— Если я в чем-то еще и уверен, так это в том, что хочу быть только с ней, — грустно усмехнулся Шеховский. — Мне бы сразу вспомнить, где я видел ее, чтобы не гоняться теперь за призраком по всему Петербургу.
— Воистину говорят: "Чудны дела твои, Господи!", — улыбнулся в ответ Горчаков. — Кто же мог знать, что Анна — сестра Полин?
Мишель откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Пред мысленным взором предстала Полин — такая, какой он увидел ее на алее в Екатерининском сквере. Прекрасная в своем гневе, с ярким румянцем на нежных щеках, с блестящими от непролитых слез глазами. Тяжело вздохнув, он поднялся с кресла.
— Покойной ночи, Павел Николаевич! Утро, как известно, вечера мудренее. Советую не злоупотреблять, — кивнул он на графин с бренди, — если не хочешь проснуться завтра с больной головой.
— Пожалуй, я последую твоему совету, — поднялся вслед за ним Шеховской, направляясь в спальню, предоставленную гостеприимным хозяином в его распоряжение.
Мишель искренне сочувствовал своему приятелю. Ему, рано оставшемуся без отца, не пришлось бы делать столь нелегкий выбор, как Полю. Горчаков, в восемнадцать лет ставший главой семьи, был свободен в своем выборе будущей супруги, но не спешил пока под венец, справедливо полагая, что спешка в таком деле ни к чему, хотя две его старшие сестры убеждали его не затягивать с женитьбой. До сего дня ни одна красавица не занимала его мыслей надолго, однако он поймал себя на мысли, что уже неделю думает о Полине и был бы рад увидеться с ней.
Наутро друзья, как и собирались, направились к Петру Степановичу. К сожалению, Лукомского дома не оказалось. Горчаков написал ему записку с просьбой непременно посетить его как можно скорее и вместе с Шеховским продолжил поиски Юлии Львовны, не особо, впрочем, надеясь на успех их предприятия. Вечер Михаил Алексеевич собирался провести в доме Вильегорских, где нынче давали частный концерт.
— Поль, дружище, я бы рад составить тебе компанию нынче, — улыбнулся он на предложение Шеховского скоротать вечер у Демута, — но ты же знаешь Катиш, — развел он руками, — а я обещал.
Старшая сестра Мишеля, графиня Екатерина Алексеевна Баранцова, или Катиш, как называли ее в семье, всегда питала к младшему брату нежнейшую сестринскую любовь, а потому, взяв на себя роль свахи, всячески пыталась устроить его семейное счастье. Михаил не препятствовал попыткам Катиш, но всегда находил какую-нибудь отговорку при знакомстве с очередной кандидаткой в его супруги.
Так продолжалось почти два года, но Екатерина Алексеевна не оставляла надежды, что какая-нибудь из ее протеже вдруг да затронет сердце брата.
Лишившись компании, Павел принял решение никуда не выезжать и остаться дома, а Михаил направился к Вильегорским.
Горчаков не был большим поклонником музыкального искусства и на этот вечер прибыл только из-за обещания, данного сестре. Князь опоздал на концерт, а потому тихонько занял место у самого выхода, чтобы никому не мешать. Встретившись взглядом с Катиш, Михаил виновато улыбнулся, всем своим видом демонстрируя полнейшее раскаяние. Екатерина Алексеевна поначалу нахмурилась, но потом ослепительно улыбнулась в ответ. Мишель сник: радость сестры можно было объяснить только тем, что ему вновь предстоит познакомиться с очередной "очаровательной барышей", и уж сестра постарается, чтобы остаток вечера после завершения музыкальной его части он провел в обществе ее протеже. Подавив тяжелый вздох, князь от нечего делать принялся рассматривать присутствующих и неожиданно увидел Лукомского. Горчаков очень обрадовался его присутствию. По крайней мере, его сегодняшний визит к Вильегорским можно было считать удачей. Рядом с Петром Степановичем были две молодые дамы, которые о чем-то увлеченно переговаривались, прикрывшись роскошным веером одной из них.
Михаил с нетерпением ждал окончания концерта, чтобы подойти к Петру Степановичу и побеседовать с ним, а потому не спускал глаз с него и его спутниц. Одна из соседок Лукомского сложила веер и, отвернувшись от своей собеседницы, повернулась к Пьеру.
Горчаков забыл, как дышать: та, чей образ вот уже неделю не выходил из его головы, была прямо перед ним. Бог мой, вот это действительно удача! — обрадовался он. Ему настолько не терпелось подойти к ней, что он начал раздраженно поглядывать на музыкантов. Наконец, концерт завершился, и присутствующие поспешили покинуть свои места, чтобы дать возможность прислуге освободить место для танцев. Кто-то направился прямиком к столам с выставленными закусками, мужчины отправились в игровую к карточным столам, молодежь в нетерпении ожидала начала танцев.
На ходу вежливо раскланиваясь со знакомыми, но при этом не спуская глаз с Пьера, Докки и Полин, Мишель осторожно пробирался к ним через толпу гостей. Путь ему преградила Катиш.
— Михаил Алексеевич, торопитесь куда? — улыбнулась сестра.
— О, да! — улыбнулся в ответ Мишель. — Катиш, здесь Петр Степанович, и мне бы хотелось подойти поприветствовать его, а потом я полностью в твоем распоряжении.
Екатерина Алексеевна рассеяно пробежала глазами по залу.
