— То есть предприятия его народ замиряют?
— Даже не столько сами предприятия, сколько их пример. Известный вам профессор Янжул подготовил и прислал мне статью, где указывает, что фабрики Волкова являются доказательством, что социальный мир между фабрикантом и рабочим способствует росту доходности, и многие прочие фабриканты стараются перенять опыт Волкова. Что и у них убирает поводы для рабочих бунтов и забастовок. Профессор привел подробные статистические исследования, подтверждающие такие выводы…
— Я бы хотел ознакомиться с этой работой…
— Хорошо, я распоряжусь подготовить вам список — у профессора все же почерк оставляет желать лучшего. Когда вам угодно ее получить?
— Поскорее. Потому как господин, вами упомянутый, запрашивает нашего дозволения еще на одно изрядное строительство. И если все выходит так, как вы упомянули, то…
Урусовы (уже втроем) уехали обратно в Москву через неделю. О чем лично я узнал еще через пару дней: мне просто пришлось уехать по делам уже в понедельник. Причем далеко, в Арзамас — где возникли серьезные проблемы с самосвалами. То есть проблемы, как выяснилось, там были с самого начала выпуска, просто проявились они только тогда, когда их начали гонять чуть ли не круглосуточно на Оскольком карьере. Оказалось, что если долго кидать экскаватором по кубометру грунта в кузов, то почему-то рама самосвала ломается по сварке…
Думаю, что и без меня там бы разобрались: все же Лихачев и свою команду инженеров подобрал неплохо, и вызванные им химики-металлурги отсутствием профессионализма не страдали — но ведь я же "первый сварщик на деревне"… Ну "по порядку появления" — первый, не оспоришь. А по уровню знаний и опыта и Васька давно уже меня превзошла. Тем более, что сама по себе сварка — как это уже выяснили к моему приезду в Арзамас — была вообще ни при чем: просто именно в этом месте был узел напряжений конструкции шасси. В результате самосвал потяжелел на сотню килограмм, а я оказался в Сталинграде через два дня после убытия Урусовых, причем поздним вечером, почти ночью — когда все уже отправились по койкам. Так что встретила меня лишь заспанная Машка:
— С приехалом. А Урусовы уже уехали. И Катерину с собой забрали… Степан хотел тоже с ними в Москву ехать, но я не пустила, успеют еще надоесть друг другу.
— И тебе здравствуй, ты чего не спишь? И чего-то ты с братом больно сурова…
— Я не сурова, я просто жадная. Он попросил дать ему "тыщь сто на подарки невесте", и мы с Васькой решили, что нужно его немного остудить. Я его в Новороссийск отправила, помогать железнодорожникам с новой электрической сигнализацией — пусть на себе узнает как денежки зарабатываются. А брильянтами Катьку мы и сами обсыпать сможем, ну если захотим, конечно…
— Кстати, о брильянтах… Ты помнишь то колье, которое Камилла тебе на свадьбу подарила? Я вот что подумал…
— Саш… ты как себя чувствуешь? — она положила мне ладошку на лоб. — Вроде не горячий…
— Ой, прости, дочь наша! Это я действительно засыпаю… просто сон недавно приснился. В общем, неважно, а вот колье я запомнил, сейчас нарисую — я встал, взял из бюро несколько листов бумаги, карандаш. — Вот примерно такое, только не с бриллиантами, а со стразами… ну, со стеклами, которые на твоей ювелирной фабрике делаются. И я подумал: ведь можно Катю и так на свадьбе украсить — и на бумаге появилась шея и плечи, покрытые сверкающей сетью.
— Красиво! А ты точно про меня сон смотрел: шея-то моя, не Катина. Ну, рассказывай, за кого я там замуж выходила?
— За Андрея Новикова. Мне, честно говоря, очень понравилось…
Машка внезапно погрустнела, а через несколько секунд чуть вообще не заплакала:
— Сашенька, милый… давай ты заберешь у меня все эти заводы, фабрики… деньги тоже все забирай. Не хочу я больше!
— Так, стоп. Прекратили реветь. А теперь давай ты мне спокойно, без слез и подвываний, расскажешь, что случилось и чего ты больше не хочешь.
— Саш, ты знаешь, как я к тебе отношусь… и ты ведь нам, мне не как отец все же, а как брат старший. Заботишься, помогаешь… разрешаешь что угодно. Ну а что получилось? Ведь в Москве ко мне все относятся не как к простому человеку, а только как к самой богатой невесте России. Каждый день всякие… князья, купцы — только и стараются сами замуж взять или сынка отдать. Степке хорошо, Катька его ни сном, ни духом о том, что он мой брат. То есть раньше не знала. Она именно его любит… А вокруг меня все любят только мои деньги. Но ведь они-то не мои, а твои. Я же ведь ничего сама-то не придумала, а делала только что ты мне сказал — и так, как ты говорил. Я знаю, ты от доброты мне все прибыли со стекла отписал — но не нужны мне они! Ведь через толпу любителей денег тот, кто меня человеком сочтет, а не кошельком на ножках, и не пробьется — Машка снова начала всхлипывать. — Мне ведь даже профессора в институте "отлично" ставят за все не потому что я лучше всех предмет знаю, а чтобы угодить "богатенькой дурочке". А это знаешь как обидно?
