— В гости к нему? Тогда вам билет не нужен — почему-то заключила девица. — А вы первый раз в Сталинграде?
— В Царицыне…
— Александр Владимирыч нынче уже в Сталинграде живет. Я вам скажу, где сходить…
Девица пробежала по вагону, собрала деньги с остальных пассажиров и снова подошла к супругам:
— Тут пока не интересно, это еще Царицын. А вот до горы доедем — посмотрите…
На холме слева показалось какое-то строение. И только минуты через три Владимир Петрович понял, что холм-то довольно высокий, а уж строилось на нем вообще что-то невообразимое.
— Нивирситет Федор Иваныч строит. Вот года через два если приедете — уже выстроит. Самый, говорят, высокий дом в Европах будет, двести саженей! Эх, школу закончу — как раз к открытию нивирситета, пойду на доктора учиться. А может и на инженера электрического, буду сама трамваи делать. Александр Владимирыч говорит, что инженеры нам страсть как нужны! Хотя доктора тоже нужны…
Владимир Петрович с сомнением поглядел на девицу. Деревенщина, а об университете мечтает…
— А у тебя денег-то на учебу хватит?
— Так в нивирситете за учебу Векшинский фонд оплачивает. Надо только учиться хорошо. У меня, правда, еще по немецкому "удовлетворительно" и по физике… и по химии, но я подтяну!
— А по русскому что? — ехидно поинтересовалась Варвара Васильевна.
— По русскому? Ой, это я в трамвае только — засмеялась девчонка. — По русскому у меня "отлично". А вам на следующей сходить… — она подошла к закрытой кабине в передней части вагона, приоткрыла дверку и сообщила кому-то:
— Кать, я тут гостей к Александру Владимировичу провожу, на обратном пути захватишь… сумку возьми пока — а затем, вернувшись, порадовала супругов тем, что проводит их до самого дома, чтобы они не заблудились…
От остановки (странного домика со стеклянными стенами и крышей) девица повела супругов по какой-то узкой, засаженной кустами по краям, улице, и Варвара Васильевна забеспокоилась:
— А усадьба Волкова далеко? — все же саквояж, который нес Владимир Петрович, был тяжеловат, а здоровье у него уже не то, что в молодости.
— Так это все его усадьба — кондукторша провела рукой вокруг. — Только нынче это уже город Сталинград, а дом его вон уже виден…
Через минуту они подошли к двери, спрятанной под большим странной формы козырьком. Князь достал кошелек — все же следовало вознаградить девицу, но она, увидев это, закачала отрицательно головой, а затем нажала какую-то кнопку на коробке рядом с дверью и почему-то громко сказала:
— Гости к Александру Владимировичу…
Владимир Петрович вздохнул и про себя решил, что сегодня он больше ничему удивляться не будет. Достаточно уже сегодня насмотрелся. Дверь открыл какой-то молодой человек, и, выслушав представление, как-то безразлично кивнул головой:
— Ну, заходите…
Чтобы заработать много денег, нужно работать не по двенадцать часов в сутки, а головой, как говорил никому неизвестный Стив Джобс. Тут никому неизвестный, поэтому, надеюсь, и мысль его в ширнармассах популярности еще не обрела. Что, однако, не сделало его идею неактуальной — и особенно за океаном. Американцы среди всего прочего обладали крайним практицизмом, и рынок свой защищали очень грамотно. Например, как только местных автомобилестроителей стало столько, что предложение сравнилось со спросом, немедленно появились и таможенные пошлины на "средства передвижения".
Но вот на комплектующие пошлин не было — и Генри Форд меня "не подвел": за год автомобилей сделал чуть больше сорока тысяч. Ну и прочие заокеанские "автомобилестроители" надежды полностью оправдали, так что денежка оттуда шла. Хорошо шла, но ведь хотелось-то большего…
Саратовский завод холодильников был не только полностью выстроен, но и работал теперь круглосуточно. А кроме него, так же круглосуточно работал и такой же завод в Новгороде, а третий завод в Костроме уже потихоньку приступил к выпуску маленьких "настольных" холодильников типа "Морозко". И вся их продукция сразу же отправлялась за океан.
Вот только там, в далекой Заокеании, они в магазины не поступала. Америка — страна большая, земля (местами) дешевая, строить тамошний люд приучен быстро — и на первое июня тысяча девятьсот пятого года в многочисленных складах было скрыто целых сто тысяч штук столь полезных агрегатов.
"Холодильный бизнес" в Америке процветал довольно давно, в городах в каждом приличном доме стоял на кухне "айсбокс". Очень полезный агрегат: в нем можно было хранить молоко, масло, мясо всякое с рыбой. И стоил такой "бокс" недорого — от сорока до семидесяти пяти долларов. Ну, иногда до ста — если корпус был, например, из красного дерева. Но это редко встречалось…
И народ американский как-то привык уже к тому, что продукт нужно в холоде держать — но привычка такая влетала народу в копеечку. Потому что "бокс" был действительно "айс" — в него лед загружался для создания холода. Причем — каждый день. Центов на пятьдесят, а то и на доллар — но на доллар все же редко. А абсорбционный "Саратов" или "Варяг" потребляли, если керосиновые, этого керосина на пять центов в неделю. А если на электричестве, то больше, уже на пять-десять центов в день — но все равно сильно дешевле, чем лед покупать.
