— Молодец мастер, — похвалила слесаря Ирка, мыслящая со мной в унисон.
— А я разве не молодец? Кто сделал превосходные оттиски в зуботехнической бяке? — напрашиваясь на комплимент, я пошире открыла дверь, чтобы пропустить вперед подругу.
Ирка вошла в прихожую, я шагнула следом и плотно прикрыла за нами дверь.
— Зажигай фонарик, — велела я ей.
Острый желтый луч уперся в платяной шкаф, косо поехал вправо и очертил дверной проем, за которым угадывалась просторная кухня.
— Нам туда? — спросила Ирка.
— А разве есть иные варианты? — Я подтолкнула ее в спину. — Ты же видишь, что других дверей нет, разве что в шкафу. Топай вперед!
Гуськом мы вошли в кухню и транзитом проследовали в холл, где варианты наконец появились: можно было пойти по темному коридору в глубь первого этажа или же подняться по лестнице на второй.
— Туда я не пойду, — заявила Ирка, высветив фонариком двери, выходящие в коридор. — Там ванная, в которой лежал труп Аделаиды. Это я уже видела, спасибо, больше не хочется.
— Но ванную без трупа ты еще не видела, так что шагай вперед, — велела я. — Или отдай мне фонарик, я сама пойду.
Подруга без возражений вручила мне осветительный прибор, и я прошла в банно-прачечное помещение, которое со времени моего предыдущего посещения нисколько не изменилось. Здесь по-прежнему было чисто, сухо, зеркально блестел розовый кафель, сияли начищенные до блеска металлические детали сантехнического оборудования. С невольной завистью покосившись на унитаз, с виду вполне исправный, я прошла к ванне.
— Интересно, зачем столько пробок? — спросила Ирка, вопреки собственным словам последовавшая за мной. — В раковине пробка, а в ванне сразу две — на дне и сбоку!
— Зришь в корень, — похвалила я подругу, потянувшись к пробке, закрывающей дополнительное сливное отверстие на боку ванны.
Сверкающая пробка выдергиваться не желала, так как оказалась навинчивающейся. Я покрутила ее, сняла и посветила фонариком в темное отверстие.
— Ничего не видно, — сокрушенно вздохнула Ирка, с интересом заглядывая в черную дыру.
— Разумеется, не видно, — с чувством превосходства заявила я. — Там очень крутой изгиб трубы. Она уходит вниз вертикально и соединяется с основной сливной трубой уже перед самым подключением к канализации.
— Откуда знаешь? — с уважением спросила Ирка.
— Читала специальную литературу, — уклончиво ответила я. — У тебя случайно нет при себе вязальной спицы или чего-нибудь в этом роде?
— Случайно — нет, — ответила подруга, глядя на меня как на ненормальную. — А ты собралась заниматься рукоделием? Прямо сейчас, здесь?
— Нет, я хотела проверить, не занимался ли тут рукоделием кто-то другой, — ответила я, оглядываясь в поисках какой-нибудь металлической проволочки.
Унитазный ершик на длинной тонкой ручке показался мне подходящим предметом. Не обращая внимания на округлившиеся глаза подруги, я наступила на ершик ногой, отломила ручку и попробовала ее на изгиб, как фехтовальщик свое оружие. Пластмассовая шпага гнулась, но не ломалась. Я удовлетворенно кивнула, отодвинула с дороги застывшую Ирку и сунула самодельную рапиру в боковое сливное отверстие ванны, затолкав ее как можно глубже. Поворочала из стороны в сторону, потыкала в невидимое, но ощутимое препятствие и снова кивнула.
— Что ты там ищешь? — опасливо полюбопытствовала Ирка.
— Гнездовье аспида Фани, — коротко ответила я, вынимая красную шпагу из трубы и отбрасывая ее за ненадобностью в сторону.
Ирка отпрыгнула за порог с грацией слоненка, играющего в классики. Пол и стены дрогнули, люстра на потолке ванной комнаты качнулась.
— Не дергайся, — хладнокровно попросила я, открывая кран над раковиной, чтобы помыть руки.
Стряхнула с пальцев капли воды и обернулась к подружке, трусливо удравшей в коридор:
— Самой-то Фани здесь уже нет. Ее вообще уже нет в живых, и ты знаешь об этом лучше, чем кто-либо! Ты же самолично зарубила ее лопатой!
— О чем нисколько не жалею, хотя я свободно могла бы обойтись без этого приключения, — проворчала Ирка, опасливо косясь на сливное отверстие. — Не рассказывай мне про Фаню сейчас, я послушаю об этом завтра, при свете дня.
И тут же вопреки сделанному заявлению спросила:
— Так, говоришь, змея вылезла оттуда? Ничего себе! Теперь я никогда больше не стану принимать ванну!
— Как Изабелла Испанская? — съязвила я, выключая в помещении свет и выходя в коридор, где сразу стало очень темно.
— Эта Изабелла, она тоже боялась змей? — спросила Ирка, зажигая фонарик.
— Нет, просто она не мылась, пока испанцы не взяли Гранаду.
— У них в Испании не было мыла?
— У них не было Гранады! — Я забрала себе фонарик и побрела в сторону лестницы. — Королева Изабелла Кастильская и ее супруг Филипп Испанский долгие годы вели осаду Гранады, желая во что бы то ни стало оттяпать ее у мавров. Чтобы заручиться божьей помощью, Изабелла поклялась не мыться до победного конца. Почему это должно было расположить высшие силы в ее пользу, я не знаю, но осада Гранады увенчалась успехом.
