— Спасибо, Хоше.
— Мы еще не можем сказать с уверенностью, они это или нет. После настройки датчиков можно будет получить более отчетливое изображение, но определить личность захороненных будет невозможно. Для этого требуется экспертиза ДНК.
— Это они. Я уверена.
— Что ж, отлично. Но вытащить их будет нелегко. Придется раскопать все вокруг, возможно, потребуются силовые поля, чтобы укрепить фундамент. На время проведения работ надо будет эвакуировать всех жильцов. И при этом очень осторожно взломать бетон.
— Не беспокойся, в Управлении имеются опытные специалисты по извлечению. Они будут здесь еще до обеда.
— То же самое ты говорила насчет бригады криминалистов.
Она сумела развернуться на тесной скамье и окинула его оценивающим взглядом.
— Я помню. И прошу за это прощения. До сих пор я никого не подводила. И впредь этого не случится.
Хоше понял, что его лицо мгновенно покраснело. Ее извинение прозвучало как интимное признание. Чтобы отвлечь Паулу, он постучал пальцем по экрану.
— А ты уверена, что это убедительный аргумент? Я готов поставить последний доллар на то, что ячейки памяти у них уничтожены и воспоминаний об убийце мы не обнаружим.
— Хоше, можешь мне поверить. Теперь мы его прижмем. Все, что сейчас нужно, — это судья, который выдаст ордер.
В гостиной поднялся такой дьявольский шум, что Мортон услышал его из своей спальни. Это вынудило его прерваться и сильно разозлило. Эл-дворецкий назвал ему имя того, кто вторгся в пентхаус, и, спускаясь, Мортон потуже завязал пояс халата.
Главный следователь Паула Мио спорила с дворецким, тогда как детектив Хоше вмешивался в их разговор, грозя страшными карами. Вышколенного человека-дворецкого нисколько не испугали незваные гости и их принадлежность к полиции. Он оставался верен своему нанимателю, и ничто не могло заставить его отступиться от своего долга.
— Предлагаю всем сделать глубокий вдох и успокоиться, — произнес Мортон. — Он провел рукой по голове, пытаясь пригладить взъерошенные волосы. — Какие проблемы, главный следователь?
— Никаких проблем. — Она протянула ему небольшой кристаллический диск. — У меня ордер на ваш арест.
— По какому обвинению?
— По обвинению в убийстве двух физических тел и намеренном повреждении их ячеек памяти.
Ее слова окончательно вывели его из себя.
— Это дурная шутка!
— Нет, сэр, я не шучу, — ответила Паула. — Как зарегистрированный гражданин Содружества, вы можете ничего не говорить по поводу предъявленного обвинения, пока не проконсультируетесь со своим юридическим представителем. А сейчас прошу вас одеться. Для дальнейшего допроса вас доставят в полицейский участок.
— Сущая чепуха. — Мортон скрестил руки на груди и не сдвинулся с места. Он уже знал, о чем шла речь, но все же спросил: — О каких убийствах вы говорите?
— Об убийстве Тары Дженнифер Шахиф, бывшей в то время вашей женой, и Вайоби Котала.
— Проклятье! Да я же сам заявил, что их убили!
— Да, верно, и я вам за это благодарна. Прошу вас одеться. В противном случае вы поедете с нами в таком виде.
В гостиную ворвалась обнаженная Меллани и крепко обвила руками Мортона.
— Морти, что происходит? Что они такое говорят?
— Ничего, это просто полицейская ошибка, вот и все. — Он резко отстранился, но затем передумал и обнял девушку. — Все хорошо.
Меллани из-под его рук взглянула на офицеров.
Хоше Финн отвернулся, чтобы не смотреть на обнаженное тело девушки. А затем ему пришлось отвернуться от второй девушки в белом кружевном пеньюаре, остановившейся в дверях. При виде развернувшейся сцены на ее продолговатом утонченном лице появилось выражение скуки, словно она смотрела дешевую мыльную драму.
— Что здесь происходит? - протянула она слегка хрипловатым голосом, приглаживая рукой роскошную прическу. - Это твои извращенные развлечения, Морти? Тебя утащат в тайную темницу и прикуют к стене?
— Нет, — в один голос воскликнули Паула Мио и Мортон.
— Ах! — разочарованно вздохнула она.
— Морти никогда никого не убивал, — заявила Меллани и вызывающе подняла голову.
Паула окинула ее холодным взглядом.
— Вас еще на свете не было, когда он это сделал. Послушайте моего совета, не устраивайте сцен. Мортон?
— Да-да. — Мортон нежно прижал к себе девушку. — Мой эл-дворецкий уже связался с юридическим отделом. К ужину я буду дома. Мы подадим встречный иск за незаконный арест еще до того, как принесут рыбное блюдо.
Меллани просительно заглянула ему в лицо.
— Не ходи с ними, Морти, пожалуйста. Не ходи.
— У него нет выбора, - заметила Паула.
— Я иду одеваться, — сказал Мортон. Он резко развернулся и шагнул к двери. — Очень жаль, — обернувшись, сказал он Пауле. — Между вами и мной могло возникнуть нечто стоящее.
Паула перевела взгляд с Меллани на высокомерную девушку в кружевном пеньюаре, потом посмотрела на Мортона.