Холодильники на американские склады завозились как "кухонная мебель" — поскольку к этой же категории и айсбоксы относились. А мебель таможенными пошлинами пока не облагалась. Пока, и мне оставалось надеяться, что нескоро будет — но ведь конструкция холодильника простая, запатентовать в нем мало что получилось, так что местный конкурент быстро появится и тогда возможны варианты, причем явно не в мою пользу…
Первого июня в двух десятках "центральных" газет была размещена реклама новых холодильников. Которые были конечно вдвое дороже традиционных айсбоксов, но и вдвое больше по полезному объему. Вдобавок на той же странице приводились таблицы с расчетами затрат, из которых даже неграмотному становилось понятно, что холодильник окупится за первое же лето. Откровенно говоря, я очень боялся, что мысль о таком простом агрегате посетит американских дельцов до начала моей рекламной кампании, ведь в каждом заведении фастфуда холодильник уже имелся — но обошлось. Наверное потому, что там были холодильники сплошь электрические, причем на двести двадцать вольт, "добываемых" из поставляемых вместе со всем прочим керосиновых генераторов…
Нет, я конечно же не ожидал, что народ все бросит и примчится покупать холодильники: все же полтораста долларов (или сто за "Морозку") не у каждого валялись в кармане, их накопить требовалось… Поэтому пять с небольшим тысяч холодильников, проданных за июнь, я счел вполне приличным результатом. Правда на американские склады за это же время приплыло еще двенадцать тысяч "белых эмалированных ящиков", и в целом торговля шла пока в убыток — ну да ничего, накопят денежки — будут больше покупать.
Это я так думал. А вот Генри Роджерс, похоже, думал немного иначе. После появления в рекламе весьма "неприличного" предложения "класть в виски лед, самостоятельно сделанный из родниковой воды, а не вырубленный из озера, в котором рыбы какали" народ изделием заинтересовался гораздо сильнее, и рокфеллеровские банки предложили каждому, кто в состоянии заплатить двадцать пять долларов сразу, целевой кредит на холодильник. С выплатой в десять или даже в пять долларов ежемесячно — и под скромный "интерес", всего-навсего семь с половиной процентов годовых. Не обошлось и без "корпоративного сговора": владельцам автомобилей Форда кредит предоставлялся даже без первоначального взноса. Кредиты приносили банку по самым скромным прикидкам полмиллиона "лишних" долларов — и тут явно без Роджерса не обошлось. Впрочем, доказательств у меня не было — да и не до них было: в июле холодильников было продано двадцать пять тысяч, а на август заказов было принято уже тысяч на тридцать пять-сорок.
Мое производство явно отставало от спроса, и это было грустно… тем более грустно, что я сильно ошибся насчет региональных рынков. Основные склады были в районе Филадельфии, Нью-Йорка и Чикаго, а народ покупал кухонные агрегаты больше на Юге. Все же в Нью-Йорке лед стоил в разы дешевле, чем в Новом Орлеане…
Больше всего меня удивляло отсутствие конкурентов, ведь промышленных холодильников в Америке делалось много и компаний, их выпускавших, было больше десятка. Но почему-то на "домашний рынок" они вылезти не спешили, и это пугало. Где-то до конца сентября, когда запасы на складах оказались почти полностью исчерпаны и пришлось организовывать предварительную запись… В качестве одного из вариантов "удовлетворения растущего спроса" я было предложил поставить завод в самой Америке, и Мефодий подготовил смету — как строительства, так и производства — после чего наступило душевное спокойствие. В России производство (с учетом закупки меди в Америке) одного холодильника обходилось примерно в сто рублей, а то же производство в США даже без учета стоимости самого завода обошлось бы в сто сорок — но не рублей, а долларов. Сколь бы ни был дешев американский стальной лист, мне собственный лист обходился вдвое дешевле. Просто потому, что русский рабочий-металлург получал втрое меньше американца. А так как передавать за океан технологии сварки тонкого листа в мои планы совсем не входило, то цельнотянутая камера встала бы дороже уже раз в пять — при том, что для нее нужен был уже пресс минимум тысячи на полторы тонн… С учетом стоимости оборудования и его амортизации производство домашних холодильников было там просто невыгодным занятием — ну и хорошо. Дома-то мощность заводов поднимать всяко придется, Станислав Густавович спрогнозировал спрос на уровне тысяч двадцати в месяц в ближайшие несколько лет — но можно было заниматься этим без фанатизма.
Потому что фанатизм пришлось тратить в другом месте…
Дочь наша совсем распоясалась. К январю стеклопрокатный завод вышел на плановую мощность, и дешевое — всего по полтора рубля за квадратный метр — оконное стекло вышло на широкие международные рынки. А стекло витринное шло туда же уже от трех до десяти рублей, и тоже полностью находило довольного дешевизной покупателя. Стеклянный лист плыл по линии неспешно, со скоростью всего-навсего три с полтиной в секунду, а чистой прибыли за это же время получалось вообще жалких два рубля. Но сто семьдесят тысяч рубликов в сутки юной деве явно вскружили голову…