— А Филипп? — спросила любознательная Ирка, которой этот экскурс в историю не казался несвоевременным.
— Что — Филипп? — Я уже поднималась по лестнице.
— А Филипп какую жертву принес ради победы?
— М-м-м… Не помню, — призналась я. — Кажется, не менял рубашку, хотя я не уверена. Возможно, без смены белья обходилась все та же Изабелла.
— Нет, наверняка Филипп, — уверенно заявила Ирка. — Ты что, мужиков не знаешь? Им если с утра пораньше не сунешь под нос чистые трусы, носки и рубашку, они так и будут таскаться в грязном!
Слово «трусы» напомнило мне о Галке, разыскивающей пропавшего Андрюху.
— Послушай, я вот о чем подумала! — Я круто развернулась на лестнице, едва не столкнув вниз топающую за мной Ирку. — А что, если Андрюха не к бабе сбежал? Что, если его арестовали?
— За убийство Димы? — Подруга враз смекнула, куда я клоню.
— Это нужно проверить! — Я уселась прямо на ступеньку, сняла с пояса мобильник и набрала номер Сереги Лазарчука.
— Лазарчук, — бодро, но неприветливо ответил приятель-сыщик.
— Добрый вечер, Лазарчук! — сказала я.
— Лучше бы ты пожелала мне доброй ночи, — вздохнул Серега.
— Может, тебе еще и одеяльце подоткнуть? — громко спросила Ирка, норовящая прижаться к моему лбу своим, чтобы слышать голос в трубке.
— Девочки веселятся? — поинтересовался Лазарчук, давая понять, что услышал Ирку.
— Не скучаем, — уклончиво ответила я. — А ты почему не спишь? Может, кого-нибудь допрашиваешь?
— Кого, например?
— Например, Андрюху?
— Почему Андрюху? — По тону чувствовалось, что капитан удивился.
— А почему нет? Разве вы его не арестовали? — нажимала я.
— За что?!
— За убийство Димы! — воскликнули мы с Иркой дружным дуэтом.
— Минутку, девочки, давайте замедлим темп, — попросил капитан. — Похоже, вы знаете что-то такое, чего не знаю я? Ленка, ты опять взялась за старое, открыла самодеятельное следствие? Значит, так: сиди дома, я сейчас приеду, и ты мне все расскажешь!
— Ой! — Я поспешно вырубила трубку и посмотрела на подругу, которая тоже выглядела испуганной. — Ирка, мы себя выдали!
— И еще сдали Андрюху, — мрачно кивнула подруга. — Теперь, даже если менты его еще не повязали, у них может возникнуть желание это сделать.
— Пойдем, — я вскочила на ноги и потянула подругу за рукав. — У нас мало времени. Через полчаса Серега будет стучаться в мою дверь, никто ему не откроет, и тогда наш друг-сыщик вспомнит, что слышал в трубке и твой голос. Он сообразит, что я с семейством снова гощу у тебя, и примчится сюда. Надеюсь, впрочем, что это случится только утром.
Ирка посмотрела на часы и довольно неуверенно повторила:
— Надеюсь.
И мы пошли в библиотеку, где я надеялась найти что-нибудь такое, что помогло бы нам задним числом получше узнать усопших Аделаиду и Диму: фотографии, документы.
— Думаешь, документы здесь? — покачала головой недоверчивая Ирка. — Их могли забрать менты.
— Только в том случае, если они знают, что смерть Аделаиды имела не естественную причину, — не согласилась я. — В противном случае зачем им вообще интересоваться покойницей?
— А я знаю, что паспорт умершего надлежит сдать, — уперлась Ирка. — И другие документы, возможно, тоже.
— Но не все же? — При свете фонарика, который держала Ирка, я просматривала содержимое ящиков кабинетного стола.
Последний поход в «Планиду» обогатил мой опыт по этой части, я потрошила ящики ловко, быстро и результативно. Все книжицы и корочки, мало-мальски похожие на документы, я без разбору бросала в черный полиэтиленовый пакет для мусора, специально с этой целью прихваченный мной с Иркиной кухни. Рассмотреть и изучить добычу мы с подругой решили в более подходящей обстановке и при нормальном освещении, для чего трофеи следовало переместить в соседний дом.
Я так насобачилась выхватывать взглядом разно-цветные корочки, что не обратила никакого внимания на скромную картонную папочку с тряпичными завязками, и только бдительная Ирка ткнула меня носом в многообещающую надпись: «Ксерокопии». Понукаемая подругой, я развязала тесемки и открыла папку. Внутри лежала стопка бумажных листов с копиями самых разных документов, включая паспорта Аделаиды и Димы.
— Если бы не я, ты бы проворонила самое ценное! — пыжась от гордости, вещала Ирка. — А теперь благодаря мне мы сможем составить максимально полную картину жизни и деятельности фигурантов!
— Только не проболтайся об этом Лазарчуку, когда он примчится нас «раскалывать», — попросила я, пакуя добычу в мусорный мешок.
Ирка сразу увяла, перестала радостно бубнить, и мы скоренько покинули чужой дом, не забыв закрыть за собой дверь на ключ. Переполовиненная луна застенчиво спряталась за тучи, подсвеченные зелененьким стрелки на Иркиных часах показывали четверть первого.
Приставучий Лазарчук, появления которого я подсознательно ждала всю ночь до утра, так и не появился. Зря только мне сон испортил!