тора больше любой здешней!
— Добро пожаловать в Кафлиф, — произнесла торжественно Анастаси. А меня уже повело от рюмки огненной воды, что оказалась похлеще водки.
— А где все мужчины?! — Ахнула, ибо особей мужского пола не увидела вообще.
— Ушли на войну с Варроком, — раздалось с сарказком. — Пошли скорее, в школу опаздываем!
Ухватила меня за руку, бежим, как две девчонки, каблуками стучим, юбки по ветру, волосы тоже.
Школа в два этажа, дворик с газоном и одиноко стоящим деревом, под которым сидит ботаничка в очках и читает книжечку. Фонтанчик в центре, на мраморных бортиках сидит еще три девочки, смеются, что — то горячо обсуждая.
Бежать перестали, перешли на шаг. На лавочке две девицы жуют жвачки. Глаза большие, лица милые. Ну, няшечки няшечками! Вот только смотрят с нахмуренными носами.
— Эй, ты! — Пискнула одна, обращаясь к Анастаси. — Жвачка есть?!
— Отвали, вися, — отмахнулась подружка моя и даже не посмотрев на нее, потянула меня к крыльцу.
— Я тебя запомнила, — раздалось гнусавое позади.
— Местные хулиганки, — произнесла Анастаси со злорадством. — Надо было десятый уровень брать. Эх…
Судя по тишине, сейчас идут уроки. Небольшой холл и турникеты, сбоку стойка с охраной. Девочка в форме охраны американского гипермаркета выглядит смешно. Глазастая блондинка, смахивающая на анимешку, вид строгий, важный. Поднялась даже, увидев незнакомцев, как я считала.
— Не поняла, нарушаем распорядок?! — Возмутилась, подняв черную бровку, а значит блондинка все же крашеная.
— Простите, висечка, — пропела Анастаси с сарказмом неподдельным. — Мы отпрашивались.
— А ну живо в класс! Бездельницы! — Визгнула висечка, притопнув ножкой.
Турникеты зеленым загорелись, прошли. Шагаю, и понять не могу, что это за постановка такая?!
Прошли до лестницы, поднялись на второй этаж и через пару дверей, на третьей и остановились. Анастаси деликатно постучала и вошла.
— Можно? — Произнесла шепотом. Я и сама уже убедилась, что идет урок. Писклявый учитель распинается у доски.
— Да пожалуйста, вы новенькие? — Раздалось в ответ.
Зашла. Три ряда парт, девочек двадцать, все, как на подбор, красавицы с глазами большими и ясными, умницы, да еще и в форме школьной.
— Выпускницы! У нас две новые девочки! — Объявила торжественно учительница, которая по виду не сильно — то и отличалась по возрасту от учениц. — Как вас зовут? Представьтесь классу.
— Висечка и висечка, — сходу произнесла Анастаси серьезным тоном. А я просто ушам не поверила. Что за хрень?!
— Очень приятно, — кивнула учительница, не заметив подвоха.
Если бы не ее прикид, волосы собранные в хвост на затылке, рубашка с рюшками, строгая обтягивающая юбка, каблук, я бы подумала, она просто сумасшедшая. А еще у нее ведь и указка длинная есть, да очки на столе с стопками тетрадей.
Может они все просто умственно отсталые. Хотя таковыми не выглядят!
— Ой, а нам как приятно, — произнесла Анастаси с широко распахнутой улыбкой. Она тут такая дылда по сравнению с этими белобрысыми выпускницами!
Расселись порознь. Мест было не особо много. Сижу, как дура на среднем ряду, впереди на левом Анастаси с девочкой за одной партой. Не знала бы откуда ноги растут, подумала, что эта дылда на второй год оставалась раз десять. Дебил — переросток, да еще и эти бантики. Ни у кого кроме нее их нет. А няшкам вокруг плевать, словно мы свои в доску.
Учительница объясняет что — то о принципах действия каких — то вакко — потоков. С чувством, толком и расстановкой, постукивая указкой по доске. Все жадно записывают в тетрадочки, иногда поглядывают на доску, где учительница легкими движениями проецирует три — дэ картинки с метаморфозами, объясняя примеры.
— Держи, — шепчет мягко и ласково моя соседка, пододвигая листок, вырванный из собственной тетради. — Скоро семинар, записывай тоже. Учительница проверяет конспекты.
Карандаш мне дала ручонкой своей белой, улыбнулась, поймав мой недоумевающий взгляд. Такое солнце ясное, что потискать хочется няшку, аж колбасит. Но держусь невозмутимо. Мы, как бы, гости.
— Спасибо за заботу, — шепчу ей.
— Да не за что, давай учись, а то в наше время без труда из Кафлифа не выберешься. Я вообще хочу стать пилотом яхты, на худой конец круизного лайнера. Рассекать просторы космоса — это же так чудесно…
Щелкает указка по столу, вздрагиваю, а со мной подпрыгивает и соседка.
— Разговоры! — Рявкнула учительницы и как ни в чем не бывало продолжила преподавать, а девочка болтунья записывать.
Все бы хорошо, но мне четко видно, как Анастаси опускает руку под парту и прислоняет ладонь к обнаженному бедру девочки. Та вздрагивает, но решительно убирает чужую лапу. Анастаси не унимается и дергает соседку, что впереди нее за косички.
Обе потревоженные девочки явно опасаются гнева учителя, скорее всего именно поэтому не жалуются. Но женщина не унимается, снова начинает лезть к соседке под юбку.