— Так, понятно… И ты из-за этого все доходы и решила потратить на дорогу да новые заводы с городками?
— И из-за этого тоже. А еще я думала, что ты меня остановишь и деньги-то заберешь… знаешь, я до сих пор не понимаю, почему ты разрешаешь мне делать что угодно? Ведь у тебя столько всего намечено, и денег на все не хватает, а мне ты разрешаешь тратить сколько угодно и неизвестно на что. Но я же не знаю, на что лучше — раньше-то ты мне подсказывал. Вот я и подумала, что уж лучше я тебе просто помогать буду…
— За помощь — спасибо. Насчет тех, кто считает тебя "кошельком на ножках"… откровенно говоря, об этом я как-то раньше не думал, но с этим мы быстро разберемся. Маха, а пока у меня к тебе просьба небольшая. Это как раз по поводу дороги… Как ты знаешь, по трассе оврагов больно много, потребуется больше полусотни мостов…
— И что я должна сделать? Я же не мостостроитель… а все железнодорожники сейчас и так там.
— Денег, как ты знаешь, у меня не избыток, и стальные мосты не совсем по карману будут. Будем ставить бетонные — но у меня два соображения: балочные потребуют много хорошего цемента и арматуры и не получатся много дешевле стальных, а арочные считать надо. Железнодорожники их считать не умеют, может найдешь кого? Мне хоть бы прикидочные расчеты сделать, вот примерно такую арочно-ферменную конструкцию.
— Ладно, сама посчитаю. Тут надо методом конечных элементов, а я просто не знаю, кто так умеет… триангуляцию сделаю, потом посажу старшеклассников в Векшинске за арифмометры, через неделю расчеты будут у тебя.
— Вот ты не знаешь, кто так умеет, а я знаю. Маха, профессора тебе все же не за кошелек "отлично" ставят. Методом конечных элементов кроме тебя никто считать еще в мире не умеет, и они — профессора — это чувствуют. Ты просто уже знаешь больше, чем любой инженер…
— Но ведь это ты меня научил! Разве…
— Так, тихо, дочь наша, помолчи минуточку и послушай. Очень внимательно послушай… только сначала скажи: ты понимаешь, чем я занимаюсь? То есть я имею в виду, вообще? Какую основную задачу перед собой ставлю?
— Ну ты заводы всякие ставишь, деньги зарабатываешь…
— И тут же трачу. На что?
— Другие заводы…
— А зачем?
— Чтобы нам лучше жить было… нет, чтобы всем лучше жить было!
— Чтобы России лучше было. Так вот, если враги России догадаются, что все это я один придумываю, то им будет очень просто…
— Я поняла. Ты хочешь, чтобы они на других думали. На меня, Степку…
— Нет. Когда делается очень много разного разными людьми, то вообще невозможно понять, что большая часть этого многого вообще совершенно новое. И ты, официально владея кучей стекольных заводов, для врагов всего лишь удачливая бизнесменка…
— Кто?
— Ну, предпринимательница. Талантливая, да — но сама по себе опасности для них не представляющая.
— Понятно… значит, мне так и оставаться до старости "самой богатой невестой"…
— Ты хоть девочка и умная, но все же девочка, а значит — дура. Ты всерьез думаешь, что тот же Новиков тебя кошельком считает?
— Нет, он не считает — насупившись, ответила Маша, — но он считает, что я считаю, что он…
— Он не дурак?
— Он умный…
— Рад, что ты это понимаешь. Ладно, на сегодня закончим на этом.
— Саш, а там, во сне твоем, ты был рад, что я за Новикова замуж выхожу?
С Андреем поговорить удалось недели через две — когда он сам по делам приехал в Сталинград. Повод был важный: Африканыч заканчивал установку по плавке электрокорунда и ему нужна была консультация "специалиста по кристаллам". Ну а поскольку установка весила тонн двести, то проще было специалисту к ней подъехать…
Вообще-то у меня уже было одна установка, в которой этот самый электрокорунд делался по немецкой технологии. Простой технологии — окись алюминия расплавлялась в дуговой печке, а потом расплав выливался в изложницу. Наполненную большими стальными шарами. Зачем — не знаю, но "так надо было". В результате при дроблении продукта шары "быстро заканчивались" — а корундовый абразив приходилось еще на магнитных сепараторах очищать от остатков стали… Нетрудно — но действующая печка (на полуторамегаваттном генераторе) выдавала тонну корунда в сутки и потребляла две тонны шаров (правда шары — недели за две). А Африканыч закончил изготовление нового, двенадцатимегаваттного, генератора — и было непонятно, где брать шары…
Новиков все объяснил "по науке": стальные шары просто выполняли роль "холодильников", обеспечивающих быстрое застывание расплава и, соответственно, получение мелкого зерна. Поэтому изложница хитрой формы с водяным охлаждением позволяла обойтись и без шаров, и без магнитных сепараторов. В теории, конечно, но хорошая теория очень помогает практике…
А когда с корундом закончили, я пригласил Андрея на "личную беседу":
— Андрей, я должен вам задать личный вопрос: как вы относитесь к Марии Петровне?
Новиков слегка потупился, вздохнул глубоко, сильно выдохнул:
— Я понимаю свое место, вы не волнуйтесь…