— Теперь это уже не имеет ни какого значения, — Соколов взял бокал и выпил его до дна: — Он и без вас знал, что может с ним произойти…
В Волгограде шло расформирование 8-го армейского гвардейского корпуса, наследника легендарной 62-й, впоследствии 8-ой гвардейской армии, защищавшей Сталинград, прошедшей Курскую дугу, освобождавшей Киев, штурмовавшей Берлин, в течение пятидесяти лет стоявшей на западных рубежах Варшавского Договора. Корпуса, прошедшего ад Чечни и не посрамившего честь русского оружия.
Верховный Главнокомандующий в услугах корпуса больше не нуждался. Сотни молодых офицеров, имеющих опыт боевых действий в современных условиях, увольнялись в запас. В то время, когда на Северном Кавказе оставался тлеющий очаг войны, которая в любой момент могла вспыхнуть вновь, из армии ушли профессионалы, имеющие за плечами достаточный багаж успешных военных действий именно там.
Быстрова, Лихого, Кузнецова и Павловского уволили сразу по возвращении с похорон. Новый командир корпуса генерал Владимир Булгаков запретил офицерам ехать в Москву на похороны. Но они не послушались.
— Да что сделал Рохлин для армии? — возмущался Булгаков. — Отсиживался в подвалах консервного завода в Грозном? Сделали из него героя, понимаешь!
Конечно же, Булгаков понимал роль Рохлина в те грозные для страны и армии дни. В глубине души он завидовал Льву Яковлевичу, понимая: сколько бы он не прогибался перед властью, ему не заслужить того народного признания, каким был отмечен Рохлин. Что поделаешь, зависть есть не лучшая черта русского народа и еще не нашлось того генерала, того врача, которые сумели бы победить этот недуг…
Приходченко, не дожидаясь решения о своей дальнейшей судьбе, написал рапорт об увольнении, молча положил его на стол Булгакову и уехал в Москву. Вскоре уволился и Волков. Он тоже уехал в Москву и женился на Галине. А других разослали служить в самые отдаленные российские гарнизоны.
Боевое знамя корпуса было сдано в музей-панораму Сталинградской битвы. О корпусе осталась только память.
В сороковой день гибели генерала над Волгоградом пронесся ураган. Он задрал крышу на здании областной администрации.
В Соборе Казанской Божией Матери, где собрались офицеры и казаки, отец Алексий вел панихиду. По окончании панихиды он обратился к собравшимся с проповедью:
— Вечна духовная брань. Кто готов к ней, тот принимает путь крестный, а без воли Божией ничего не получится. Пророк Иоанн Креститель боролся за правду, и ему отрубили голову. Так и наш Лев — боролся за правду, за нее и пострадал. Так что не гневайтесь, и так бывает: кто за правду, тот страдает и получает за это венец Божий на небесах.
После панихиды все отправились на Мамаев курган. Платов предложил:
— Ну что, помянем Льва Яковлевича?
Все выпили и закусили черным хлебом с салом.
— Было у меня сегодня ночью видение, — сказал отец Алексий. — Пришел ко мне генерал и говорит: «Не успел я, батюшка, при жизни построить часовню Петра и Павла, о чем сейчас жалею. Передайте моим друзьям боевым, зачем они медлят? Россию спасать нужно, потеряем ведь скоро Россию. Пусть срочно строят часовню Петра и Павла, и каждого офицера, каждого воина — через эту часовню проведут». Чувствую я, ребята, скоро с ним встречусь.
Платов посмотрел на батюшку, и ему пришла в голову неожиданная мысль: «Все сейчас только и говорят о том, кто убил Рохлина. Обществу всегда интересны подробности преступления, личной жизни, а не сам человек, как будто если назовут имя преступника, то человек воскреснет. А может быть, последние, земные мгновения таких людей должны оставаться тайной? Жил ярко и погиб загадочно… Как в названии старого фильма «Только погибший ответит»…»
— «Папы» нет, и никто ничего не сделает теперь, — сказал Быстров.
— А зачем на кого-то надеяться? — спросил Лихой. — Если не мы, его боевые товарищи, то кто же тогда?
— Серафим Саровский пророчествовал, — не торопясь, глядя куда-то вдаль, за волжские степи, сказал отец Алексий, — Господь помилует Россию и спасет, и через страдания приведет к великой славе. — И наложив крестное знамение, добавил: — С Богом!
Через три дня он скончался. Но за сутки до этого он успел благословить Ольгу Щедрину и Николая Платова. Свадьбу они не справляли: собрались только самые близкие люди, с которыми их когда-то познакомил генерал Рохлин.
Семнадцатого августа разразился финансовый кризис. Страна узнала слово «дефолт». Номинальные потери России от ГКО и других финансовых пирамид составили четыреста миллиардов рублей. Дефолт повлек за собой спад производства, сокращение бюджетных расходов, разрушение экономического пространства страны, вследствие чего понесли урон субъекты федерации. Россия утратила доверие инвесторов, произошла глубокая дестабилизация экономики, трехкратная инфляция, девальвация рубля, снижение доходов и уровня жизни населения. Под угрозой оказалась экономическая независимость России и ее национальная безопасность.