— Я себе этого даже представить не могу.
Налетевший со стороны Великой Триады ежедневный шторм уже утих, оставив в широкой долине влажную свежесть. Деревьев здесь, на северо-западном склоне гор Дессо, было совсем немного. В основном долину покрывала луговая трава, а вдоль быстрой реки, несущей воды на север, протянулись заболоченные участки. Последние легкие облака стремительно уносились вдаль, солнце грело все сильнее, и от травы поднимался пар.
Казимир вышел наружу, как только закончился дождь. В этой деревне Макфостеров прошло его детство. Беспорядочно разбросанные каменные хижины с дерновыми крышами защищали своих обитателей от дождей. Широкие открытые окна не препятствовали циркуляции воздуха, позволяя ветру охлаждать помещения. В таком теплом климате люди редко оставались дома в светлое время суток. Жители занимались сельским хозяйством, и дети клана в этом удаленном убежище могли расти спокойно, не опасаясь влияния Института и Звездного Странника. Долина прекрасно подходила для выпаса скота, а несколько воинов, неспособных более участвовать в набегах Хранителей, тренировали шарлеманей.
По пути к мемориальному кладбищу к нему присоединились Скотт и Харви, их примеру последовали жители других домов, стоявших по дороге, и вскоре по заросшей травой тропинке шло уже более тридцати молчаливых мужчин и женщин. Тропинка вывела их к потемневшим деревянным воротам в сложенной из камней стене, увитой настурциями. Как и в большинстве небольших селений по всему Содружеству, стена окружала все кладбище. Деревца, посаженные по периметру, уже выросли и обеспечивали легкую тень. Могильные плиты были вырезаны из местной скальной породы. Трава между могилами регулярно подстригалась. Кое-где стояли скамьи. В центре кладбища был установлен восьмиугольный мемориал. Постаментом служила плита около трех метров в поперечнике, а на ней покоился двухметровый шар из красного мрамора, отполированного до блеска. На его нижней части аккуратными строчками были выгравированы имена, занимавшие уже около трети поверхности.
Все пришедшие собрались вокруг и склонили головы.
— Сегодня мы пришли почтить жизнь Брюса Макфостера, — громким чистым голосом произнес Харви. — Он покинул наш клан, но не будет забыт теми, с кем жил и сражался плечом к плечу. В час отмщения за эту планету он услышит радостную песнь, которую будут петь все народы, и она прозвучит так громко, что разбудит даже дремлющие небеса.
Харви поднес к незаконченному ряду имен на мраморной поверхности небольшой резец. Аппарат негромко зажужжал, высекая запрограммированные буквы, из-под крошечных лезвий посыпалась мелкая серая пыль.
— Я помню твой смех, Брюс, — сказал Харви.
Казимир шагнул вперед.
— Я помню твою дружбу, Брюс. Ты мой брат и навсегда им останешься.
Его голос прерывался, слова с трудом выталкивались наружу, по щекам потекли слезы.
— Я помню твое упорство, Брюс, — прохрипел Скотт. — Пусть оно всегда остается с тобой, парень.
Вперед вышла женщина. Казимир не слышал, что она говорила. Маленький мальчик у нее на руках начал громко плакать, будто понимал, что происходит, что он никогда не увидит своего отца.
Прощание затянулось довольно надолго. Наконец последний из Макфостеров сказал свое слово, а младенец успокоился у груди матери. Жужжание резцов смолкло. Казимир растерянно взглянул на новое имя, высеченное в мраморе, и сразу же опустил голову, будучи не в силах смотреть на печальное свидетельство.
Люди постепенно разошлись, оставив его наедине с Самантой.
— Спасибо, Каз, — тихо сказала она. — Порой мне кажется, что только ты и я действительно любили его.
— Его все любили, — непроизвольно ответил Казимир.
Саманта была несколькими годами старше его, и потому он чувствовал себя в ее присутствии не совсем уверенно. Теперь, когда Брюса больше не было, а у нее остался ребенок, его смущение только усилилось.
Она улыбнулась, хоть и было заметно, что улыбка далась ей с трудом. Младенцу едва исполнилось три недели, и его мать выглядела очень усталой.
— Ты такой милый. Его все знали, особенно мои сестры во всех кланах. Но это совсем иное. Он оставил свой след в этом мире.
Казимир обнял ее за плечи, и они вместе вышли за ворота кладбища.
— Ты уже решила, как его назовешь?
— Только не Брюсом, это было бы слишком. Я выбрала имя Леннокс, так звали деда Брюса, а у меня есть дядя с таким именем.
— Леннокс. Хорошо. Я думаю, его сократят до Лена.
— Наверное. — Она погладила ребенка по головке. Леннокс немного поворочался и снова заснул. — Каз, тебе надо кого-то найти.
— А?
— Кого-то для себя. Нельзя все время оставаться в одиночестве.
— Спасибо, у меня все в порядке. И не беспокойся, меня многие приглашают.
Примерно так он отвечал и Брюсу. Казимир вспомнил Андрию Макновак и свое невыполненное обещание Брюсу. После того ужасного набега он так и не попытался с ней переспать. И не только с ней. На протяжении долгих бессонных ночей его успокаивали только воспоминания о Джастине.