ье, миледи. Быть может, тебя, дедушка, устроит такой оттенок штор? Если так, то я готова самолично тебя там устроить.
Старый пень надул щёки, косо посмотрел на всех, потом подмигнул Поле, мне, зыркнул на стоящую рядом и мнущую в руках платок Кейтлин, и важно сообщил, что ему уже немного лучше, и что он согласен на то, чтобы его поселили в самую маленькую спаленку на втором этаже, согласен даже на крошечный чуланчик, главное — чтобы он располагался неподалёку от комнаты его помощника, имел окна на запад и живописный вид на заснеженный сад.
Невольно, я рассмеялась. Пожалуй, Полина права, не стоит портить себе настроение, да и окружающим тоже. Затюканный помощник, которого представили, как просто Берни, отправился вместе с тётушкой Алисией искать чуланчик для дедушки, Полина увлекла деда за собой, а Розалина разочарованно хмыкнула, поняв, что концерт закончен. Одна только Кейтлин дрожащими руками вытерла пот со лба и бросила на меня нечитаемый взгляд.
И вот, в этот момент, открылась дверь и показался Ричард, который закончил традиционный обход дома. Я невольно подобралась. Так, судя по всему, Ричарду есть, что мне сказать!
Жаль только, что не сейчас… при виде сына леди Кейтлин стала обмахиваться платком столь интенсивно, что, казалось, ещё минута, и она скончается.
— Что-то случилось, мама? — удивился Ричард, подходя ближе и подхватывая мамочку под локоток.
Кейтлин сообщила, что ей не очень хорошо, и попросила проводить в те комнаты, которые отвели ей в этом доме. Я усмехнулась, подумав, что вряд ли её покои состоят более чем из одной спальни, но не стала сообщать об этом слух. Не до того сейчас.
Розалина, которая погасила в своих глазах огонь победителя, подошла ко мне и сочувствующе пропела:
— Надеюсь, дорогая, что тебе понятны меркантильные намерения этих людей? Уверяю тебя, они хотят только одного — выдать тебя замуж, а потом ободрать, как липку! И это в то время, когда девочки нуждаются в том, чтобы получить хорошее образование. Не в конвент же их отдавать, в самом-то деле? И не нужно на меня так смотреть! Да, быть может, твой отец поступил не совсем верно, не сохранив твоё наследство, но ты должна понять одно — эти деньги хотя бы пошли на благо семьи! А эти люди — они нам никто!
Сказав это, Розалина сочла своим долгом удалиться в ту комнату, которую ей выделила щедрая Алисия, на прощание сочувствующе похлопав меня по плечу. А я продолжала стоять возле лестницы, не в силах поверить в то, что я только что услышала. Она что, говорит это всерьёз? Или просто придуривается? Хотя, вряд ли… я покачала головой, вспоминая то, как спала на ободранном диване в гостиной, когда приехала в поместье, как материлась сквозь зубы, пытаясь сообразить, чем мне заплатить ребятам за их работу… и вновь пожалела, что не выбросила мачеху с папаней на мороз…
Только я решила, что с меня хватит, как показалась леди Кейтлин, уже без выражения умирающей лебеди на лице, и заговорила вполне деловым тоном:
— Не могу знать, что вы там с вашей мачехой задумали, милочка, но знайте одно — вам не удастся окрутить моего сына! Вы слышите? Не позволю! И тем более, тянуть из него деньги! С меня хватит и того, что Якоб женился на этой стервозине Полли!
Не знаю, что подумала о моих умственных способностях Кейтлин, потому что в середине её пламенной речи я стала издавать хрюкающие звуки, словно у маленького поросятки было хорошее настроение, а под конец я не выдержала и рассмеялась. Смеялась я, и поднимаясь по лестнице в свою комнату.
Уже засыпая, я с улыбкой слушала гневные крики со стороны спальни Ричарда, перемежавшиеся тихими всхлипами леди Гленарван и колкими замечаниями её отца.
Вот уж никогда бы не подумала, что моего охранника можно будет довести до такого состояния, когда он будет голосить:
— В гробу я видел ваши нравоучения, маменька! И ваши советы, милорд, тоже!
Новогодняя ночь, она такая, волшебная!
Глава 37
Ричард
Я был зол! Нет, я был просто в бешенстве! Мало того, что мать приехала в дом к Елене, так она ещё и вела себя так, что я бы не удивился, если бы Елена велела выбросить маменьку на мороз. Да и Полли бы тоже могла пострадать ни за что, ни про что! Я был просто убеждён, что этот визит был связан с тем, что я не отвечаю на жалобные письма дорогой родительницы, где она настойчиво просит выполнить сыновний долг и вернуться домой или хотя бы просто отправиться с ней в столицу, дабы не тревожить дедушку.
Можно ли теперь представить, как я был поражён, заметив дорогую родительницу, с независимым видом стоящую в холле дома Елены? Хорошо, этот визит хотя бы можно было объяснить, но вот дедуля меня просто добил! Никогда мне ещё так сильно не хотелось придушить дорогих родственников.
