наука. Договоры надо оформлять вовремя и точно, чтобы потом по судам не бегать. Как говорит в таких случаях мой Виталий, а он давно в бизнесе, «люди в бизнесе все разные, но в основном дерьмо». Всегда можно нарваться на такого вот умника, который захочет по-легкому бабла срубить. Соломку надо подкладывать. Вот так вот.
– Согласна, – сказала Машка, стряхнула со своего модного костюмчика крошки от пирожного и встала. – Ладно. Побежала я на свое заседание. Спасибо за компанию и за то, что подняли настроение.