Решения принимались премьер-министром Сергеем Кириенко и председателем Центрального банка Сергеем Дубининым при участии экспертов, привлеченных Егором Гайдаром и Анатолием Чубайсом. Привлечение экспертов противоречило национальным интересам России, так как вело к раскрытию информации для иностранных коммерческих фирм, которые использовали ее в своих интересах. Усилился отток капиталов из России, банковская система страны потеряла доверие населения.
Временная комиссия Совета Федерации по расследованию причин, обстоятельств и последствий принятия решений Правительства Российской Федерации и Центрального банка Российской Федерации от 17 августа 1998 года о реструктуризации государственных краткосрочных обязательств, девальвации обменного курса рубля, введения моратория на осуществление валютных операций капитального характера приняла обращение к президенту и субъектам Федерации, в котором предлагалось привлечь к ответственности лиц, участвовавших в решениях 17-го августа. Но это обращение осталось без внимания. Во все времена в России существовали два главных вопроса: «кто виноват?» и «что делать?». И каждый раз оказывалось, что виноватых нет, но все знают что делать. Не нашлось виновных и в дефолте.
Выводить страну из кризиса премьером поставили Евгения Примакова. Через некоторое время его сменил Сергей Степашин, но и он пробыл в этом кресле недолго. Вновь о себе дала знать Чечня, и он уступил дорогу Владимиру Путину. Именно ему было суждено решать вопросы сохранения территориальной целостности России на Северном Кавказе, воссоздавать престиж России в мире и серьезно заниматься реформированием армии. Для решения последнего вопроса был назначен качественно новый тип министра обороны — Сергей Иванов: интеллигент, интеллектуал, тонко чувствующий проблемы военного строительства.
…Путин стал первым руководителем государства за последние восемьдесят лет, который носит крест и искренне почитает православные святыни России…
В Москву Ольга и Николай Платовы возвращались вместе с Кудиновым.
Атаман вел машину. Профессиональный автогонщик, он, как всегда, мчался по трассе с большой скоростью. Ольга сидела впереди, а Николай, откинувшись на заднем сидении, погрузился в размышления. Он думал: «Отчего все так случилось, где истина и где ложь? Лев Яковлевич был беззаветно предан Отечеству, армия для него была жизнь. В некотором смысле судьба его — это судьба армии 90-х годов: от советской идеологии ушли, а к русской по духу еще не пришли. Лев Яковлевич тоже проходил свой тернистый путь от звезды к кресту, приняв крещение в 50 лет. Он был на взлете, когда его настигла пуля, и он уже не успел осознать, что крестный путь России состоит в исполнении Промысла Божьего…» Вспомнились Николаю и когда-то давно прочитанные слова преподобного Серафима Саровского: «Дело благое, да не по времени, не только не угодно Богу, но и грех есть». Может быть, действительно, русский народ допивает последние капли горькой чаши, и еще не подошел срок? И Россия, по Божьему Промыслу возведенная на Голгофу, испытала еще не все страдания, требуемые для очищения души народа и осознания им своей судьбы? Ему казалось, что в генерале Рохлине воплощаются его собственные надежды, но Господь распорядился иначе…
Платов очнулся от резкого торможения машины.
— Заправиться надо, — сказал Кудинов, останавливаясь у бензоколонки.
Всю жизнь Николай Платов верил, что спасение России придет через сильную личность. В святость царя Николая Второго он верил потому, что считал его воплощением духовной силы. Он надеялся, что через покаяние за государя и его семью Россия вернет себе эту силу. Что через это Бог даст народу жизненные ориентиры, уважение к себе, к своим корням, к своей истории, поможет изгнать слепую жестокость, поселившуюся в душах людей.
Неожиданно для всех Николай сказал задумчиво:
— Да, все еще впереди… Вы знаете, государь Николай Второй через год после отречения записал в дневнике: «Сколько еще времени будет наша несчастная Родина терзаема и раздираема внешними и внутренними врагами? Кажется иногда, что дольше терпеть нет сил, даже не знаешь, на что надеяться, чего желать? А все-таки никто как Бог, да будет воля Его Святая!..»
Россия вступила в XX век под грохот орудий на Дальнем Востоке и закончила век под грохот бомб на Северном Кавказе.
За минувшее столетие Вооруженные Силы принимали участие в многочисленных войнах и конфликтах, вся тяжесть которых легла на плечи русского солдата и офицера.
Не раз менялась политическая власть в стране, но русский солдат выполнил свой долг перед Отечеством.
Армия в войнах и военных конфликтах XX века потеряла:
Русско-японская война (1904–1905) — 52 500 человек;
Первая мировая война (1914–1918) — 2 254 369 человек;
Конфликт на КВЖД (1929) — 28 человек;
Война в Испании (1936–1939) — 189 человек;
Военная помощь Китаю (1925–1941) — 227 человек;
Конфликт у озера Хасан (1938) — 960 человек;
Конфликт у Халхин-Гола (1939) — 9703 человека;