У Сашки не было ответов на эти вопросы. Почему-то ей казалось, что даже такие размеренные и основательные люди, как Антон, влюбляясь, теряют крышу, а вместе с ней и способность действовать по заранее составленному графику. Получается, он ее просто не любит? По всему выходило, что да, потому что разговоров о любви между ними вообще ни разу не было.
Нет, Антон вел себя безукоризненно. Дарил цветы, оплачивал походы в ресторан и кафе, говорил, какая Сашка красивая и замечательная и как он рад, что они встречаются, но вот в любви не признавался ни разу. И Сашку это задевало, хотя она не понимала, а сама-то любит Антона или нет.
Когда-то давно, в школе, когда они начали встречаться с Фомой, Сашка четко понимала, что у нее первая любовь. Потом отношения с Гороховым стали ровнее, без экстаза и восторга, как бывает, когда люди довольно давно вместе, но тем не менее она знала, что любит Фому, а он – ее. И так продолжалось до тех пор, пока Горохов не увлекся фигуристкой, с которой сдуру подружилась Александра.
Увлекся, влюбился, изменил. И Сашка без колебаний ушла от него и никак не хотела вернуться обратно, несмотря на то что новый роман Фомы погас так же быстро, как и вспыхнул, и в настоящий момент он был один и всеми силами пытался ее вернуть. Возвращаться Сашка не хотела. И дело было не в том, что она никак не могла забыть нанесенную ей обиду, и не в Антоне тоже. Просто она Фому как-то переросла. Это была перевернутая страница ее жизни, несмотря на то что Сашка теперь с удовольствием с ним встречалась и даже вот ходила на стендап.
Получалось, что в ее нынешней жизни было два молодых человека, с которыми она проводила время, но все это было не то и не о том. Александре Кузнецовой хотелось любви. Яркой, горячей, сумасшедшей, от которой не спят по ночам, переживая моменты острого счастья и не менее острого горя. Ни Фома, ни Антон не давали ей этого ощущения, без которого она почему-то чувствовала себя выброшенной на берег рыбой.
Она поделилась своими ощущениями с мамой. Та внимательно посмотрела на нее:
– А чего ты хочешь больше? Любить самой или быть любимой?
– А одновременно нельзя?
– Можно, но труднодостижимо, – призналась мама. – Ты же знаешь, что в любой паре всегда один любит, а другой позволяет себя любить.
– Но ты же любишь Виталия Александровича.
– Люблю. Но такой, знаешь, спокойной любовью. Он мне очень дорог, мне комфортно рядом с ним, и я буду переживать и скучать, если мы из-за чего-то расстанемся, но я совершенно точно выживу в одиночестве. Понимаешь, о чем я?
– О том, что ты не уехала на Южный полюс оттого, что вы расстались.
– Да, а он уехал. И он почему-то дорожит нашими отношениями гораздо больше, чем я. Хотя мне это и странно. Я совершенно среднестатистическая женщина, которой вот-вот исполнится сорок три года. И он мог бы найти себе гораздо более молодую, привлекательную и влюбленную женщину. Я просто слишком приземленная натура, чтобы любить так ярко и безрассудно.
– А вот я хочу ярко и безрассудно, – подумав, призналась Сашка.
– В ярком пламени нетрудно и сгореть.
– Да. И все равно хочется. Чтобы страсти на части и вообще как на вулкане. Наверное, это потому, что с Антоном никакого вулкана не предвидится. Вот я и скучаю по тому, чего нет.
Мыслями Сашка снова вернулась в ту единственную встречу в ресторане, когда Юлик Клипман оживленно что-то рассказывал, тряся своими буйными розовыми кудрями, а потом признался, что она ему нравится. Ну, ни капельки же он ей не нравился, с этой его клоунской внешностью, но почему-то она снова и снова вспоминает о нем к месту и не очень.
При этом он периодически продолжал ей звонить, и Сашка по-прежнему не брала трубку, потому что… А кстати, почему? Этот странный человек пугал ее ровно так же, как и привлекал. И, борясь с этим странным притяжением-отталкиванием, Сашка и пыталась держать дистанцию. Хорошо хоть, он не знает, что она на него работает.
Впрочем, она осознавала, что это лишь вопрос времени. Раз в две недели вся команда блогеров, работающих на Юлия Клипмана, собиралась вместе на некое командообразующее мероприятие. Правда, как пояснила Рита, сам Клипман, как правило, в нем не участвовал. В силу занятости именно в это время у него проходили какие-то важные деловые встречи. Их было много: с политиками, чиновниками, режиссерами, бизнесменами, с которыми Юлик решал важные вопросы, касающиеся детского кино, а главное – искал деньги на всю ту бурную деятельность, которая кипела вокруг него. И на блогеров в том числе.
Очередное такое мероприятие, на котором неофит Александра Кузнецова должна была присутствовать впервые, как раз назначено на вечер пятницы. А в чем туда идти? Какой там дресс-код?
– Да ты что? Какой дресс-код? – рассмеялась Рита, когда Сашка задала ей этот вопрос. – Там все ходят в широченных штанах и толстовках, вообще не парясь из-за своего внешнего вида. Ты Клипмана видела?
– Да. Один раз. На записи «Все говорят». – Сашке даже врать не пришлось.
– Ну, вот. А теперь представь, что на этой встрече будет с десяток подобных Клипманов. Точнее, Юлик такой один, но вся его команда одевается точно так же, как и он. Косплеит мэтра.
