— А я и не волнуюсь. Но вы не ответили на мой вопрос…
— Да, я ее люблю. Но, снова повторю, я прекрасно понимаю, что рядом с ней я вообще никто и вы…
— Вот теперь спасибо за откровенность. То, что вы понимаете — это радует, печалит лишь то, что вы не соизволили выяснить у Марии Петровны как она к вам относится. А мне не нужны безнадежно влюбленные инженеры, я знаю, чем это заканчивается. И несчастная дочь тоже не радует… Но это поправимо — я высунулся из кабинета, увидел "пробегавшую случайно мимо" Таню и попросил:
— Раз уж ты тут мимо бегаешь случайно, то позови-ка мне сюда Машку…
— Александр Владимирович, но ведь это невозможно… и что обо мне скажут? Что я позарился на миллионы Марии Петровны? Да и сам я кем себя чувствовать буду? — он резко замолк, потому что дверь открылась и а кабинет вошла Машка.
— Дочь наша, — начал я самым "торжественным" голосом, — вот тут господин Новиков просит твоей руки, и я склонен согласиться. У тебя не будет возражений или мне поставить тебя в угол, пока не одумаешься?
— Саша! Ты… ты!
— Господин Новиков, невеста тоже согласна. Благословляю вас, дети мои — а чтобы избежать дальнейших споров, должен вам, Андрей, сообщить кое-что. Мария Петровна вовсе не "самая богатая невеста России", чтобы не говорили об этом люди. Она выполняет мою просьбу о помощи в управлении заводами. Теми заводами, которыми она, как опытный стеклодел, может управлять лучше меня. Точно так же и вам придется управлять другими заводами, которыми именно вы управлять сможете лучше кого-либо иного. Придется-придется, у меня с вами ведь контракт заключен… Что же до прочего всего, что создавало иллюзию ее "непомерных богатств", то это всего лишь дань ее уму и сообразительности, но у меня практически любой ведущий инженер вправе делать — и часто делает — то же самое. Вы еще раз внимательно окиньте мысленным взглядом то, что овеяло Марию ореолом богатства: разве она тратила миллионы на украшения, развлечения, прочую ерунду?
— Нет…
— Вопрос, думаю, исчерпан?
— Но я…
— Вы согласны взять в жену Марию Петровну Волкову? Да или нет?
— Да…
— Машка, забирай. И пошли кого-нибудь к Дарье, что ли… Я придумал тебе новое свадебное платье, а лучше нее его никто не сошьет. Нет, лучше сама к ней сходи, в ножки падай, упрашивай. Я знаю, что говорю…
Свадьбу назначили на конец августа — чтобы от учебы Машка не отвлекалась. Да и я был немного занят: в Сталинград приехал Гёнхо — по специальному моему приглашению, "ознакомиться с передовым опытом" в деле добывания угля из земли. На "ознакомление" ушло почти две недели: и по шахтам пришлось покататься, и заводы профильные посмотреть. Но время тратилось не зря: вся "показуха" проводилась, чтобы молодой Хон из своих довольно немаленьких доходов отстегнул денежку на заводик хотя бы по ремонту шахтного оборудования, так как свою долю я все же тратил на новостройки в России. И результат оказался положительным, Гёнхо не столько механическим заводиком озаботился, но и решил и небольшой (по моим меркам) металлургический завод там же поставить. Совсем небольшой, примерно такой же как и французский "Урал-Волга"…
После отъезда Гёнхо обратно в Корею мне пришлось уже задуматься над удовлетворением спроса на холодильники — а по результатам размышлений, уже в октябре, задуматься еще раз. Самому ничего полезного в голову не пришло, что вынудило меня прибегнуть к "помощи зала" — в роли которого выступил Станислав Густавович.
— Вот вы у меня занимаетесь составлением экономических планов, и должны быть в курсе того, что сделано, что будет делаться, и уж, безусловно, в курсе того, сколько это стоит и будет стоить, и почему стоимость получается именно такая.
— У вас есть замечания по моей работе? Планируемые расходы в любом случае приблизительны, а поправки все же носят более статистический характер, поэтому идеальной точности быть не может…
— Это я прекрасно понимаю и должен сказать, что ваши расчеты гораздо более точны, чем любые иные нынешние сметы. Я просто хотел — для себя исключительно — разобраться вот с каким вопросом. На примере холодильников: у меня стоимость производства холодильника составляет, грубо, сто рублей. А если точно такой же холодильник на точно таком же заводе изготавливать в Америке, то почему-то он обойдется уже почти в триста. Вот я и хочу понять, почему…
— Александр Владимирович, да тут и разбираться особо не в чем. Американский рабочий получает почти вчетверо больше нашего. Это если в деньгах считать — а меньше ему платить не получится просто потому, что и товар там, в Америке, втрое дороже, нежели в России. Продукты, одежда, жилье — все дороже. А любой промышленный продукт по сути состоит практически из одной лишь заработной платы рабочим.
— А сырье, материалы?
