— Я служил в Джей-ти-эф-два, — сказал Абрахам.
— Что это? Кроме странного набора букв.
— Канадский спецназ.
— Я так и знал!
— Да, ты весьма сообразителен.
— Это что, сарказм?
— Опять в точку, — кивнул Абрахам.
Я пристально посмотрел на него:
— Если ты был военным, тогда еще более странно, что ты не взял командование на себя. Ты офицер?
— Да.
— Высокопоставленный?
— Достаточно.
— И…
— Знаешь Пороха?
— Был такой эпик, — ответил я. — Мог вызывать детонацию пороха и прочей взрывчатки одним лишь взглядом. Он… — Я сглотнул, вспоминая свои заметки. — Он пытался завоевать Канаду во втором году после Напасти. Атаковал их военные базы.
— Он убил всю мою команду, когда нанес удар по Трентону. — Абрахам встал. — Всех, кроме меня.
— Как ты уцелел?
— Сидел на гауптвахте, ожидая трибунала. — Он взглянул на меня. — Ценю твой энтузиазм и стойкость, но ты пока слишком молод, чтобы принимать мир таким, какой он есть, а не каким он тебе кажется.
Отсалютовав мне двумя пальцами, Аб вышел.
Поскребя по поверхности нашего убежища, я ощутил, как легко соль отваливается от стены. Пора было снова перебираться на другое место. Хотя мы всегда считали это убежище временным, казалось, будто мы едва успели тут обжиться. Как вообще в этом городе кто-то мог чувствовать себя как дома?
Я прошелся по комнате, разминая исцеленные ноги. Они все еще болели, хотя я не признавался в этом другим. В целом я чувствовал себя крепким и сильным. Я знал: еще несколько часов — и к рассвету буду готов к бою.
Рука и ссадины Меган тоже зажили, — к счастью, болеотвод на нее подействовал. Меня беспокоило, что со времен Ньюкаго она не могла исцеляться или пользоваться тензорами. Однако обе эти способности тайно исходили от Профа — а, как говорил Ночной Сокол, иногда умения тех или иных эпиков создавали друг другу помехи.
Так или иначе, болеотвод сработал, но Меган все еще не пришла в себя. Абрахам сказал, чтобы я не волновался и что провести день-другой в постели после подобной травмы — вполне обычное дело. Он явно пытался меня утешить — кто мог знать, что обычно, а что необычно для эпика, чрезмерно напрягшего свои силы?
Из кладовой глянула Миззи:
— Эй, слонц! Тебя вызывает Ночной Сокол. Проверь телефон.
Я достал мобильник, которого не было слышно со дна рюкзака. Вот чертовщина! Что могло пойти не так? Я открыл сообщения. Возможно, клетки не прижились или дрон был сбит каким-нибудь бродячим эпиком. Или Ночной Сокол решил нас предать.
Вместо этого я увидел сорок семь сообщений от Ночного Сокола, содержание которых сводилось к «Эй!», «Привет!» или «Эй, ты, идиот!».
«Что-то не так?» — поспешно написал я.
«Разве что с твоей дурацкой физиономией», — последовал ответ.
«Клетки испортились?» — написал я.
«Как можно испортить клетки, пацан?»
«Не знаю, — ответил я. — Это же ты посылаешь мне срочные сообщения!»
«Срочные? — написал Ночной Сокол. — Мне просто скучно».
Я моргнул, перечитывая текст.
«Скучно? — переспросил я. — Ты же в буквальном смысле шпионишь за всем миром, Ночной Сокол. Ты можешь читать любую почту, слушать телефонные разговоры».
«Во-первых, не за всем миром, — ответил он. — Только за большей частью Северной и Центральной Америки. Во-вторых, известно ли тебе, насколько беспробудно тупо большинство людей?»
Я начал отвечать, но на меня обрушился поток сообщений.
«О! — написал Ночной Сокол. — Только взгляни на этот красивый цветочек!»
«Привет! Хочу узнать, нравлюсь ли я тебе, но стесняюсь спросить».
«Ты где?»
«Тут».
«Где?»
«Тут».
«Там?»
«Нет, тут».
«А…»
«Посмотрите на моего малыша!»
«Посмотрите на мою собачку!»
«Посмотрите на меня!»
«Посмотрите, как я держу на руках своих малыша и собачку!»
«Эй, народ! Я сегодня утром крупно обосрался».
«В общем, блевать охота, — подытожил Ночной Сокол. — Миром правят богоподобные создания, которые могут превращать дома в лужи кислоты, а люди не в состоянии найти применения своим телефонам ни для чего другого, кроме как фотографировать своих питомцев или пытаться выяснить, как удобнее потрахаться».
«Ну… — написал я, проверяя, завершился ли его поток сознания. — Те, кто может себе позволить твои мобильники, — богачи из элиты. Вряд ли стоит удивляться, что они настолько пустоголовые».
«Нет, — ответил он. — Есть немало городов вроде Ньюкаго, где правящим эпикам хватает ума понять, что населением с мобильниками можно управлять и распространять среди него пропаганду. Могу тебе сказать, что бедняки ничем не лучше, только питомцы у них более шелудивые».
«И что, в том есть какой-то смысл?» — спросил я.
«Угу. Они меня развлекают, болтая всякие глупости. А уж запас попкорна у меня имеется».