— Ну, что ж, я с тобой, — взяла она брата под руку.
Полина все последние дни раздумывала, как дать знать Шеховскому, что Серж увез Жюли в Кузьминки. Написать князю она не решилась, потому что об этом непременно стало бы известно Докки, и она ни за что не допустила бы такого. Выезжая в свет, Полин повсюду искала его глазами, но герой самого громкого на нынешний день скандала сезона к величайшему прискорбию хозяек салонов нигде не появлялся. Прошла уже неделя со дня отъезда брата и Жюли, и сейчас они уже должны были быть на полпути к дому. Время неумолимо истекало, и с каждым уходящим днем таяла надежда Полин, что ей удастся избавить сестру от ненавистного брака. Заметив приближающегося Горчакова, девушка вспыхнула от радости.
Приседая в реверансе перед князем, Полин подняла на него глаза. Зазвучала мелодия вальса.
— Пригласите меня, — шепнула она едва слышно, боясь, что Докки может услышать ее.
Но Горчаков расслышал и, удивленно вскинув бровь, предложил ей свою руку.
— Сударыня, позвольте пригласить Вас? — улыбнулся он.
— С удовольствием, — улыбнулась Полин, и, оглянувшись на сноху, вложила руку в его протянутую ладонь.
— Михаил Алексеевич, — вскинула она на него полный тревоги взгляд, как только они оказались в кругу танцующих пар, — только Вы можете помочь мне!
— Боже правый! Что у Вас случилось, Полин? — удивился Горчаков столь странному заявлению.
— Не у меня, — вздохнула Полина. — Я, к сожалению, не могу рассказать Вам всего. Передайте, пожалуйста, Павлу Николаевичу, что он должен торопиться, если у него осталась хоть капля порядочности и ему не безразлична судьба Жюли. Серж увез ее в Кузьминки, чтобы выдать замуж за нашего соседа, барона Четихина.
Мишель едва не сбился с ритма.
— Так вот почему мы не могли найти ее! — пробормотал он.
— Павел Николаевич искал Жюли? — пришла очередь удивляться Полин.
— Не просто искал, — улыбнулся Горчаков. — О, простите меня, Полин! Это вышло случайно, но это совершенно бестактно с моей стороны.
— Пустое, Михаил Алексеевич! Я не держу зла на князя Шеховского — насильно мил не будешь, — грустно улыбнулась она. — Если он любит Жюли, то пусть поспешит.
— Полина, Вы невероятная женщина. Вам цены нет! — восхищенно заметил Горчаков. — Я не знаю другого такого доброго сердца!
Полин зарделась от комплимента князя, кружась под дивную мелодию вальса в его объятьях. Украдкой бросив взгляд из-под ресниц, она отметила, что Михаил Алексеевич весьма приятный молодой человек. И хотя то, как он обошелся с Жюли, конечно, чести ему не делает, но ее сестра во многом сама виновата в том, что случилось, — тут же нашла она ему оправдание.
Глава 10
Умолкли последние аккорды вальса, а Мишель все продолжал держать руку Полины в своей ладони, не отрывая взгляда от серо-голубых печальных глаз. Очнувшись, он с сожалением выпустил ее пальчики из своей руки и проводил девушку к Лукомскому и Докки, но не ушел, а стоял рядом с ними, разрываясь между желанием остаться в ее обществе и необходимостью вернуться домой и посвятить Павла в то, что она рассказала ему.
— Идите же, Ваше сиятельство, — шепнула Полина, прячась за раскрытым веером. — И так уже упущено слишком много времени, как бы поздно не было.
Долгий взгляд, которым они обменялись, был красноречивей всех слов.
— Только следуя воле обстоятельств, — тихо ответил Михаил, — я покидаю Вас нынче. Но в другой раз, сударыня, Вам не удастся так легко избавиться от моего общества!
Полина едва заметно улыбнулась. Внимание этого сильного, уверенного в себе мужчины было как бальзам для ее израненного сердца. Она безошибочно почувствовала проявленный к ней интерес и более всего удивилась именно тому, что этот интерес не оставил ее саму равнодушной, хотя князь и не осыпал ее комплиментами, как большинство светских знакомых, добивающихся ее внимания. Было так странно рядом с ним вновь почувствовать себя живой, словно оттаяла какая-то часть души, скованная холодом, и от того словно крылья выросли за спиной. Там, где еще недавно были только боль и отчаянье, вдруг затеплилась надежда, крохотный огонек, теплая искра чувства. Я еще буду счастливой, обязательно буду! — пообещала Полина самой себе, провожая глазами высокую фигуру Горчакова.
Мишель спешил. Приехав домой, он сразу направился в спальню, которую предоставил в распоряжение Шеховского. Поль спал, но Горчаков, особо не церемонясь, просто встряхнул его за плечо.
— Какого черта?! — подскочил Шеховской, но увидев приятеля, успокоился. — Который час? — бросил он, всматриваясь в лицо Горчакова в призрачном свете единственной свечи.
— Два часа, — отозвался Мишель. — Извини, но новости таковы, что я не мог ждать до утра. Я у Вильегорских виделся с Полин.
Павел тяжело вздохнул. Упоминание сестры Жюли вновь растравило душу, напомнило о собственной глупости и эгоизме. Не самые приятные воспоминанья, — вздохнул он и вопросительно посмотрел на Горчакова, ожидая продолжения. В конце концов, ведь не о Полин же он пришел говорить с ним, ворвавшись в спальню посреди ночи?