Вместо этого мы приняли одно из его предложений — тайник под мостом в парке. Мне не терпелось добраться до Тиа, но переехать мгновенно было невозможно. Чтобы обвыкнуться на новом месте, требовалось время, к тому же план Тиа включал в себя проводившийся в Острой башне прием, а ближайший должен был состояться сегодня вечером. Оставалось лишь надеяться, что Тиа сумеет продержаться так долго.
— Это было… где-то два или три года назад, — продолжал Конденсатор. — Предыдущие хозяева рассказали Стальному Сердцу, что мое слабое место — собаки. Он иногда запирал меня вместе с ними — не в наказание, просто так. Я так и не смог понять зачем — никакой закономерности не наблюдалось.
— Он хотел, чтобы ты его боялся, — ответил я, просматривая содержимое рюкзака и сверяя его со своим списком. — Ты настолько невозмутим, Эдмунд, что порой кажется, будто тебя вообще ничто не пугает. Вероятно, это не нравилось Стальному Сердцу.
— Меня многое пугает, — возразил эпик. — Я словно мура вей среди великанов, Дэвид! Едва ли я представляю угрозу.
Я сомневался, что это имело значение для Стального Сердца. Он держал Ньюкаго в постоянном мраке, заставляя свой народ жить в страхе. Его вторым именем была паранойя. Вернее, третьим, поскольку его собственное имя состояло из двух слов.
— В общем, — продолжал Эдмунд, — он запирал меня с собаками, злыми и жуткими. Я сжимался в комок у стены и рыдал. Казалось, лучше никогда не станет — только хуже.
Нахмурившись, я застегнул рюкзак и снял с рукава мобильник, взглянув на экран, где виднелось изображение пожилого человека со смуглой кожей.
— Но ты же делился своими способностями, Эдмунд, — сказал я. — Ты даритель. Почему тебя беспокоило, что ты можешь их лишиться?
— Я считался ценным для других, что позволяло мне жить в роскоши и относительном покое, в то время как остальные голодали и цеплялись за жизнь. Благодаря моим способностям я считался важной персоной, Дэвид. И меня приводила в ужас мысль, что я могу их потерять.
— Тебя приводили в ужас собаки, Эдмунд.
— Я так и сказал.
— Да, но, возможно, ты путаешь причину со следствием. Что, если не ты боялся собак потому, что они лишали тебя способностей, а они лишали тебя способностей потому, что ты их боялся?
Эдмунд отвел взгляд.
— Кошмары? — спросил я.
Он кивнул. Я видел лишь часть комнаты, в которой он находился, — убежище в окрестностях Ньюкаго, о котором не знал Проф. Мы не могли связаться с Эдмундом, пока Ночной Сокол не доставил ему с помощью дрона новый мобильник. Старый он выключил и никогда больше не включал, заявив, что соблюдает осторожность на случай, если наша атака на компанию Ночного Сокола закончится неудачей. Еще один его маленький мятеж.
— Кошмары, — проговорил Эдмунд, все так же глядя в сторону от экрана. — Будто за мной охотятся. Рвут клыками, терзают, раздирают на части…
Оставив его наедине с собой, я вернулся к работе. Когда я присел, что-то выскользнуло из-под моей футболки — кулон, который дал мне Абрахам, со стилизованной буквой «S». Знак верующих в приход добрых эпиков.
Теперь его носил я. В каком-то смысле я действительно верил в эпиков. Я сунул кулон под футболку. Три рюкзака были уже проверены, оставалось еще два. Даже Коди, которому предстояло руководить операцией из безопасного места, требовался запасной рюкзак на случай, если что-то пойдет не так. Наше новое убежище — наскоро сооруженные три комнаты под мостом в редко посещаемом парке — было не столь надежно, как предыдущее, и нам не хотелось слишком многое оставлять после себя.
Следовало заканчивать с делами, но мне хотелось видеть Эдмунда, а не только слышать. Разговор был для меня очень важен. Немного подумав, я заметил на груде снаряжения, привезенного из предыдущего убежища, одно из камуфляжных кепи Коди.
Улыбнувшись, я схватил моток клейкой ленты и подвесил мобильник на козырек кепи — пришлось израсходовать почти половину ленты, но какая разница? Когда я надел кепи, мобильник свисал передо мной, словно дисплей в шлеме. Скажем так — весьма примитивный дисплей. В любом случае теперь я мог видеть Эдмунда, не занимая рук.
— Что ты делаешь? — нахмурился он.
— Ничего, — ответил я, возвращаясь к работе. Мобильник болтался возле моего лица. — Что случилось с собаками, Эдмунд? В тот день, когда все изменилось? Когда ты бросил им вызов?
— Глупо вышло.
— Все равно расскажи.
Мой собеседник будто бы взвешивал все за и против. В любом случае повлиять на его решение на расстоянии я не мог.
— Пожалуйста, Эдмунд, — снова попросил я.
Он пожал плечами:
— Одна из собак кинулась к маленькой девочке. Кто-то открыл дверь, чтобы меня выпустить, и… в общем, я узнал эту девочку. Это была дочь одного из охранников. И когда одна из тех зверюг прыгнула на нее, я схватил собаку за лапу, — Эдмунд покраснел. — Но это оказался ее пес, который вовсе не собирался нападать. Просто обрадовался, увидев хозяйку.
— Ты восстал против собственных страхов. — Я полез в следующий рюкзак, сверяя его содержимое со списком. — Ты бросил вызов тому, что тебя пугало.
