"Суператлантики" ходили переполненными, но все равно их не хватало для всех "желающих": за два года Березин выстроил в Усть-Карони еще восемь штук, и десять, ходивших из черноморских портов в Порт-Артур, перевозили всего шестьдесят тысяч человек в месяц. Еще тысяч по десять переезжали по Сибирской дороге — а план Струмилло-Петрашевского рассчитывался на полтора миллиона "новых маньчжурцев" в год. Новый "супер" строился почти год, так что Березин ("временно") решил проблему очень просто: на всех своих двадцати стапелях он заложил "упрощенную" версию второго "Дельфина" — с одной турбиной и каютами класса "железнодорожное купе" (из-за чего сам Сергей Сергеевич называл эти суда не иначе как "скотовозками"). Такое судно собиралось менее чем за три месяца — а потом принималось перевозить по две с четвертью тысячи пассажиров по тому же маршруту за три недели, так что к осени через Порт-Артур ежесуточно стало прибывать более чем по три тысячи человек. И всех их нужно было где-то разместить, накормить, подобрать им работу — и этим-то я и занимался.
Хорошо, когда есть много денег, а под боком живут трудолюбивые китайцы и корейцы: с жильем для прибывающих больших проблем не было. А вот с работой…
Из Польши и Прибалтики, слава богу, и крестьян довольно много переехало, да и рабочий люд подтянулся. А вот с "дворянским сословием" было хуже: чиновники в таких количествах никому не нужны. Офицеров у Алексеева и своих хватало, купцы всякие и вовсе не вписывались в военизированную структуру создаваемого еще государства… Пока мужская часть прибывающих соглашалась на "временные работы" по строительству всего необходимого, ну а потом, думаю, нужда заставит и к станку встать. Ну а пока пусть потаскают кирпичи на стройках: корейцы с китайцами конечно тоже неплохо работают, но на прокорм нужно своим горбом зарабатывать.
А такой работы всем прибывающим еще на пару лет хватит: строить нужно очень много. Слава рассчитывал, что за пару лет в Маньчжурию народу получится перевести миллиона три, но что-то (скорее, память) подсказывало мне: народу будет больше. Сильно больше.
Впрочем, и два миллиона человек, прибывших в девятнадцатом году, превысили ожидания Струмилло-Петрашевского. Настолько превысили, что Слава приехал в Маньчжурию сам — чтобы показать мне новые планы. Очень вдохновляющие — но вызвавшие у меня несколько существенных вопросов:
— Выглядит все это очень красиво… но объясни мне тогда, почему ты собираешься на все импортные закупки деньги тратить только три с половиной года? Не лучше ли делать постепенно, ведь и техника появится более совершенная, и люди обучатся?
— Видишь ли, я бы с большим удовольствием вообще за год все необходимое закупил, но янки просто не успеют все нам нужное раньше сделать. А позже… Вот ты спрашивал, каким образом мы изымаем из американской экономики по паре миллиардов в год, а сами американцы этого как будто и не замечают? Так вот, они все прекрасно замечают, просто не вмешиваются.
— Почему?
— А потому что для американских воротил главным является то, что вывоз товаров — заметь, именно товаров, а не денег — позволяет держать производство на плаву. По сути дела мы им резко расширили рынок — но когда нам просто будет не нужно столько нового оборудования, это рынок для них закроется. Правда, это только мы пока знаем… так вот: если мы снизим свои закупки хотя бы на полмиллиарда в год, рынок уже посыплется. Смотри сам: коэффициент мультипликации во внутреннем обороте около четырех, то есть доллар, полученный от "внешней торговли" с нами оборачивается в стране четыре раза. При общем годовом обороте всей их экономики в пятьдесят миллиардов это будет уже четыре процента — и четыре процента продукции станет ненужной. Это — опять-таки с учетом мультипликации — два миллиона ненужных рабочих, или пять с лишним миллионов потерянных потребителей. В результате продукция, которую они не смогут купить, тоже станет ненужной — и в стране начнется дикий кризис. Так что мы просто вынуждены закупать больше, чем сами можем переварить только для того, чтобы удержать на плаву нужные нам — пока нужные — производства.
— А потом они что, ненужными окажутся?
— Потом мы сами будем делать то, что нам нужно. Это будет значительно дешевле — причем настолько дешевле, что США со своими зарплатами рабочих конкуренцию нам составить уже не смогут. Но чтобы мы через пять лет сами смогли делать все нужное, сейчас придется закупать в том числе и не прямо сейчас нужное, закупать минимум на два с половиной миллиарда в год — и, как видишь, мы по сути вынуждены закупить оборудование на страну с населением за двадцать миллионов. А когда все закупки закончим — кризис у них и начнется, причем сразу, ведь промышленность рухнет моментально уже на десять процентов минимум.
— Не совсем понял ход твоих мудрых мыслей.
— Ну мы же перестанем покупать оборудование — заводы будут закрываться, рабочие выкидываться на улицу… в магазинах сетей число покупателей упадет, произойдет затоваривание. Поставщики, у которых товары будут гнить на складах, тоже разорятся — и правительство, чтобы выкарабкаться из той ямы, в которую попадет страна, будет просто обязана организовать какую-нибудь войну. А так как из прошлой войны самой платежеспособной выбралась Германия, янки постараются организовать войну именно с Германией.