Вздохнув, я убрал мобильник и снова начал просматривать список эпиков, которые, судя по распространившимся сегодня в городе слухам, погибли в результате вспышки гнева Профа в Острой башне. Среди участников приема их были десятки, и лишь немногие умели летать или обладали полной неуязвимостью. Проф уничтожил половину верхушки Ильдитии.
Мобильник снова зажужжал. Застонав, я взглянул на экран.
«Эй, — написал Ночной Сокол, — мои дроны совершили облет вашего города. Хочешь посмотреть изображения?»
«Изображения?» — переспросил я.
«Да, для проектора. У вас ведь он есть?»
«Ты знаешь про проектор?»
«Пацан, это я его создал».
«Это какая-то технология эпиков?»
«Конечно, — ответил он. — Ты что, думал, будто проекторы, способные магически воспроизводить почти трехмерные изображения на неровных поверхностях, не отбрасывая теней от находящихся внутри людей, — обычное дело?»
Честно говоря, я понятия об этом не имел. Но если он предлагал картинку города с высоты — какой смысл отказываться?
«Это одно из немногих устройств, массовое производство которых мне удалось наладить, как и ваши мобильники, — добавил Ночной Сокол. — Бо льшая часть подобных технологий работает значительно хуже, если создать из клеток больше одного-двух мотиваторов. Но к проекторам это не относится. Треск, мобильники вообще даже не нуждаются в мотиваторах, кроме тех, что я держу тут у себя. В общем, нужен тебе файл для проектора или нет?»
«Нужен, спасибо, — написал я. — Как успехи с мотиваторами из клеток Профа?»
«Мне пришлось сперва немного вырастить культуру, — ответил он. — Потребуются как минимум сутки, прежде чем станет ясно, получится ли вообще что-нибудь и сумею ли я запихнуть Джонатана в мой мотиватор».
«Здорово, — написал я. — Держи меня в курсе».
«Само собой — если пообещаешь записать собственные слова, когда в следующий раз сболтнешь какую-нибудь глупость. Черт побери, до чего же я скучаю по интернету! Там всегда можно было отыскать кучу придурков, совершающих од ну глупость за другой».
Я снова вздохнул и сунул мобильник в карман. Естественно, вскоре он пискнул в очередной раз. Я схватил его, готовясь дать отповедь Ночному Соколу, но это оказалось сообщение, что мой мобильник принял большой пакет данных — картину города.
В технике я не особо разбирался, но все же сумел подсоединить телефон к проектору в кладовой, а затем передать файл. Включив устройство, я обнаружил, что парю над Ильдитией. Величественность картины нарушали лишь груды хранившихся в помещении припасов, которые тоже парили в небе, словно я был неким космическим бродягой, таскавшим за собой на буксире свой скарб.
Я быстро пронесся над городом, пользуясь руками для подстройки перспективы и заново знакомясь с органами управления. Проектор точно воспроизводил Ильдитию, и я на мгновение поддался иллюзии. Пролетев мимо небоскреба, окна которого походили на размазанную полосу, я поднялся выше и поплыл вдоль улицы, лавируя среди соляных деревьев, а затем устремился через парк мимо нашего убежища.
Меня охватил радостный восторг. Хоть я и совсем недолго пробыл инвалидом со сломанными ногами, чувство ограниченности и беспомощности никуда не девалось. Треск… казалось, будто прошли годы с тех пор, как я мог гулять в открытую, не опасаясь выдать свою команду.
Наслаждаясь свободой полета, я наткнулся на здание и пролетел сквозь размытую пустоту внутри его, вынырнув с другой стороны.
Только теперь я вспомнил, что все это подделка, обман. Очертания предметов искажались, когда я оказывался слишком близко к ним, а если вглядеться, можно было увидеть углы помещения, в котором я «летал».
Хуже того — мне не бил в лицо ветер, не подступал к горлу комок от резких взлетов и падений. С тем же успехом я мог бы смотреть фильм. Я не ощущал ни веселья, ни власти над миром и вообще чувствовал себя довольно глупо.
— Забавно смотрелось. — В дверях, выглядевших словно открывавшийся прямо в воздухе портал, стоял Коди.
Я не заметил, как он подошел.
Подвигав руками, я опустил точку зрения камеры, расположившись на крыше небольшого многоквартирного дома.
— До чего же мне не хватает спирила…
За последнее время, пока нам приходилось бегать, сражаться и скрываться, я почти не вспоминал про устройство, позволявшее мне летать по покрытым водой улицам Новилона, но теперь я ощутил, будто внутри меня образовалась дыра. За те недолгие дни, что провел в затопленном городе, я познал истинную свободу, летая на двух водяных струях.
Усмехнувшись, Коди вошел в кладовую.
— Помню, как ты первый раз увидел проектор в деле, парень. Тогда у тебя был такой вид, будто ты собирался продемонстрировать всем нам, что ел на обед.
— Было такое, — кивнул я. — Впрочем, я довольно быстро освоился.
— Не сомневаюсь. — Коди остановился рядом со мной на крыше, окидывая взглядом город. — У тебя уже есть план?
— Нет, — ответил я. — А у тебя?
— Никогда не был силен в составлении планов.
— Почему? Мне казалось, ты отлично умеешь сочинять.
Коди нацелил на меня палец: