рованный вздох. Выдавив из себя вымученную улыбку, она шагнула в зал: не подошел, не поспешил тотчас ей навстречу в отличие от ее преданных поклонников, что тотчас окружили ее плотным кольцом и наперебой выражали ей свое восхищение ее несравненной красотой.
Делая вид, что полностью поглощена беседой с тремя молодыми людьми, Саша украдкой выглядывая из-за плеча молодого Струве, стараясь рассмотреть князя. Павел вновь оглянулся и перехватив полный невыразимой тоски взгляд Сашеньки отвернулся. Александра залилась смущенным румянцем, словно уличенная в чем-то дурном и недостойном.
Шеховской потерял нить беседы, мысли его потекли в совершенно ином направлении. Нехорошо, как же нехорошо вышло, — досадовал Павел. Он не должен был поощрять ее кокетства, не должен был давать ложных надежд, ему ли не знать, что он сам виноват в сложившейся щекотливой situation (ситуации (фр.)). Ведь если не имеешь определенных намерений, не следовало выказывать к ней интереса. Непременно нужно объясниться, не следует пускать все на самотек, чего доброго Сашенька поставит себя в неловкое положение и виноват в этом будет только он.
Извинившись перед собеседником, князь направился в сторону Александры и окружающих ее молодых людей.
— Александра Ивановна, могу я пригласить Вас, — едва заметно улыбнулся Павел, остановившись перед ней.
Поклонники Александры нехотя расступились, позволив князю беседовать с Сашенькой. Саша растерялась, но только лишь на мгновение, но тут же нашлась с ответом. На самом деле она отказала всем троим под предлогом, что вальс уже ангажирован и теперь произнося эту невинную ложь, надеялась, что Шеховской не опровергнет ее во всеуслышание.
— Вы, видимо, запамятовали, Павел Николаевич, — улыбнулась она. — Вы уже приглашали меня и первый вальс я Вам уже обещала.
— В самом деле, — усмехнулся, Павел легко разгадав этот вполне невинный маневр.
Уже отойдя на некоторое расстояние, Павел обернулся. А ведь хороша, — улыбнулся он своим мыслям. Только вот сердце не встрепенулось, не замерло от восторга, слово умерло оно вместе с той, что покоилась отныне на семейном кладбище в Павловском. Беспросветная тоска вновь напомнила о себе. Остановив проходившего мимо лакея, Павел взял с подноса бокал с шампанским.
Музыканты готовились играть мазурку и едва зазвучали первые аккорды, граф Муравьев предложил свою руку Екатерине Николавне. Николай Николаевич великолепно танцевал и в молодости, когда ему довелось нести службу в Польше, своим умением танцевать мазурку вызывал восхищение даже у поляков. Ныне, он конечно, уж вел себя более степенно, но заразившись всеобщим весельем, вдруг пал перед своей дамой на одно колено, тряхнув завитой головой, пока она шла вкруг него с плавной грацией. Улыбка не сходила с его лица, юношеский задор вновь горел во взгляде, казалось, он даже помолодел, не столь заметны стали следы болезни на разрумянившемся лице.
Его племянник Михаил, с которым Павел вел неспешную беседу за несколько минут до того, старался ничем не отстать от своего дядюшки. Лишившись таким образом собеседника, Павел глубоко задумался о прошлом. Вспомнились блестящие балы великолепного Петербурга, блеск и роскошь высшего света. Слепящий блеск подлинных драгоценностей и свет фальшивых улыбок. И только Юленька среди этой блестящей мишуры казалась единственным подлинным бриллиантом. Она не умела лгать, скрывать свои чувства: когда-то ему казалось, что он может читать ее самые потаенные мысли, как открытую книгу. Но теперь он и в этом не был уверен. Чем больше он думал о том, тем больше крепла в нем уверенность, что его жена так и осталась для него неразгаданной тайной за семью печатями. Из раздумий его вывели зазвучавшие аккорды того самого вальса, о котором он просил Александру. Склонившись в учтивом поклоне, Поль предложил девушке руку. Тонкие пальчики, в белой атласной перчатке затрепетали в его ладони, яркий румянец окрасил щеки, маленькие ушки и стройную шею.
Зеркала, свечи, яркие наряды дам, все слилось для Сашеньки в какой-то умопомрачительный калейдоскоп, в котором только его лицо оставалось тем единственным предметом, на который ей хотелось смотреть неотрывно. Александра пыталась поймать его взгляд, увидеть в его глазах тоже, что и в тот ясный морозный день, когда незадачливый возница перевернул ее возок на дороге вдоль берега Ангары. Но будто пригрезилось ей тогда в его взгляде нежность и радость от встречи в ней. Сегодня все было иначе, во взгляде не было ни тепла, ни нежности, Сашенька даже испугалась того, насколько серьезное выражение вдруг приняло его лицо. А вдруг он решился просить моей руки, — обмерло сердце, но когда князь заговорил, каждое его слово было словно гвоздь в крышку гроба, в котором он хоронил все ее мечты и надежды.
— Александра Ивановна, я должен просить у Вас прощения.
— Прощения? — уже догадываясь о том, что он хочет сказать ей, едва слышно пробормотала Саша.
— Я вел себя недопустимо, — тихо ответил Павел. — Не имея определенных намерений, я позволил Вам считать, что…
— Не надо, прошу Вас, — опустив глаза отозвалась Александра. — Не говорите ничего. Будем считать, что Вы ничего не говорили, а я ничего не слышала.
Защекотало в носу и защипало глаза. Саша подняла голову повыше, чтобы не дать пролиться подступившим слезам. Глядя в ее блестящие от скопившейся в них влаги глаза, Поль тяжело вздохнул.
— Простите меня. Я не должен был…
— Ах! Прошу Вас оставьте. Не будем о том, — предательская слезинка скользнула по ее щеке.
Пусть лучше так, — нахмурился Павел, продолжая вести ее в быстром ритме вальса. — Уж лучше так, чем все это зайдет слишком далеко.
Музыка стихла и князь проводив Сашу к тетушке, учтиво склонился над рукой Варвары Григорьевны, выразил радость от встречи с семейством Зариных и отошел не сказав Александре больше ни слова. Девушка сникла. Все обман. Князь явно не искал ее общества, ей показалось, что тогда на дороге в его поведении было нечто большее, чем простая учтивость. Не мог же он оставить ее одну посреди дороги и уехать как ни в чем не бывало, а она глупая размечталась о том, что наконец-то он обратил на нее свое внимание.
Желая получить приглашение от Шеховского она отказала трем другим претендентам, она солгала, что вальс ангажирован и ныне эта ложь выплыла наружу. А он даже не взглянул больше в ее сторону, не остался подле нее, продемонстрировав свое равнодушие к ней. Бог мой, какой стыд, — прикрыла пылающее лицо веером Александра. Неужели ее увлечение, так бросается в глаза, что он вынужден был говорит с ней о том. Она нафантазировала себе Бог знает что, и ему пришлось спустить ее с небес на землю.
Бал кончился под утро, разошлись уставшие, но довольные гости. Лежа в постели, Павел никак не мог уснуть. Он и раньше частенько ловил на себе влюбленные взгляды, коли доводилось ему бывать на столичных балах, но разница была лишь в том, что ранее его не трогало нисколько безответное чувство какой-нибудь влюбленной в него дебютантки, а нынче стало жаль Александру, жаль разбитых им самим надежд и чаяний.
Надобно выбросить все это из головы и думать о том, что ему предстоит. Предстоящая поездка в Якутск не радовала, и несмотря на то, что Муравьев собирался отправить с ним чиновника сведущего в подобных делах, роль проверяющего ему претила. Видимо, он все же ошибся с выбором. Не этого он ждал от службы. Поезда на Камчатку, даже учитывая то, что его самонадеянность и неосторожность едва не стоили ему жизни, была куда более интересна ему, чем нынешнее бесцельное пребывание в Иркутске. К тому же есть еще Сашенька, — вздохнул Шеховской, переворачиваясь на спину. Нет, решительно нужно ехать и чем быстрее, тем лучше, — засыпая думал он.
В Якутск выехали спустя три дня после губернаторского бала. Павел думал, что стоит ему покинуть Иркутск и мысли об Александре тотчас улетучатся из его головы как нечто наносное и ненужное, но он по-прежнему думал о ней. Какая однако странная штука? — поражался он, — я не думаю о ней, как о предмете грез своих, но и отпустить из своих мыслей не могу. Что это? Жалость? Вероятно. Но отчего? Отчего его стал заботить душевный покой влюбленной в него девицы? Скажите на милость: к чему ему эти переживания? Он так явственно читал в ее глазах знакомый ему призыв, но впервые сердечная победа не доставила ни радости, ни удовольствия, как то бывало ранее. Он тяготился этой влюбленностью молоденькой девушки, злился от того, что местное общество затаило дыхание в ожидании развязки. Как поздно он понял, что натворил! Уже вовсю пошли слухи о том, что племянница Зариных им увлечена, но чувство ее безответно.
В Закревском готовились встречать Рождество. Много лет спустя в большой гостиной вновь появилась ароматная лесная красавица. Пушистые зеленые лапы ее источали дивный аромат хвои, наполняя им комнату. Анна с двумя горничными украшала елку. Николенька восторженно захлопал в ладоши, когда ему удалось дотянуться до коробки с лентами. Улыбаясь, Анна отодвинула коробку, осторожно забрала из маленьких цепких пальчиков голубую атласную ленту с золотистой вышивкой и вручила сыну вместо нее серебряную погремушку. Повертев ее в руках, Ники отбросил надоевшую игрушку и пополз к стулу, куда мать поставила интересующую его коробку. Добравшись до своей цели, малыш ухватился за ножку стула и сделав усилие поднялся на ноги. Выхватив понравившуюся ему ленту, Ники забыл о том, что ему во чтобы то ни стало надобно держаться за стул и сделав несколько шагов плюхнулся на зад, заревев, что есть мочи.
— Пошел таки, — улыбнулась Агата, беря мальчика на руки.
Анна обернувшись на крик ребенка, услышав слова старой няньки вдруг смахнула невесть откуда набежавшую слезу.
— Вот и первые шаги, mon bonne (мой хороший (фр.)), — забирая сына из рук Агаты, прижала она к себе дитя.
Коснулась губами темной кудрявой макушки. Ники забыв о своих недавних огорчениях принялся увлеченно теребить брошь, приколотую к корсажу платья Анны. Что-то тихо воркуя на ухо малышу, Аня подошла к окошку. Накануне шел снег, было тихо и тепло, а ныне поднявшийся ветер раскачивал голые ветки деревьев в парке, выл в трубах и сметая с крыши снег сыпал его перед окнами.