— Посмотри, пожалуйста. Теперь я могу переехать в дом моего мужа? — спросила она и протянула бумаги герцогине.
— Похоже, что все в порядке, но нужно показать указы месье Трике. Пусть он посмотрит сам, — решила Аглая и начала писать записку поверенному. — В любом случае, я надеюсь, что ты не собираешься переехать сегодня.
— Я так благодарна тебе за помощь, но не могу же я вечно сидеть на твоей шее. — Елена обняла мадам Ней и попросила: — Пожалуйста, помоги мне начать жить самостоятельно, ты не представляешь, как это для меня важно.
— Хорошо, я тебя отпущу, но только тогда, когда месье Трике скажет, что все в порядке, — согласилась Аглая, которой не хотелось расставаться с подругой.
Поверенный приехал через час. Он внимательно прочитал все присланные документы и сообщил, что все в порядке и оформление имущества покойного маркиза займет самое большее неделю, но вот имущество теток Армана, переданное по третьему указу, было разбросано по всей Франции.
— Мадам, вы прочитали список имущества, приложенный к этому указу? — поинтересовался поверенный, глядя на Елену поверх очков.
— Нет, месье, я надеюсь, что вы разберетесь во всем сами и потом расскажете мне. Меня сейчас интересует другое. Где жил мой муж? — спросила молодая женщина и, не в силах совладать с волнением, поднялась и начала ходить по комнате.
— Здесь вам принадлежит дом на улице Гренель и дворец в Фонтенбло, в Бургундии ваше наследство состоит из шести поместий: трех — около Шабли, двух — около Дижона и одного — около Невера и домов в каждом из этих городов. В банке Парижа у вас имеется около миллиона золотых франков. Виноградники в Бургундии восстановлены и уже начали давать первый доход от вин. В прошлом году их было продано на четыреста тысяч франков, и теперь ежегодный доход будет только увеличиваться. По имуществу родственников маркиза я пока не имею полной картины, мне нужен хотя бы день, чтобы разобраться, но вот я сразу вижу в перечне несколько поместий на юге страны и один замок в долине Луары. Я могу встретиться с вами завтра утром, чтобы рассказать вам об остальном наследстве.
— Хорошо, месье, благодарю вас. Встретимся завтра утром, — согласилась Елена и, проводив поверенного до дверей, вернулась в гостиную.
— Вот видишь, все хорошо, а ты волновалась. Завтра поедем смотреть твой дом, а сейчас собирайся, и поедем к Доротее, она прислала утром записку, приглашает нас приехать. У нее какое-то известие для тебя. Надень алое платье — прошу, сделай это для меня, а то уедешь на улицу Гренель и так никогда и не решишься его носить, — попросила Аглая, шутливо сложив руки в умоляющем жесте.
— Ну, хорошо, уговорила, — согласилась Елена и пошла переодеваться.
Маша застегнула платье на спине хозяйки и отступила, любуясь.
— Вам, барышня, это платье больше всех идет, — заявила Маша, расправив складочку на юбке. — Вам нужно его чаще надевать, вы в нем как царица — красивая и гордая.
— Посмотрим, как люди его примут, — с сомнением сказала Елена. Она хоть и заметила на балу у императрицы Жозефины несколько красных платьев, но сама пока была в себе не уверена. Молодая женщина спустилась вниз, где ее уже ждала закутанная в ротонду герцогиня.
— Ты — просто богиня! — восхитилась Аглая, захлопав в ладоши. — Сейчас уже время приема, надеюсь, что у Доротеи будет много гостей, чтобы тебя увидели все.
Действительно, дом Талейрана на улице Сент-Флорантен сиял огнями. Экипажи подъезжали к крыльцу один за другим, и карете мадам Ней пришлось ждать, чтобы спутницы смогли ступить на мраморное крыльцо.
Доротея в белом шелковом платье, поверх которого была надета застегнутая под грудью большой бриллиантовой брошью и расходящаяся спереди темно-зеленая бархатная юбка-трен, расшитая по краю широкой полосой сложного золотого орнамента, приветствовала гостей, стоя у входа в большой салон второго этажа. Увидев Елену и герцогиню, она обрадованно заулыбалась.
— Дорогие мои, как я рада вас видеть. Я опять одна отдуваюсь, принимая гостей дяди: муж — в полку, сам Талейран еще не приехал, а гостей уже полон дом. Пока проходите в салон, потом я улучу момент и поговорю с вами. — Она показала на зал за своей спиной, где уже находилось не менее тридцати мужчин разного возраста, в основном во фраках, но некоторые были в придворных мундирах, и около десятка уже не молодых женщин, одетых в роскошные туалеты и с драгоценностями, стоящими целое состояние.
Подруги прошли в зал и сели в кресла, стоявшие под большим портретом хозяина дома, написанным лет двадцать назад. На картине князь в простом голубом бархатном камзоле сидел около стола в своем кабинете. Отсутствие украшений, глухой коричневый цвет стены, на фоне которой был изображен Талейран, все фокусировало внимание на лице князя. Красивое, волевое и непроницаемое, это лицо поражало даже отсутствием намека на чувства, но такая сила исходила от глаз этого человека, что, увидев это лицо один раз, забыть его было уже невозможно.
— Какой необыкновенный человек, — отметила, кивнув на потрет, Елена, — сразу видно, что он очень умен и очень значителен.