— А давайте посмотрим на этот холодильник с этой точки зрения. Меди в нем американской на семь, ну на восемь рублей. Железа — хорошо если рублей на пять, причем железо-то у нас свое, то есть его можно счесть опять-таки трудом наших же рабочих. Что мы покупаем? Эмаль для камеры? Еще рубль положим — и выходит, что сырья и материалов тут рублей на пятнадцать. Остальное же — целиком труд рабочих, а рабочий в одинаковых условиях и продукции произведет одинаково. Вот и выходит, что рабочие завода в Саратове продукции сделают на восемьдесят пять рублей, а американцы на двести пятьдесят пять. Но продукция-то будет совершенно та же самая…
— То есть у нас все что угодно производить выгоднее, чем в Америке? Почему же американцы в Россию заводы свои не переносят?
— А вот это неверно. Продукцию нужно еще перевезти, а для многих вещей ещё и пошлины заплатить различные. Но главная ваша ошибка в таком рассуждении в том заключается, что вы пропустили мимо ушей слова "в одинаковых условиях". В России и строительство дороже, и — что важнее — рабочих должной квалификации не хватает. Так что выгоднее производить то, на что рабочих с должными умениями в изобилии, а цена на рынке достаточно велика для покрытия издержек на перевозки и таможню. Причем следует еще учитывать, что государство в целом заботится о своих предпринимателях, и таможенными тарифами может сделать выпуск любой продукции за рубежом совершенно невыгодным делом. Просто вам повезло с тем, что подобной продукции в той же Америке просто никто не делает и таможенные тарифы для вас благоприятны…
— Я понимаю, это мне просто повезло с тарифами — усмехнулся я. — Но тогда у меня возникает другой вопрос: почему тогда в той же Америке цены на все втрое выше? И имея зарплаты вчетверо против наших рабочие фактически имеют то же самое, что и здесь?
На лице Станислава появилась ехидная улыбка:
— Коротко это объяснить не получится. А долго — так вы меня обратно жандармам сдадите…
— Зачем? На мясо разве что — так вы довольно худосочны, навару с вас маловато получится. Да и жандармы в любом случае предпочтут курочку там, или свинины кусок. Так что давайте, объясняйте.
— Тут дело в том, что сперва нужно понять, что вообще представляют из себя деньги. Я бы порекомендовал вам ознакомится с трудами известных экономистов… но лучше всего — с трудами господина Маркса. И не Альфреда Федоровича, а…
— Ну это я знаю. "Особый товар", "мировые деньги", немировые деньги — вы уж меня извините, Станислав Густавович, но все это ересь и чепуха. Я вижу так: золото — это да, товар, серебро, медь… железо, соль, зерно — это все товары. А деньги — это никакой не товар. От слова "вообще".
— Вы, Александр Владимирович, неплохой инженер. Хороший инженер, даже выдающийся. И делец более чем преуспевающий. Но экономика — это особая наука, и чтобы постичь ее, нужно…
— Да, я ничего в экономике не понимаю. И за семь лет стал самым богатым человеком в России исключительно по дурости… Станислав Густавович, ну вы-то уж вовсе не идиот, тупо повторяющий заклинания, опубликованные в последнем номере социалистический газетенки. Давайте отвлечемся от холодильников — они будут плохим примером хотя бы потому что кроме меня их никто не делает, а монопольные цены формируются совершенно нерыночным способом. Возьмем зерно — на него-то цены во всем мире одинаковы, что в России, что а Аргентине или Америке…
— В Америке зерно дороже…
— В Америке зерно стоит столько же, просто американцы такое дерьмо, как наши торговцы, на рынок вообще не поставляют.
— Мне кажется, что вы неверно оцениваете наших торговцев…
— Давайте так: вы сейчас на некоторое время отвлечетесь от текущих дел, благо планы ваши года на три вперед сверстаны, а мелкие корректировки экономисты из вашей службы сами проделают. А вы тем временем — думаю, что для начала полугода вам хватит — посмотрите ситуацию на рынках мировых, по разным товарным группам, и сформируете свое, именно свое мнение о том, чем же эти деньги являются. По зерну я вам подсказку дам: постарайтесь все же выяснить, почему почти все русское зерно в Европе идет скоту на корм.
— Как скоту?
— А так, скоту на корм. На юге Франции процентов пять идет на выработку манной крупы, в Италии с четверть русских поставок тратится на макароны — а остальное идет прямиком в кормушки скотине. При том, что французы с итальянцами из всего потребляемого зерна берут у нас меньше десяти процентов… Но это так, в качестве примера. Который просто наиболее наглядно показывает, что в рассуждениях марксистов есть серьезные ошибки — если не передергивания. Но, опять скажу, это всего лишь мое мнение — а вас я попрошу его либо аргументировано опровергнуть, либо… В бюджете на ваши исследования вы особо не стесняйтесь, мне результат важнее любых затрат. Договорились?
Год несостоявшегося "кровавого воскресенья" заканчивался в целом спокойно. На "Новороссийской железной дороге" за лето полностью отсыпали насыпь и поставили с десяток мостов через овраги. Машке-то я наврал: умели железнодорожники мосты рассчитывать. Правда единственный мост, поставленный по ее расчетам, все же оказался на треть дешевле прочих — ну да посмотрим, как он в эксплуатации себя покажет. Вообще-то я математике доверяю…