Звезда полковника ГромаМара Евгеника
Пролог
Пролог
- Я не боюсь тебя, - очень тихо сдавленно выдыхаю в усталое и суровое лицо любимого мужчины.
Смотрю на Родиона. Делаю глубокий вдох носом. Мои груди, ставшие за два года нашего знакомства больше нулевки, проходят по его руке.
В глазах Роди появляется удивление. Но…
Хват мужской ладони на моей шее не ослабевает, а становится еще сильнее и жестче.
Стою у стены, распятая его мощным телом.
Мне совсем нечем дышать. Но…
Запрещая себе бояться Грома, вспоминаю наше знакомство.
Тогда два года назад. В день моего восемнадцатилетия.
Посматривая на часы, еле тащу ноги. Уговариваю себя ускориться, но сил нет совсем.
На циферблате высвечивается 22.52.
Через восемь минут общежитие закроют.
“Ну же! Давай, тряпка, соберись. Всего ничего осталось. За дом завернуть. Вдоль забора пробежать и подняться тридцать ступенек по лестнице”, - приказываю себе.
Вытираю пот со лба и еле сглатываю собравшуюся во рту слюну.
По царапающей боли, понимаю: миндалины воспалились снова.
У самой двери общаги смотрю на часы.
Есть еще две минуты.
Дергаю ручку и вваливаюсь внутрь.
- Людка! Звездина! - тут же раздается голос коменды Зои Павловны, в простонародье Змеи Палкиной. - На ловца и зверь бежит. Ты за проживание не заплатила. Деньги давай.
При слове “деньги” я готова разрыдаться. Но… Стараюсь держать себя в руках.
- Зоечка Пална, у меня в метро сумку подрезали. Вот.., - в подтверждение слов показываю разрез бритвой.
- Раз нет денег, то и звездуй отселя, - Зоя шипит, как змея, и захлопывает перед моим носом дверь.
- Я заплачу, Зоя Пална. Заработаю и заплачу, - сиплю в дверное окошечко. - Откройте, пожалуйста.
- Иди, Звездина, торгони своей звездой, приноси деньги и живи, - открыв смотровой лючок, кричит в ответ Змея Палковна.
- Я болею. У меня температура. Мне негде ночевать, - начинаю хлюпать носом.
- Трасса рядом. Дальнобои обогреют, накормят и заработать дадут.
Зная характер коменды, иду искать себе место на скамейке в каком-нибудь дворе. Надеюсь, что, может, и с подъездом повезет.
С каждым шагом идти становится все тяжелее. Сквозь пелену вижу новую жилую скобу.
Подхожу к калитке, у которой стоит парень с коробом “Додо-пицца”.
Он проходит на закрытую территорию. Я за ним. Сил идти нет.
Сажусь на первую качель. Прислоняюсь головой к холодному железу. Даю себе время отдышаться.
В моем мозге начинают пролетать картинки.
Вот счастливое детство. Мне пять лет. Я с папой на каруселях.
Вот мы стоим с мамой и родней около его могилки. А после…
Я ощущаю легкость во всем теле и лечу.
Вижу себя на горячем песке под палящим солнцем.
Мне ужасно жарко. Во рту пересохло. Хочется пить.
С мыслью: “Я, наверное, перегрелась или получила солнечный удар!” - облизываю губы. Чувствую меня тормошат.
- Эй! Девчонка! Ты живая?! - слышу сквозь вату красивый мужской голос.
Пытаюсь открыть глаза.
Веки словно склеились.
Все же умудряюсь их разлепить.
Передо мной мужчина. Он для меня, словно принц из сказки.
- Ты пришел меня спасти.., - шепчу, пытаясь растянуть губы в улыбке, и закрываю глаза.
- Как зовут тебя, детка? Меня Родион…
Снова приоткрываю веки, и смотрю на того, кто назвал себя Родионом. И тут…
Картинка воспоминаний резко рассыпается на пиксели, и я ощущаю, как тело Роди пробивает крупная дрожь.
По его мужественному лицу проходит судорога, и градом течет пот.
Родион руками хватается за голову, ожесточенно дергая ёжик волос.
Картина его боли дополняется громким утробным воем.
- Я не боюсь тебя, - повторяю тихо и вкрадчиво. - Не боюсь…
- Уходи! Вон отсюда! Беги, Мила! И молись, чтобы я тебя не догнал!
Глава 1
Глава 1
Мила
- Как уже надоели эти алкаши чертовы! Элка, мать твою, забери своего ебаря! Открой дверь, поэтесса хренова, - орет и колотит кулаками в нашу дверь соседка баба Нюра. - Я сейчас ментов вызову. Весь подъезд твои кобели зассали…
Я в свой комнате, закрывшись на замок, рисую картину “Весна - состояние души” на мольберте, который мне остался от отца.
Крики соседки слышу хорошо. Так же, как и…
Музыку и завывающий голос матери, декламирующей свои новые стихи своим новым слушателям.
Соседка баба Нюра их обзывает собутыльниками, алкашами и еще несколькими матерными словами.
Я их не называю никак.
В присутствии посторонних в нашей квартире, а это чаще всего мужчины, стараюсь из своей комнаты не выходить. У меня даже горшок детский для этого есть. На случай непредвиденной нужды.
Сейчас слушая бурные аплодисменты и нестройные пьяные крики “браво”, думаю о двух вещах.
Первая - хорошо, что успела взять немного еды, что осталась после вчерашнего маминого разгуляя с ее новым хахалем, которого она мне в очередной раз велела называть папой.
Вторая - славно, что мне осталось не долго жить дома. По предварительным результатам я уже принята в архитектурно-строительный колледж. Мне даже место в общежитие дадут.
И все это благодаря доброте и ходатайству моего классного руководителя Инны Владимировны. Она хоть и вредная изрядно, но зато справедливая и честная. Еще она отца моего учила рисованию и черчению.
“- Ты, Милочка, талантливая как и твой отец. Только не будь такой слабохарактерной. И помни, алкоголь - враг таланта,” - тут же всплывают в памяти слова Инны, как мы ее любовно называем за глаза.
Я ненавижу алкоголь, пьющих людей и застолья, которые в нашем доме практически не заканчиваются.
Затишье иногда наступает, но только по причине отсутствия денег. Ну, или тех, у кого они могут быть.
Иногда мать просит у меня в долг.
Раньше она заработанные мной копейки за проданные картины просто забирала. Но…
После того, как я перестала приносить домой деньги, мать начала просить в долг.
Конечно, мне хорошо известно, что денег никто и никогда не вернет. Но…
Лучше пусть просит, чем оскорбляет и бьет меня в истерике.
Раньше мама такой не была. Хоть они и выпивали с отцом, но она всегда прихорашивалась, волосы укладывала в прическу с локонами, пользовалась косметикой и модно одевалась.
Еще очень любила каблуки. Даже дома бегала в японских шлепанцах, стуча каблучками.
В детстве мне всегда нравилось наблюдать за своей матерью. Это было ошеломительное действо.
Она грациозной походкой, цокая копытцами и размахивая широкими рукавами шелкового халата в стиле кимоно, не передвигалась, а проплывала между нагромождениями мебели, завалами вещей и рядами пустых бутылок из-под шампанского.
Пока мама лавировала, как корабль между фьордами, я всегда представляла себе какое-то невиданное животное или инопланетное существо.
Вспомнив с улыбкой об этом, автоматически перевожу взгляд на стену, где красуется нарисованный мной портрет моей родительницы. Мама очень часто демонстрирует его своим новым гостям-собутыльникам.
И всегда радостно подчеркивает: “Хоть талантом деточка пошла в меня. Жаль, что внешность взяла от отца…”
Сначала я не придавала значения ее словам. Но…
В этом году, после того как классная Инна сказала: “Золушка стала принцессой!” - я начала приглядываться к себе.
А еще заметила внимание, что мамины-собутыльники тоже стали поглядывать в мою сторону.
Вот и тот, что уже неделю ночует в материнской спальне, смотрит на меня подозрительно.
А еще сегодня, когда я зашла в кухню взять еду, он мимоходом погладил меня по заднице.
Вспомнив об этом, дергаюсь, словно рядом со мной пробежал таракан.
И тут же слышу тихий стук в дверь и мужской вкрадчивый шепот:
- Милочка, открой дверь…
Глава 2
Глава 2
Родион
- Я не знаю, как мне еще с тобой разговаривать, Родя, - пыхтит раздраженно жена.
Сижу на табурете в коридоре. Держу руками голову. Слушаю стук молота о наковальню и перезвон десятков колокольчиков внутри черепной коробки.
Периодически тру виски, пытаясь избавиться от навязчивого звука и шума в ушах.
- Родя, чего ты молчишь? Ты меня слышишь или нет? Я с тобой разговариваю или с пустым местом? - Жанна, шипя, сыплет вопросами.
Поднимаю на жену голову. Смотрю на нее. Вернее, на ее силуэт, переливающийся всевозможными цветами радужного спектра.
Не знаю, что она видит в моем лице, а я в целом в ней - горящего человека.
- Что смешного, Родион? Разве я что-то забавное говорю? Хотя, конечно, для тебя же каждое мое слово звучит, как шутка. Ты же все годы нашей совместной жизни живешь хохоча…
Жанка злобно фырчит, а я улыбаюсь стройной и звонкой девчонке-хохотушке, какой она была в восемнадцать лет.
Мы познакомились в Москве во время моего отпуска.
Жанна в тот год приехала из Тульской области и поступила в институт.
Неожиданно для себя я впервые влюбился, как говорят “по-уши”. Хотя нет…
Не по-уши, а по самые пятки. Я просто провалился в Жанну, как в марианскую впадину.
И в свои двадцать шесть рядом с веселой хохотушкой и юмористкой чувствовал себя пацаном.
Наши две недели августа пролетели как миг.
Жанна со слезами провожала меня в аэропорту.
Мы целовались на каждом углу.
Не могли отлипнуть друг от друга.
Хотя практически весь день до моего самолет провели в постели.
Жанночка до встречи со мной имела небольшой сексуальный опыт.
Я у нее ничего о её половых связях не спрашивал.
Считал для себя такое неприличным.