— По уму ему нет равных не только во Франции, но и в Европе. И хотя сейчас он в опале, его влияние переоценить невозможно, поэтому, даже рискуя вызвать неудовольствие императора, здесь бывают все. Но сегодня у него, в основном, денежные мешки: банкиры с женами и крупные промышленники. Я думаю, нам нет смысла оставаться надолго, дождемся Доротею, узнаем, что за известие у нее есть для нас, и поедем домой.
Слуги начали разносить подносы с бокалами, маленькими канапе и тарталетками, и тут же подошла освободившаяся графиня де Талейран-Перигор.
— Слава Богу, все гости приехали, а дядя прибыл и сейчас будет здесь, поэтому я свободна, давайте зайдем в мой кабинет и поговорим, — предложила она и вышла в боковую дверь, пригласив дам следовать за ней.
Комната, куда привела их графиня, находилась рядом с салоном. Небольшая и очень уютная, она была обставлена с изысканной роскошью, стоящей огромных денег, как все в этом доме. Белые мраморные полуколонны, увенчанные позолоченными капителями, делили стены, обитые светло-желтым шелком, на части, образуя естественную раму для четырех больших шпалер по эскизам Буше на темы античных мифов. Легкие золотистые кисейные шторы закрывали высокие окна, создавая ощущение уюта, но пропуская свет, а плотные терракотовые атласные портьеры, подхваченные тяжелыми шелковыми кистями, красивой рамой завершали убранство стен. Изящная белая с золотом мебель, введенная в моду королевой Марией-Антуанеттой, обитая полосатым шелком, венецианская хрустальная люстра, кирпичного цвета обюссонский ковер с цветочным орнаментом — все очень подходило к красоте молодой графини.
— Доротея, какая прелестная комната! — воскликнула Аглая. — Мне кажется, в этом кабинете раньше была другая обстановка?
— Да, это подарок дяди к моему девятнадцатилетию. Он очень щедр. Но давайте поговорим о деле. Уже всем в Париже известно, что император не только признал за тобой все права на наследство Армана, но и подарил тебе имущество пяти его погибших теток. На это имущество есть еще один претендент: двоюродный брат маркиза, барон де Виларден, который сейчас живет в эмиграции в Лондоне и пользуется там большим влиянием. Он очень опасный человек, может нанять убийц и из Англии, поэтому ты должна быть очень осторожна, никогда нигде не появляться одна, а главное — беречь своего ребенка.
— Да, Арман тоже предупреждал меня об этом человеке, но он сказал, что перед отъездом из Парижа император показывал ему письма де Вилардена к князю Талейрану. На самом деле барон — шпион, завербованный князем, причем Талейран ему даже не платит, а шантажирует его тем, что у него имеются доносы де Вилардена, выдававшего во времена диктатуры революционным властям своих родственников, чтобы потом унаследовать их имущество.
— Вот как, это меняет дело. — Доротея что-то прикинула в уме и продолжила: — Среди имущества, полученного тобой вчера от императора, есть замок на Луаре, он граничит с землями замка Валансе, принадлежащего дяде, и там есть спорный участок, много лет служащий яблоком раздора между соседями. Я знаю, что князь очень хочет его получить и будет предлагать тебе продать все поместье вместе с замком. Но он очень жаден до денег и, конечно, не даст тебе справедливую цену, поэтому ты ему откажи, а когда дядя заведет речь о спорном участке, пообещай его продать за символическую цену, если он передаст тебе все письма и донесения барона. Это будет твоим оружием против де Вилардена, мало ли как сложится жизнь.
— Доротея, ты — достойная ученица князя Талейрана, — восхитилась мадам Ней, — я думаю, что Франция только выиграла бы, если бы вместо этого тупого Маре министром назначили тебя.
— Благодарю за доверие, — графиня шутливо поклонилась, — но я думаю, что наш император упал бы со стула, услышав такое предложение. Аглая, чтобы Талейран сделал маркизе нужное предложение, она должна быть одна, иначе он промолчит. Я думаю, тебе лучше поехать домой, а Элен приедет в моей карете сразу после ужина.
— Ты права, дорогая, нужно ковать железо пока горячо. Здесь есть другой выход в вестибюль, чтобы мне не идти через салон? — спросила герцогиня и поднялась с дивана.
— Да, мы сейчас проводим тебя и войдем с лестницы, как будто Элен только что приехала, — решила Доротея и провела их по боковому коридору в вестибюль.
Они проводили мадам Ней и затем поднялись по парадной лестнице на второй этаж, войдя вместе в двери салона. Среди гостей, опираясь на роскошную палку с золотым набалдашником, прохаживался князь де Талейран-Перигор, герцог Беневентский. Он обернулся и внимательно посмотрел на приближающихся дам.
— Дядя, позволь представить тебе мою новую подругу маркизу де Сент-Этьен, она недавно приехала в Париж, но мы уже успели подружиться, ведь мы обе — иностранки, и у нас много общего.
— Мне очень приятно, мадам, познакомиться со Звездой Парижа. Ведь так вас назвал вчера в Мальмезоне император? — проницательные глаза князя внимательно рассматривали ослепительную красавицу в алом платье. — Нашему государю не откажешь в том, что он разбирается в женщинах. Определение настолько точное, что увидите — это прозвище прилипнет к вам намертво. Я рад, что моя племянница стала вашей подругой. Чувствуйте себя свободно в моем доме. А сейчас не окажете ли мне честь сесть рядом со мной за обедом?