еление и смогла бы сделать жизнеспособный старт для восстановления своей культуры. Так почему же они снова погрузились в варварство, на восстановление от которого ушли десятки тысяч лет? Единственным ответом могли быть потрясения, вызванные захватом Луны позже. Правда была такой ироничной, подумал Хант: если бы их не ударила в спину их собственная Луна, они могли бы вернуться в космос к 45 000 г. до н. э., если не раньше.
«Но не все были доставлены на Землю», — заключил Данчеккер. «Другую группу доставили обратно в Туриен, и с тех пор они стали евленцами».
«Так оно и было», — подтвердил Калазар.
«Даже после всего, что произошло», — объяснил Шоум, — «цериане и ламбиане были несовместимы. Поскольку ламбиане были причиной проблем, ганимийцы того времени посчитали, что больше пользы выйдет из того, что ламбиане будут доставлены в Туриен и — как они надеялись — будут интегрированы в ганимийские обычаи и общество. Цериане были доставлены на Землю по их собственной просьбе. Им предложили постоянную помощь в восстановлении, но они отказались. Поэтому вместо этого была создана система наблюдения, чтобы следить за ними — как для их собственной защиты, так и для чего-либо еще». Хант был удивлен. Если бы система наблюдения существовала так долго, ганимийцы знали бы о крахе колонии, которую они сами помогли основать. Почему они позволили этому случиться?
«А как же остальные выпутались — ламбианцы?» — спросил Хеллер. «Они не могли вести наблюдение так далеко. Как они его заполучили?»
Калазар тяжело вздохнул. «Они доставили много проблем турийцам того времени, настолько, что когда Луна была захвачена Землей и вызвала масштабные катастрофы, которые уничтожили хрупкие начинания нового церийского общества, которое начало там укореняться, было решено оставить все как есть. Имея собственные проблемы дома, турийцы не горели желанием видеть, как другая человеческая цивилизация стремительно несется к прогрессу, возможно, повторяя катастрофу Минервы». Он пожал плечами, как бы говоря, что правильно или нет, но так оно и было, затем продолжил: «Но со временем и приходом и уходом новых поколений ламбианцев ситуация, казалось, улучшилась. Появились признаки того, что они могут полностью интегрироваться в ганимейское общество, поэтому ганимейские лидеры приняли политику умиротворения в попытке ускорить процесс. В результате евленцы, как к тому времени стали называть потомков ламбианцев, получили контроль над программой наблюдения».
«Ошибка», — прокомментировал Шоум. «Их следовало изгнать».
«Оглядываясь назад, я думаю, что согласен», — сказал Калазар. «Но это было задолго до моего времени или вашего».
«Как насчет того, чтобы рассказать нам что-нибудь об этой системе», — предложил Хант. «Как она работает?»
Eesyan ответил. "В основном из космоса. Примерно столетие назад это было сравнительно просто. С тех пор как Земля вступила в свою эру электроники и космоса, Jevlenese пришлось быть более осторожными. Их устройства очень малы и практически необнаружимы. Большая часть их информации поступает из перехвата и ретрансляции ваших сообщений, таких как лазерные линии связи между Юпитером и Землей. Когда-то в ранние годы вашей космической программы они производили комплекты инструментов, которые напоминали части вашего собственного космического мусора, но им пришлось остановиться, когда вы начали расчищать вещи. Однако этот эксперимент имел свою пользу; именно тогда у нас возникла идея построить персептрон, похожий на Boeing".
«Но как они могли подделывать отчеты так хорошо, как они это делали?» — спросил Хант. «У них должно быть что-то свое, вроде VISAR. Ни один компьютер Микки Мауса этого не делал».
«Они это сделали», — сказал ему Эесян. «Давным-давно, когда, казалось, были основания для оптимизма в отношении евленцев, тюрийцы помогли им основать свой собственный автономный мир. Он называется евлен, находится на окраине нашего развитого региона космоса и оснащен системой, известной как JEVEX, которая похожа на VISAR, но независима от VISAR. Как и VISAR, JEVEX работает в своей собственной системе из многих звезд. Система наблюдения с Земли связана с JEVEX, и получаемые нами отчеты передаются косвенно от JEVEX через VISAR».
«Поэтому нетрудно понять, как были сконструированы фальсификации и искажения», — сказал Шоум. «Вот вам и филантропия. Им никогда не следовало позволять управлять такой системой».
«Но почему они это сделали?» — спросила Карен Хеллер. «У нас до сих пор нет ответа. Их отчеты были довольно точными примерно до времени Второй мировой войны. Проблемы конца двадцатого века были несколько преувеличены, но за последние тридцать лет это превратилось в чистую фикцию. Почему они хотят, чтобы вы думали, что мы все еще движемся к Третьей мировой войне?»
«Кто может понять искажения человеческого разума?» — спросил Шоум, неосознанно употребив общий термин.
Хант только что поймал взгляд, который она невольно бросила на Калазара, когда говорила. Он понял, что за всем этим скрывается что-то большее — что-то, что турийцы не разглашали даже сейчас. Что бы это ни было, он был так же уверен в ту же долю секунды, что Гарут и Шилохин тоже не знают об этом. Но он не чувствовал, что сейчас подходящее время для конфронтации. Вместо этого он снова перевел обсуждение в сторону технических деталей, поскольку вспомнил кое-что еще. «Какие архивы есть у JEVEX?» — спросил он. «Они восходят к цивилизации Ганиме на Минерве, как у VISAR?»
«Нет», — ответил Эесян. «JEVEX гораздо более позднего выпуска. Не было необходимости загружать в него полные архивы VISAR, которые касались только ганимцев». Он с любопытством изучал Ханта в течение нескольких секунд. «Вы думаете об аномалиях в смещениях фоновых звезд, которые VISAR заметил на снимках Шапьерона ? »
Хант кивнул. "Это все объясняет, не так ли? JEVEX не мог знать о смещениях. У VISAR был доступ к исходным проектным данным корабля; у JEVEX его не было".
«Верно», — сказал Эесян. «Было еще несколько аномалий, но все похожие — все они были связаны со старой ганимской технологией, о которой JEVEX не мог знать многого. Вот тогда мы и заподозрили что-то неладное». В этот момент все, что когда-либо исходило от JEVEX, стало бы подозрительным, понял Хант. Но не было бы способа проверить что-либо из остального, не обойдя полностью Jevlenese и не обратившись напрямую к источнику информации — Земле. И именно это и сделали туриенцы.
Калазар, казалось, стремился отвлечь их от всей темы. Когда наступило затишье, он сказал: «Гарут хотел, чтобы я показал вам еще одну последовательность, которая, как он думал, вам будет интересна. ВИСАР, покажи нам высадку ганимейцев на Горде».
Хант удивленно поднял голову. Имя было знакомым. Данчеккер тоже выглядел недоверчивым. Хеллер переводила взгляд с одного мужчины на другого, озадаченно нахмурившись; она была менее осведомлена об истории Чарли, чем они.
Лингвистическая группа Дона Мэддсона в Navcomms в конце концов преуспела в расшифровке записной книжки Чарли, которая долгое время оставалась загадкой. В ней ежедневно описывались переживания Чарли как одного из членов быстро уменьшающейся группы выживших церианцев, которые отчаянно шли по лунной поверхности, чтобы добраться до базы, которая предлагала им последнюю надежду на побег с Луны, если вообще оставалась хоть какая-то надежда. Отчет охватывал события вплоть до прибытия Чарли в то место, где его нашли, к тому времени из-за потерь разного рода в его группе осталось всего двое — он и его спутник по имени Кориэль. Чарли потерял сознание из-за последствий неисправности системы жизнеобеспечения, и Кориэль отправился в одиночку на поиски базы. По-видимому, он так и не вернулся. База называлась Горда.
Над центром пола появилось новое изображение. Это была пустыня пыли и валунов, резко высеченных под черным небом, усыпанным звездами. Ландшафт был выжжен и перемешан силами невообразимой жестокости, оставив только искореженные и изуродованные обломки того, что когда-то могло быть огромной базой. Среди запустения стояло единственное сооружение, которое, казалось, сохранилось почти нетронутым — приземистый бронированный купол или какая-то башня, взорванная с одной стороны. Внутри было темно.
«Это все, что осталось от Горды», — прокомментировал Калазар. «Вид, который вы видите, — с корабля Туриен, приземлившегося несколько минут назад».
Небольшой корабль, примерно прямоугольный, но с капсулами и другими выступами, загромождающими его внешнюю часть, медленно выдвинулся в поле зрения из-за камеры, пролетев примерно в двадцати футах над землей. Он приземлился около купола, и группа ганимцев в скафандрах появилась и начала осторожно продвигаться через обломки к отверстию. Затем они внезапно остановились. Впереди в тенях что-то двигалось.
Откуда-то сзади загорелся свет, освещая проход. Он показал больше фигур, также в костюмах, стоящих перед тем, что выглядело как вход, ведущий вниз в подземную часть того, частью чего был купол. Их костюмы были другими, и они были на целую голову и плечи ниже, чем ганимейцы, стоявшие перед ними на расстоянии в несколько ярдов. Они несли оружие, но они казались неуверенными в себе, поскольку нервно смотрели друг на друга и на ганимейцев. Никто из них, казалось, не знал, что делать или чего ожидать. Никто из них, кроме одного.
Он стоял перед остальными в синем скафандре, покрытом пылью и гротескно обесцвеченном следами ожогов, его ноги были твердо расставлены, а в одной руке он неуклонно держал похожее на винтовку оружие, чтобы прикрыть ведущего ганимейца. Свободной рукой он сделал жест позади себя, чтобы помахать остальным вперед. Движение было решительным и командным. Они повиновались, некоторые поднялись, чтобы встать по обе стороны от него, другие вышли, чтобы прикрыть инопланетян с защищенных позиций среди окружающего мусора. Он был выше остальных и крепкого телосложения, а губы лица за забралом были оттянуты назад в рычании, обнажая белые зубы, которые резко контрастировали с его темным небритым подбородком и щеками. Что-то неразборчивое прозвучало на аудио. Хотя слова ничего не значили, тон вызова и неповиновения был безошибочным.