ться, - она всегда под руками, так же как и вода. Ты с детства привык пить морскую воду без всякого вреда для здоровья.
Найти путь от мыса Горн к островам Туамоту тебе будет несколько труднее, чем от Панамского канала. От мыса Горн на север нет широких океанских дорог с большим пароходным движением. Я укажу тебе точно долготу и широту; ты определишь их по специальным инструментам, сделанным для тебя по моему заказу. Но эти инструменты несколько загрузят тебя и свяжут свободу движения…
- Я возьму с собою Лидинга. Он будет нести на себе, груз. Разве могу я расстаться с Лидингом? Он, наверно, и так истосковался по мне.
- Неизвестно, кто по ком больше, - снова улыбнулся Сальватор. - Итак, Лидинг. Отлично. До островов Туамоты ты доберешься. Тебе останется найти уединенный коралловый остров. Вот примета: на нем высится мачта, а на мачте, в виде флюгера - большая рыба. Не трудно запомнить. Быть может, ты затратишь на поиски этого острова месяц, и два, и три - не беда: вода там теплая, устриц довольно.
Сальватор приучил Ихтиандра терпеливо слушать, не перебивая, но, когда Сальватор дошел до этого места своих объяснений, Ихтиандр не удержался:
- И что же я найду на острове с флюгером-рыбой?
- Друзей. Верных друзей, их заботу и ласку, - ответил Сальватор. - Там живет мой старый друг - ученый Арман Вильбуа, француз, знаменитый океанограф. Я познакомился и подружился с ним, когда был в Европе много лет тому назад. Арман Вильбуа - интереснейший человек, но сейчас у меня нет времени рассказать тебе о нем. Надеюсь, ты сам узнаешь его и ту историю, которая привела его на одинокий коралловый остров в Тихом океане. Но сам он не одинок. С ним живет его жена, милая, добрая женщина, сын и дочь, - она родилась уже на острове, ей теперь должно быть лет семнадцать, а сыну лет двадцать пять.
Они знают тебя по моим письмам и, уверен, примут тебя в свою семью, как родного… - Сальватор запнулся. - Конечно, тебе придется теперь большую часть времени проводить в воде. Но для дружеских свиданий и бесед ты сможешь выходить на несколько часов в день на берег. Возможно, что твое здоровье поправится и ты сможешь по-прежнему оставаться на воздухе так же долго, как и в воде.
В лице Армана Вильбуа ты найдешь второго отца. А ты будешь ему незаменимым помощником в его научных работах по океанографии. Уже того, что ты знаешь об океане и его обитателях, хватило бы на десяток профессоров. - Сальватор усмехнулся. - Чудаки эксперты спрашивали тебя на суде по шаблону, какой сегодня день, месяц, число, и ты не мог ответить просто потому, что все это не представляло для тебя интереса. Если бы они спросили хотя бы о подводных течениях, температурах воды, солености в Ла-Платском заливе и его окрестностях, - из твоих ответов можно было бы составить целый научный том. Насколько же больше ты сможешь узнать - и потом сообщить свои знания людям, - если твоими подводными экскурсиями будет руководить такой опытный и блестящий ученый, как Арман Вильбуа. Вы оба, я уверен в этом, создадите такой труд по океанографии, который составит эпоху в развитии этой науки, прогремит на весь мир. И твое имя будет стоять рядом с именем Армана Вильбуа, - я знаю его, он сам настоит на этом. Ты будешь служить науке и тем самым всему человечеству.
Но если ты останешься здесь, тебя заставят служить низменным интересам невежественных, корыстных людей. Я уверен, в чистых, прозрачных водах атолла и семье Армана Вильбуа ты найдешь тихую пристань и будешь счастлив.
Еще один совет.
Как только ты окажешься в океане - а это может произойти даже сегодня ночью, - плыви немедленно домой через подводный тоннель (дома сейчас только верный Джим), возьми навигационные инструменты, нож и прочее, найди Лидинга и отправляйся в путь, прежде чем солнце поднимется над океаном.
Прощай, Ихтиандр! Нет, до свидания!
Сальватор в первый раз в жизни обнял, крепко поцеловал Ихтиандра. Потом он улыбнулся, похлопал юношу по плечу и сказал:
- Такой молодец нигде не пропадет! - и быстро вышел из комнаты.
ПОБЕГ
Ольсен только что вернулся с пуговичной фабрики и сел обедать. Кто-то постучал в дверь.
- Кто там? - крикнул Ольсен, недовольный тем, что ему помешали. Дверь открылась, в комнату вошла Гуттиэре.
- Гуттиэре! Ты? Откуда? - воскликнул удивленный и обрадованный Ольсен, поднимаясь со стула.
- Здравствуй, Ольсен, - сказала Гуттиэре. - Продолжай свой обед. - И, прислонившись к дверям, Гуттиэре заявила:
- Я не могу больше жить с мужем и его матерью. Зурита… он осмелился ударить меня… И я от него ушла. Совсем ушла, Ольсен. Эта новость заставила Ольсена прервать обед.
- Вот так неожиданность! - воскликнул он. - Садись! Ты едва держишься на ногах. А как же? Ты ведь говорила: «Что бог соединил, человек да не разлучает»? Отставить? Тем лучше. Радуюсь. Ты вернулась к отцу?
- Отец ничего не знает. Зурита нашел бы меня у отца и вернул бы к себе. Я остановилась у подруги.
- И… и что же ты будешь делать дальше?