— Возможно, — ответил эпик. — После этого все стало иначе. Теперь, когда я оказываюсь среди собак, мои способности ослабевают, но не исчезают полностью. Кто знает — я мог ошибаться с самого начала, и моя слабость могла на самом деле заключаться в аллергии на домашних животных или чем-то подобном. Но я не мог экспериментировать, поскольку все сразу же поняли бы, чем я занимаюсь.
Не могло ли то же самое случиться и с Меган? Не перестанет ли со временем огонь лишать ее способностей? Открытое пламя продолжало на нее влиять, но Меган могла заставить тьму отступить. Возможно, то, что пережил Эдмунд, являлось следующей стадией.
Застегнув рюкзак, я поставил его рядом с остальными у стены.
— Скажи мне вот что… — задумчиво проговорил Эдмунд. — Почему, если собаки действительно моя слабость, устройства с заряженными мной энергобатареями не отказывают в окружении собак?
— Что, прости? — рассеянно буркнул я. — А… Все дело в законе большого рассеивания.
— Это ты о чем вообще?
— Слабость эпика тем меньше влияет на его способности, чем дальше ты от него находишься, — ответил я, застегивая четвертый рюкзак. — Примерно как в Ньюкаго: ес ли бы Стальное Сердце лишался своих способностей везде, где кто-то его не боялся, он не смог бы превратить целый го род в сталь. Большинство жителей города не знали, кто он такой, и, соответственно, не могли его бояться. Повсюду остались бы участки, не состоящие из стали.
— Ага… — пробормотал Эдмунд.
Встав, я положил предпоследний рюкзак рядом с остальными. Идея с кепи оказалась не столь удачной, как мне бы хотелось, — передняя часть перевешивала, и оно постоянно норовило соскользнуть с головы.
«Нужен балласт», — решил я. Снова схватив остатки клейкой ленты, я закрепил сзади кепи фляжку. Стало намного лучше.
— С тобой все в порядке? — спросил Эдмунд.
— Угу. Спасибо за информацию.
— Буду рад, — ответил он, — если в качестве платы согласишься отдать меня другому хозяину.
Я замер, выронив пустую картонку из-под клейкой ленты.
— Я думал, тебе нравится нам помогать.
— Вы стали слабее. — Эдмунд пожал плечами. — Вы больше не в состоянии меня защитить, Дэвид. Я устал прятаться в этой маленькой комнатке. Я лучше буду служить другому высшему эпику, который сможет обо мне позаботиться. Я слышал, Ночная Грусть еще властвует.
У меня подступил комок к горлу.
— Можешь идти куда хочешь, Эдмунд. Не стану тебя удерживать.
— Меня ведь могут убить, Дэвид, — натянуто улыбнулся он. — Вокруг опасно.
— Ты избежал тьмы, Эдмунд, — сказал я. — Ты раньше всех остальных разгадал тайну. Если не хочешь бежать — почему бы не присоединиться к нам? Стать членом команды?
Он взял книгу и отвернулся от экрана.
— Без обид, Дэвид, но это похоже на чудовищную авантюру. Я пас.
— Мы пришлем тебе еще припасов, — вздохнув, сказал я. — Хотя, возможно, Ночному Соколу может понадобиться зарядить кое-какие энергобатареи.
— Сделаю все, что мне прикажут, — ответил Эдмунд. — Но, Дэвид, думаю, ты все-таки ошибаешься насчет одной стороны способностей. Ты утверждаешь, будто моя слабость изначально возникла из страха перед собаками, но до Напасти я не настолько их боялся. Да, я их не любил, может, даже ненавидел. Но… этот страх? Похоже, он рос вместе с моими способностями. Как будто способности… нуждаются в некоем источнике страха.
— Вроде воды, — прошептал я.
— А?
— Нет, ничего. — Глупо. Напасть не могла тогда за мной наблюдать. — Еще раз спасибо.
Кивнув, он отключился. Я проверил содержимое последнего рюкзака, а затем положил и его вместе с другими. В комнату заглянула Меган. Она помедлила на пороге, озадаченно глядя на меня с раскрытым ртом, будто забыла, что хотела сказать.
«Кепи», — сообразил я. Снять его или притвориться, будто ничего не происходит? Выбрав половинчатое решение, я сдернул мобильник с козырька, но оставил кепи на голове, после чего спокойно пристегнул аппарат к рукаву.
— Да? — спросил я, не обращая внимания на болтающиеся перед глазами серебристые обрывки.
Кепи соскользнуло на затылок — теперь перевешивала фляжка. Поймав головной убор, я водрузил его на место.
«Ловко, ничего не скажешь».
— Даже не стану спрашивать, — сказала Меган. — Ты закончил?
— Только что разобрался с последним. Заодно приятно побеседовал с Эдмундом. Его опыт совпадает с твоим.
— То есть полностью от слабости не избавиться?
— Ну… похоже, со временем ее влияние уменьшается.
— По крайней мере, хоть что-то. Мы готовы.
— Хорошо. — Я встал, собирая рюкзаки.
— Ты же не пойдешь на операцию в этом кепи?
Небрежно сняв кепи — хотя пришлось основательно его дернуть из-за приклеившейся к волосам ленты, — я отхлебнул из фляжки, не отделяя ее от кепи.
Снова надев кепи, я покрепче натянул его на голову.
— Решил вот сменить имидж. Как тебе? — выкрутился я довольно неловко.