— Я не успеваю записывать! — Не вытерпела девчонка.
Снова раздается удар указкой по столу, да такой силы, что вздрагивает пол класса. М — да тут, похоже, дисциплина Гестапо.
— Да что сегодня за день такой?! — Взвизгнула учительница. — Висечка?!
Обиженная поднялась со стула, будто обращаются к ней. Хотя, нас с Анастаси тоже представили так!
— Висечка, она, она мешаем мне записывать, — оправдывается девочка, стоя. Весь класс сосредоточенно смотрит на нее, как при коммунизме на двоечницу.
Анастаси молниеносным ловким движением сует руки под юбку провинившейся и рывком стягивает трусы до гольфов. Та даже среагировать не успела. Или под гипнозом гневной учительницы не заметила. Зато заметил преподаватель и многие девочки!
— А это что такое?! — Чуть не осипла учительница, топнув еще и ножкой. — А ну живо к директору!
Поднялась Анастаси. Девочка со спущенными трусами так и стоит трясется.
— Простите, я больше так не буду, — выдала моя подруга, мило улыбаясь.
Учительница сразу же смягчилась.
— Хорошо, пока присядьте. Обе!
Так и плюхнулась обиженная с трусами на коленках. Анастаси тоже присела и тут же прихватила трусы, дабы не дать соседке натянуть их обратно. Суета под партой не видна учителю. Тот начинает прежним тоном объяснять предмет. А на левом фланге борьба не на жизнь, а на смерть. Меня пробирает на смех. Девка старается не шуметь, при этом отчаянно рвет свои трусы назад.
Звук рвущейся ткани прервал учителя. Анастаси резко убрала руки, поставив их на парту. Мол ни при делах. Девочка тоже так сделала. Вижу стремительно краснеющее лицо висечки, и мне хочется жрать, как лошади. Толи алкоголь так действует, толи ситуация.
Только учительница снова перешла на тему занятия, подруга полезла под юбку снова. На этот раз девочка ничего не смогла сделать. А вскоре и вовсе расслабилась, растопырив ноги шире и не препятствуя никак вторжению. Не прошло минуты заходил и таз взад — вперед, затрещал стул, начались едва сдержанные оханья. Ноги девочки вытянулись по струнке. Ученицы в шоке. Учительница в ступоре, рот раскрыла, двух слов связать не может.
— К… к дир — дир — директору!!
Анастаси вынимает палец из девочки, подскакивает и в два прыжка настигает учительницу. Мордахой в письменный стол, срывается юбка, белые трусы рвутся не сразу, слишком элестичные… Крики, визг. Класс срывается с мест, минута хаоса, и нас осталось трое: я, Анастаси и учительница!
Трясется бедная, а после угрозы выколоть глаз указкой, начинает подчиняться. Сижу, пребывая в некотором замешательстве. И не знаю, как быть. Если полезу, получу от сильной женщины. Должна прибыть полиция или кто тут у них за представителей закона, да арестовать дебошира и сексуального домогателя.
— Да ты не бойся, подходи ближе, — заводится Анастаси и шлепает девочку по заду. — Раздвигай шире, сука такая.
И учительница разводит белые ягодицы, растягивая белую аккуратную дырочку и распахивая, гладко выбритые половые губы. Розовая плоть нисколько не вызывает отвращения, а наоборот. Борюсь с мыслями грязными.
— Ты не думай, все оплачено, — усмехнулась подружка — извращенка и устремила свой длинный палец к анусу. Девочка ахнула, а он прошел свершено беспрепятственно.
— Может хватит?! — Вырывается мой стон, жалко девочку!
— Висечки всегда с влажными дырками, — ответила Анастаси, погружая палец на всю длину. При этом учительница ягодицы свои не отпустила, держит покорно. И даже постанывает!
Анастаси обратилась к сумке, доставая оттуда страпон! Я чуть из окна не выпрыгнула, когда его увидела. Ребристая, здоровенная балда на ремнях! Пристегнула и начала трахать жертву. Учительница стонет, кричит, похоже, ей нравится. А я ничего понять не могу. Меня накрывает.
Звенит звонок. И слышу, как оживают коридоры за стеной. Мне становится не по себе, что дети могут увидеть сцену насилия. Встаю у двери, чтобы никого не пускать.
Минут десять прошло… Стучатся!
Анастаси отпускает полудохлую учительницу, которую принялась уже трахать пальцами. Страпон ее не устроил почему — то. Скинула ее со стола на пол и поправила свое платье, втерев об него влажные руки.
— Да, да, — произнесла непринужденно, схватив указку.
— А урок вакко — физики здесь? — Засунулась красивая голубоглазая мордаха.
— Да, да, заходите, висечки, — ответила важным тоном Анастаси и подмигнула мне.
А я вдруг обнаружила, что это те же девчонки!!
— Что это за хрень тут творится?! — Шепчу подруге.
— У висечек память короткая, они все забыли, — выдала Анастаси и перевела взгляд в сторону класса. — Рассаживаемся быстрее!
— Учительнице плохо? — Произнесла одна из девчонок, покосившись на лежащую учительницу. Та в ответ застонала протяжно. Выпускница кивнула и пошла наивная на свое место. Бред сивой кобылы я оценила.
— Дверь держи, чтоб никто не ушел, — прошептала мне Анастаси и рявкнула: — Класс! Встать!
Класс подорвался в испуге. А я к двери. Не потому что она так сказала, а потому что страшно от такого тона!