— То есть начнется война США и Германии? Ты, часом, не перегрелся на солнышке?
— Не перегрелся. Не США с Германией, а Германия с кем-то еще. Сейчас янки уже почти дожевали остатки Франции, изрядно пообкусали Британию — и, чтобы уже их собственность тевтоны не попортили, направят Германию в противоположную сторону. Угадай в какую?
— Россия и так уже практически колония…
— Да, но с пятимиллионной армией и с опытом войны с германцем. Бойня будет знатной, Россию хотя и сомнут, но и германские потери будут очень значительными. И тогда уже янки начнут прибирать к рукам немецкую промышленность.
— Есть способ этого как-то избежать?
— Единственный: обрушить американскую экономику так, чтобы им долго не до войн было вообще. Собственно, все эти планы — он кивнул на папки с бумагами, лежащие на столе — как раз и составлены с учетом данного тезиса. Через три-четыре года мы просто прекратим любые закупки оборудования в США, причем сразу — ну а если Павел Борисович к тому времени аккуратно продаст все сетевые магазины и Мария Иннокентьевна поможет деньги потихоньку из США вывезти…
— Сколько?
— В сумме миллиардов на семь-семь с половиной. По прикидкам, доллар обрушится минимум вдвое, и янки лет на десять выпадут из числа активных игроков. Хуже то, что Германия на этом фоне довольно сильно поднимется… но правительство большевиков к этому времени полностью обанкротится и можно будет воспользоваться предложениями маньчжурцев насчет возвращения в Россию. Как один из вариантов, — быстро добавил он, видя, что я дернулся при последнем фразе — но смотреть, безусловно, придется по реальным обстоятельствам.
— Понял, еду в Штаты присматривать покупателей сетям. Ты кого-нибудь привез, чтобы на месте управлять тутошним индустриальным строительством?
— Полторы сотни специалистов. Так что можешь ехать. Только дела им передай, введи в курс дел…
Легко сказать "передай" и "введи". Прибывшие-то специалисты вообще-то были "не по этому делу": их Слава подбирал и готовил на роли руководителей предприятий, которые пока лишь только создавались, и они опыта решения "демографических" задач не имели. Это я — да и то по дурости — раньше сначала жилье рабочим строил, а потом уже заводы… Так что освободиться удалось лишь летом двадцатого года: пришлось каждому из прибывших "нарезать" дополнительных задач, никакими Славиными планами не предусмотренными: кое-что я не забыл еще из моей "оригинальной" истории…
Вернувшись в Южную Америку, я сначала заехал к Березину — и слегка "скорректировал" и его планы. Ну а потом — отправился домой, в Сьюдад Электрико, предаваться безделью. Снова читал книжки, вел разнообразные подсчеты… Придумывал новые планы и даже периодически давал "ценные указания" по производству чего-нибудь. Но все равно это был практически отдых — и отдыхать у меня получилось чуть меньше года. А затем наступило лето двадцать первого…
Как бы большевики не ненавидели меня, все равно пришлось им просить о помощи. Правда лично меня попросил Красин, а Ленин со товарищи с протянутой рукой устремились в Европы и в США. Голод наступил, страшный — и даже я не предполагал, что все так плохо и безнадежно окажется. В отличие от голода, скажем, двенадцатого года засуха поразила не Поволжье и Южный Урал, но и Новороссию целиком, и даже Западную Сибирь. А из Восточной Сибири слишком много народу перебежало в Маньчжурию и там тоже закрома не ломились.
Поначалу у меня сложилось впечатление, что советским правителям глубоко безразлично, то там с народом будет. Ильич попросту предложил из "районов, в которых ожидается засуха, призвать миллион человек в армию и отправить их в лагеря на Украине" — типа, там на подножном корму протянут. Однако вскоре даже они прочувствовали, что дело пахнет керосином. На своей шкуре прочувствовали: на каком-то митинге простые рабочие, выслушав разглагольствования Янкеля Свердлова о грядущей победе коммунизма, попросту забили его до смерти. А территориальная милиция и даже воинские части отказались это дело хотя бы расследовать, а не то что рабочих наказывать…
Так что большевики побежали просить "злейших идеологических врагов" о помощи — и кое-кто сжалился над убогими. В Европе полярник Нансен организовал сбор пожертвований голодающим, из США кое-какая помощь пошла по линии Американской Администрации помощи. Правда последняя больше организовывала передачу посылок от родственников, и большую часть этой помощи организовывала еврейская организация "Джойнт" — помогавшая, естественно, лишь соплеменникам. Но через эту Администрацию удавалось и правительству зерно закупать…
Искать дополнительных "благотворителей" в Европе Ленин поручил Красину — ну а тот уже мне и отписал. Так что, несмотря на стенания "детей" и Васьки, я отправился в Лондон — ну не в Москву же мне ехать? Машка все же хотела меня дома оставить и самостоятельно с Красиным обо всем договариваться, но "спасли" ее дети — ее собственные, за которыми все же нужно было присматривать.