Невероятные земляне.
Они убедили себя, что миф о Звезде Гигантов правдив, и собрались, чтобы пожелать удачи ганимейцам, когда корабль отплывал, веря, как и большинство людей Гарута, в причину, которую он назвал, — что хрупкая цивилизация Земли была еще слишком молода, чтобы выдержать давление сосуществования с инопланетным населением, которое бы росло в численности и влиянии. Но должны были быть некоторые, как американский биолог Данчеккер и англичанин Хант, которые догадались о настоящей причине — что давным-давно ганимейцы создали предков Homo sapiens. Человеческая раса выжила и процветала, несмотря на все препятствия, которые ганимейцы нанесли им. Земля заслужила свое право на свободу от вмешательства ганимейцев; ганимейцы уже достаточно вмешались.
И вот Гарут позволил своему народу поверить в миф и последовать за ним в небытие. Решение было трудным, но они заслужили утешение надежды, по крайней мере на некоторое время, сказал он себе. Надежда поддерживала их во время долгого путешествия из Искариса; теперь они снова доверяли ему, как и тогда. Конечно, не было ошибкой позволить им это, пока не настало время, когда им придется узнать то, что сейчас знали только Гарут и немногие избранные, и, возможно, то, что уже знали земляне вроде Данчеккера и Ханта. Но он никогда не будет уверен, сколько на самом деле знали эти два друга из этой поразительной расы импульсивных и порой агрессивно настроенных гномов. Он никогда больше их не увидит.
Гарут молча и одиноко смотрел на это изображение много раз с тех пор, как корабль покинул Землю, и на звездные карты, показывающие его далекий пункт назначения, все еще находящийся на расстоянии многих лет и мерцающий как еще одна незначительная точка среди миллионов. Конечно, был шанс, что ученые Земли были правы. Всегда была крупица надежды, что... Он резко одернул себя. Он позволил себе соскользнуть в мечтания. Все это было не более, чем мечтания.
Он выпрямился в кресле и вышел из задумчивости. Нужно было поработать. «ZORAC», — сказал он вслух. «Удали изображение. Сообщи Шилохину и Мончару, что я хотел бы увидеть их сегодня позже, сразу после концерта сегодня вечером, если возможно». Изображение Земли исчезло. «Также я хотел бы еще раз взглянуть на предложение по пересмотру учебной программы третьего уровня». Экран тут же ожил, представив таблицу статистики и текст. Гарут некоторое время изучал его, озвучил несколько комментариев для ZORAC, чтобы записать и добавить, затем вызвал следующий экран в последовательности. Почему он вообще беспокоился об учебной программе, которая была не более чем частью модели нормальности, которую нужно было сохранить? Осужденные его решением вместе с остальным его народом, дети были обречены на позорную и неоплаканную гибель в пустоте между звездами, не зная другого дома, кроме Шапьерона. Почему он так беспокоился о деталях образовательной программы, которая не принесла бы никакой пользы?
Он решительно выбросил эту мысль из головы и полностью сосредоточился на задаче.
Глава четырнадцатая
«Послушайте, я знаю, что не имею права вмешиваться в вашу личную жизнь, и я не пытаюсь этого делать», — сказал Норман Пейси из кресла в своем личном кабинете в Бруно через несколько часов после того, как Соброскин поговорил с ним о Джанет. Он постарался, чтобы его голос был разумным и мягким, но в то же время твердым. «Но когда дело доходит до того, что меня втягивают и это влияет на дела делегации, я должен что-то сказать».
Джанет, сидящая напротив, слушала, не меняя выражения лица. В ее глазах была лишь легкая влажность, но было ли это следствием раскаяния, гнева или состояния носовых пазух, которое не имело никакого отношения ни к тому, ни к другому, Пейси не мог сказать. «Полагаю, это было немного глупо», — наконец сказала она тихим голосом.
Пейси вздохнул про себя и постарался не показывать этого. «Сверенссен в любом случае должен был знать лучше», — сказал он, надеясь, что это может утешить. «Черт, я не могу сказать тебе, что делать, но, по крайней мере, будь умным. Если хочешь моего совета, я бы сказал, забудь обо всем и сосредоточься на своей работе здесь. Но решать тебе. Если решишь не делать этого, то держи все так, чтобы Маллиуск не мог на нас наорать. Вот так — я максимально откровенен».
Джанет погладила губу костяшкой пальца и слабо улыбнулась. «Не уверена, что это возможно», — призналась она. «Если вы хотите узнать настоящую причину, по которой это его беспокоит, то это потому, что он питает ко мне какие-то чувства с тех пор, как я сюда приехала».
Пейси застонал себе под нос. Он чувствовал, как скатывается в роль отца, а она на это реагирует. Теперь вся ее история жизни собиралась выплеснуться наружу. У него не было времени. «О, Иисусе...» Он умоляюще развел руками. «Я действительно не хочу слишком вмешиваться в твою личную жизнь. Я просто почувствовал, что есть один аспект, о котором я должен что-то сказать исключительно как член делегации США. Предположим, мы просто оставим все как есть и останемся друзьями, а?» Он вытянул губы в улыбке и выжидающе посмотрел на нее.