– Мэтру – двадцать пять, – напомнила Сашка. – Ты еще его корифеем назови.
– Ну, шефа. Не цепляйся к словам. В общем, все будут выглядеть так, словно их вчера подобрали со свалки и даже отмыли не до конца.
– И ты?
– Не. Я свою внешность ценю. Она меня кормит. Но и у меня ничего особенного не будет: джинсы, маечка… Чтобы из толпы не выделяться.
Немного подумав, Сашка решила, что пойдет на эту встречу в той же одежде, что и накануне на стендап с Фомой. Кожаные брючки синего цвета и тонкий голубой свитерок очень ей шли, и ничего вычурного в них нет. Фома накануне все уши ей прожужжал, как она прекрасно выглядит, но Сашка знала, что это он в надежде, что она смилостивится над ним, чего она делать не собиралась.
Встреча блогеров проходила в большом деловом центре, в котором ради этого сняли конференц-зал. Народу на встрече оказалось немного. Сашка насчитала пятнадцать человек. Как и говорила Рита, все они были схожи практически до степени неразличимости. Безразмерная одежда немарких цветов, преимущественно черная, разноцветные волосы, выкрашенные в розовый, как у Юлика, малиновый, фиолетовый и даже зеленый цвет. Огромные ботинки с загибающимися кверху носами, очень смахивающие на клоунские.
Нормально одеты были только она, Рита и еще одна женщина постарше, лет тридцати пяти, с уставшим, даже изможденным лицом. Юлика, как Рита и предсказывала, на встрече не было, и вначале немного нервничавшая Сашка слегка успокоилась. Первые полчаса встречи посвятили играм на командообразование.
Все это, правда, до боли напоминало сетевой маркетинг, и Сашка довольно быстро заскучала, а потому даже обрадовалась, когда в какой-то момент раздался телефонный звонок от тетки. Она показала жестом, что ей надо ответить, и вышла из зала в коридор, завернула за угол, где стояли удобные диванчики, приняла звонок.
– Да, Наташа.
– Ты занята? – Чуткое ухо Натки расслышало легкий гул, который всегда возникает в местах большого скопления людей.
– У меня блогерская туса, но я могу говорить. Что-то случилось?
– Мы с Настей завтра идем на кастинг, – ликующим голосом сообщила Натка. – То есть с Асей.
– С какой Асей? – не поняла Сашка.
– Настю теперь зовут Ася Константи. Это нужно для ее карьеры.
Сашка, как ни крепилась, не выдержала, рассмеялась.
– Я как раз и звоню тебя попросить, чтобы ты тоже ее так называла. И маме передала. А то она никак не выучит свое новое имя, все время путается. То она Ася Кости, то Конти, то Костики, то Константанти.
– Ой, Наташа, с тобой точно не соскучишься. Вечно ты что-нибудь придумаешь. Ну, ладно, я попробую. Ася так Ася. А куда вы идете на кастинг?
Почему-то на мгновение она решила, что Натка ведет дочь к Клипману, и даже вздрогнула.
– К Мальковскому. Мы занимаемся в его академии, уже целую неделю отходили, и вот первый серьезный кастинг. Не какая-то там реклама, а настоящий сериал. «Неслухи–4».
– То есть существуют и первые три сезона, – сделала вывод Сашка, которая ни о каких «Неслухах» даже не слышала. Впрочем, телевизор и то, что по нему идет, она не смотрела уже очень давно.
– Конечно. Это очень популярный сериал. Будет огромной удачей, если Настенька в него попадет. Мальковский сказал, что у нее все шансы, потому что Настенька оказалась очень киногенична. То есть Асенька. И если кто-то того не понимает, то это его беда.
По прозвучавшей в голосе тетки горечи Сашка сделала вывод, что какие-то кастинги уже оказались неуспешными. Что ж, Натку предупреждали, что этот путь вовсе не усыпан розами. Хочется ей набить шишек на ровном месте – пусть старается дальше. Если Настену отберут на съемки в эти самые «Неслухи», Сашке будет не так стыдно, что она не признается, что может попросить о роли для двоюродной сестры самого Клипмана. Не может она его просить, хотя работает в его команде. Не может, и все.
– Ты мне только из-за имени позвонила? – Вообще-то Натку она видела насквозь и была уверена, что любимой тетке от нее что-то надо. И не ошиблась.
– Да. Наст… Ася пробуется на роль девочки, которая не отлипает от интернета. Несмотря на то что ей всего пять лет, она позиционирует себя как блогер. Можешь рассказать Наст… Асе, что к чему, и показать пару приемов? Мне не объяснить ей словами, она еще все же очень маленькая.
И зачем такую крошку тащить в кино?
– Ладно, заеду вечером и покажу, – пообещала Сашка. Сеньку и Настю она любила и всегда была рада видеть. – Ой, Наташа, вот ты не мытьем, так катаньем, а добьешься своего.
– На том стоим! – бодро отозвалась Натка. – Ты видела, что на подъемном кране сзади написано? – хитро поинтересовалась тетка.
– Мммм, нет. Не видела, – честно призналась заинтригованная Санька.
– Вот! «Без упора не работай!» Так и написано. Без упорства в этой жизни ничего не бывает и не работает. А Настя вырастет и еще спасибо мне скажет. То есть Ася.