- Я поступлю на завод. Я пришла просить тебя, Ольсен, помочь мне найти работу на заводе… все равно какую… Ольсен озабоченно покачал головой:
- Сейчас это очень трудно. Хотя я, конечно, попытаюсь. - И, подумав, Ольсен спросил:
- А как муж отнесется к этому?
- Я не хочу знать его.
- Но муж-то захочет узнать, где его жена, - улыбаясь, сказал Ольсен. - Не забывай, что ты в Аргентине. Зурита разыщет тебя, и тогда… Ты сама знаешь, что он не оставит тебя в покое. Закон и общественное мнение на его стороне.
Гуттиэре задумалась и потом решительно сказала:
- Ну что же! В таком случае я уеду в Канаду, Аляску…
- Гренландию, на Северный полюс! - И уже более серьезно Ольсен сказал:
- Мы обдумаем это. Здесь тебе оставаться небезопасно. Я и сам давно собираюсь выбраться отсюда. Зачем я приехал сюда, в Латинскую Америку? Здесь еще слишком силен поповский дух. Жаль, что нам не удалось тогда бежать отсюда. Но Зурита успел похитить тебя, и наши билеты и наши деньги пропали. Теперь у тебя, вероятно, так же нет денег на пароходный билет в Европу, как и у меня. Но нам и необязательно ехать прямо в Европу. Если мы - я говорю «мы» потому, что я не оставлю тебя, пока ты не будешь в безопасном месте, - если мы доберемся хотя бы до соседнего Парагвая, а еще лучше - до Бразилии, то там Зурите будет уже труднее разыскать тебя, и у нас будет время подготовиться к переезду в Штаты или же в Европу… Ты знаешь, доктор Сальватор в тюрьме вместе с Ихтиандром?
- Ихтиандр? Он нашелся? Почему он в тюрьме? Могу я его увидеть? - забросала Гуттиэре вопросами Ольсена.
- Да, Ихтиандр в тюрьме, и он снова может оказаться рабом Зуриты. Нелепый процесс, нелепое обвинение против Сальватора и Ихтиандра.
- Это ужасно! И его нельзя спасти?
- Я все время пытался это сделать, но безуспешно. Но неожиданным нашим сотрудником оказался сам смотритель тюрьмы. Сегодня ночью мы должны освободить Ихтиандра. Я только что получил две коротенькие записки: одну от Сальватора, другую от смотрителя тюрьмы.
- Я хочу видеть Ихтиандра! - сказала Гуттиэре. - Можно мне пойти с тобой?
Ольсен задумался.
- Я думаю, что нет, - ответил он. - И тебе лучше не видеть Ихтиандра.
- Но почему?
- Потому что Ихтиандр болен. Он болен как человек, но здоров как рыба.
- Я не понимаю.
- Ихтиандр больше не может дышать воздухом. Что же будет, если он снова увидит тебя? Для него это будет очень тяжело, да, может быть, и для тебя. Ихтиандр захочет видеться с тобой, а жизнь на воздухе погубит его окончательно.
Гуттиэре опустила голову.
- Да, пожалуй, ты прав… - сказала она, подумав.
- Между ним и всеми остальными людьми легла непреодолимая преграда - океан. Ихтиандр - обреченный. Отныне вода становится его родной и единственной стихией.
- Но как же он там будет жить? Один в безбрежном океане - человек среди рыб и морских чудовищ?
- Он был счастлив в своем подводном мире, пока… Гуттиэре покраснела.
- Теперь, конечно, он не будет так счастлив, как раньше…
- Перестань, Ольсен, - печально сказала Гуттиэре.
- Но время излечивает все. Быть может, он даже обретет утраченный покой. Так он и будет жить - среди рыб и морских чудовищ. И если акула не съест его раньше времени, он доживет до старости, до седых волос… А смерть? Смерть везде одинакова…
Сгущались сумерки, и в комнате было почти темно.
- Однако мне пора, - сказал Ольсен, поднимаясь. Встала и Гуттиэре.
- Но я могу хоть издали видеть его? - спросила Гуттиэре.
- Конечно, если, ты не выдашь своего присутствия.
- Да, я обещаю это.
Уже было совсем темно, когда Ольсен в костюме водовоза въехал во двор тюрьмы со стороны Коронель Диас. Сторож окликнул его:
- Куда едешь?
- Морскую воду дьяволу везу, - ответил Ольсен, как учил его тюремный смотритель.
Все сторожа знали, что в тюрьме находится необычайный арестант - «морской дьявол», который сидит в баке, наполненном морской водой, так как пресной он не переносит. Эту морскую воду время от времени меняли, привозя ее в большой бочке, установленной на дроги.
Ольсен подъехал к зданию тюрьмы, завернул за угол, где помещалась кухня и находилась дверь в тюрьму для входа служащих. Смотритель уже все приготовил. Сторожей, обычно стоявших в коридоре и у входа, отослали под разными предлогами. Ихтиандр, сопровождаемый смотрителем, свободно вышел из тюрьмы.
- Ну, прыгай скорее в бочку! - сказал смотритель. Ихтиандр не заставил себя ждать.
- Трогай!
Ольсен ударил вожжами, выехал со двора тюрьмы и не спеша поехал по Авени да Альвар, мимо вокзала Ритеро, товарной станции.
Следом за ним невдалеке мелькала тень женщины.
Была уже темная ночь, когда Ольсен выехал из города. Дорога шла берегом моря. Ветер крепчал. Волны набегали на берег и с шумом разбивались о камни.
Ольсен осмотрелся. На дороге никого не было видно. Только вдали сверкали фонари быстро мчавшегося автомобиля. «Пусть проедет».