Но ей пришлось все объяснить. «Думаю, просто все здесь было таким странным и другим... ну, вы знаете... здесь, на обратной стороне Луны». Она выглядела немного смущенной. «Не знаю... Думаю, было приятно встретить кого-то дружелюбного».
«Я понимаю». Пейси приподнял руку. «Не думай, что ты первый...»
«И он был совсем другим человеком, с которым было приятно разговаривать... Он тоже понимал вещи, как и ты». Выражение ее лица внезапно изменилось, и она странно посмотрела на Пейси, как будто неуверенная в том, стоит ли высказывать то, что у нее на уме. Пейси собиралась встать и завершить разговор, прежде чем она превратит комнату в частную исповедальню, но она заговорила прежде, чем он успел пошевелиться. «Есть еще кое-что, о чем я размышляла... стоит ли мне говорить об этом кому-то или нет. В тот момент это казалось приемлемым, но... о, я не знаю — это как-то беспокоит меня». Она посмотрела на него, словно ожидая сигнала продолжать. Пейси уставился на нее без малейшего признака интереса. Она все равно продолжила. «Он дал мне несколько микровоспоминаний с дополнительными данными для добавления к передачам, которые обрабатывал Маллиуск. Он сказал, что это просто какие-то дополнительные тривиальные вещи, но... я не знаю... было что-то странное в том, как он это сказал». Она резко выдохнула и, казалось, испытала облегчение. «В любом случае, теперь ты знаешь об этом».
Поза и манеры Пейси резко изменились. Он наклонился вперед и уставился на нее, на его лице было шокированное выражение. Ее глаза расширились от тревоги, когда она поняла, что то, что она сказала, было серьезнее, чем она думала. «Сколько?» — резко спросил он.
«Три... Последний был сегодня рано утром».
«Когда был первый?»
«Несколько дней назад... может быть, больше. Это было до того, как ушла Карен Хеллер».
«Что они сказали?»
«Я не знаю». Джанет беспомощно пожала плечами. «Откуда мне это знать?»
«О, да ладно». Пейси нетерпеливо махнул рукой. «Не говори мне, что тебе не было любопытно. У тебя есть оборудование, чтобы прочитать память на экране».
«Я пыталась», — призналась она через несколько секунд. «Но у них был код блокировки, который не позволял считывать данные с пульта управления. У них, должно быть, была встроенная одноразовая активирующая последовательность из вызова передачи. После этого они самостерлись».
«И это не вызвало у вас подозрений?»
«Сначала я думала, что это просто какая-то рутинная процедура безопасности ООН... Потом я уже не была так уверена. Вот тогда это и начало меня беспокоить». Она несколько секунд нервно смотрела на Пейси, а затем робко добавила: «Он сказал, что это были всего лишь какие-то тривиальные дополнения». Ее тон говорил, что она и сейчас в это не верит. Затем она замолчала, а Пейси откинулся назад с отстраненным выражением лица, бессознательно покусывая костяшку большого пальца, пока его разум лихорадочно перебирал возможные значения того, что она сказала.
«Что еще он тебе сказал?» — спросил он наконец.
"Что еще?"
«Что угодно. Постарайтесь вспомнить что-нибудь странное или необычное, что он мог сделать или о чем говорил вам, даже то, что кажется глупым. Это важно».
«Ну...» Джанет нахмурилась и уставилась на стену позади него. «Он рассказал мне обо всей работе, которую он проделал для разоружения, и о том, как он был замешан в превращении ООН в эффективную мировую державу с тех пор... все люди на высоких постах, которых он знает повсюду».
«Угу. Мы знаем об этом. Что-нибудь еще?»
На губах Джанет на секунду мелькнула улыбка. «Он злится, потому что ты, кажется, доставаешь ему неприятности на заседаниях делегаций. У меня сложилось впечатление, что он считает тебя подлым ублюдком. Хотя не могу понять, почему».
"Да."
Выражение ее лица внезапно изменилось. «Было еще кое-что, не так давно... Вчера, это было». Пейси подождал и ничего не сказал. Она задумалась на мгновение. «Я была в его апартаментах — в ванной. Кто-то еще из делегации внезапно вошел в парадную дверь, весь взволнованный. Я не уверена, кто именно. Это были не вы или тот маленький лысый русский парень, а кто-то иностранец. В любом случае, он не мог знать, что я там, и сразу же начал говорить. Нильс заткнул его и казался очень сердитым, но не раньше, чем этот другой парень сказал что-то о каких-то новостях, что что-то в далеком космосе будет уничтожено очень скоро». Она наморщила лоб на мгновение, затем покачала головой. «Больше ничего не было... во всяком случае, я не могла разобрать».
Пейси недоверчиво на нее уставился. «Ты уверена, что он это сказал?»
Джанет покачала головой. «Это было похоже на то... Я не уверена. Кран был открыт и...» На этом она успокоилась.
«Вы не можете вспомнить, слышали ли вы что-нибудь еще?»
«Нет... извини».
Пейси встал и медленно пошел к двери. Постояв немного, он повернулся и вернулся, остановившись, чтобы встать и посмотреть перед ней. «Слушай, я не думаю, что ты понимаешь, во что ты ввязалась», — сказал он, привнося в свой голос зловещие нотки. Она испуганно посмотрела на него. «Слушай внимательно. Совершенно необходимо, чтобы ты никому больше об этом не рассказывала. Понимаешь?