А теперь ещё маменька мне «льёт в уши», по выражению Елены, что-то о сыновнем долге? О том, что Елена согласится выйти за меня замуж из меркантильных соображений? Чёрт! Я отошёл к окну, вспоминая события полугодовой давности, когда мы приехали в Нейтон, и нам тогда пришлось спать, на чём попало, Елена тогда не роптала, а поступила так, как никто из моих знакомых благородных леди… она думала не о себе, а о том, что ей нечем заплатить нам. Я с улыбкой вспомнил, как испугался в тот момент, когда она сказала, что не нуждается больше в наших услугах…
— И всё же, сынок, я полагаю, что ты внемлешь голосу разума! — тихо и нудно продолжала свою тему маменька — Без сомнения, что она показалась тебе более привлекательным вариантом, нежели твоя невеста Эйлис Харнер, но, дорогой…
— Вот с этого момента поподробнее, внучок! — проскрипело от двери, и дедуля, который собирался вот-вот скончаться, бодро внедрился в мою комнату.
И тут меня прорвало:
— В гробу я видел ваши нравоучения, маменька! И ваши советы, милорд, тоже!
— Отец, прошу вас не обращать внимания на слова моего сына! Он это сгоряча, правда, сынок? — зачастила маменька, косясь на деда.
— Пока я ещё сам решаю, на что обращать внимание, а на что нет, Кейт! — оборвал дедуля, удобно расположившийся на моей кровати.
Мама с отчаянием посмотрела на меня, умоляя ничего не говорить деду. Я отвернулся, глухая злоба душила меня, заставляя говорить то, о чём я поклялся себе даже не вспоминать:
— Тогда, помните, дедушка, моя свадьба с соседской девочкой расстроилась? Эйлис не заболела тогда… точнее не так — она была больна давно, но её родители умалчивали об этом, прятали ребёнка. Не знаю, на что они надеялись — на то, что её болезнь пройдёт с годами или же на то, что она просто не проживёт так долго… я не знаю… одно могу сказать точно — в день нашего венчания я увидел свою душевнобольную невесту, и я… не смог… я не смог на ней жениться.
Это было бы просто нечестно по отношению к ней, ведь она словно дитя, которое и не осознавало, что с ней происходит. И нечестно по отношению к самому себе, ведь я не смог бы сделать её своей женой, матерью моих детей, у нас не могло бы быть будущего! Не понимаю, почему Харнеры так поступили с нами? Ведь я же не слепой, в конце-то концов! Получается, что они намеренно ввели нашу семью в заблуждение, заключив этот контракт! Хотя, в тот момент, когда я увидел свою невесту, играющую в куклы, я не думал ни о чём таком.
Я слышал только, как брат Эйлис, Марк Харнер, обещал, что только лишь кровь смоет тот позор, который я нанёс семье Харнер. Не скажу, что меня взволновала эта угроза, у меня был и другой повод для переживания — сама моя невеста! Тогда-то отец и выкинул меня из дома, он кричал, что я опозорил не только дом Харнер, но и честь лордов Гленарван. И что дорога домой мне теперь заказана…
И мама была согласна с этим… пока не так давно не передумала и стала говорить, что мой долг перед семьёй далеко не погашен…
Дед молчал всё то время, пока я говорил, только внимательно смотрел на мать, которая собиралась скончаться с минуты на минуту.
— Боюсь, Ричард, что это ещё не всё! Не так ли, Кейтлин? Отвечай! — рыкнул дед, и мать невольно вздрогнула, подняв на меня свои глаза.
— Дедушка прав, дорогой! — наконец, произнесла она — Пойми, это было очень выгодное предложение, а ты второй сын, к тебе нет таких требований, как к Якобу…
Я замер, уже подозревая, что сейчас услышу, но всё равно не веря в то, что говорит мать.
— Видишь ли, мы так давно мечтали соединить оба наших рода, сынок! Подумай только — семьи Гленарван и Харнер — самые влиятельные и богатые семьи Равнин. Так что глава семьи Харнер был счастлив и горд, когда отец обратился к ним с просьбой выдать свою дочь за тебя, Ричард. Но… девочка была не здорова, мы об этом узнали, не сразу, конечно, но… ты был счастлив, да и мы тоже… вот и решили, что после того, как Великий соединит ваши судьбы в храме, ты уже не сможешь ничего сделать.
Мы также понимали, сынок, что ты не станешь срывать злость на малышке, ведь она ни в чём не виновата!
— Ну, да и точно! — хмыкнул дед, злобно зыркнув на мать — Просто вы лишили его семьи и детей!
— Вы не правы, папенька! Мы… мы были готовы признать его детей, если бы он полюбил другую женщину, и… вторая сторона сделки тоже была согласна с этим, ведь все приличия были бы соблюдены.
— А меня вы спросили об этом? — выкрикнул я.
Говорить с матерью было не о чем, ведь она была убеждена в том, что они с отцом ничего плохого не сделали. Я с детства слышал весь этот бред — о чести семьи, о моих обязанностях перед кланом и прочую ерунду. Быть может, в тот момент, когда состоялась моя помолвка, я ещё мог согласиться с доводами матери. Но не теперь. Мать это поняла, и сказала, шумно высморкавшись:
— Что же, эта Елена — неплохая девочка… Полли мне немного напоминает…
Елена
Я заснула только на рассвете, ворочаясь с боку на бок. Я, конечно, понимала, что понятия о добре и зле у нас разные, но не настолько же? Мне показалось, что не успела я закрыть глаза, как Оливия осторожно зашла в мою спальню и сообщила, что уже давно рассвет, дедушка Ричарда успел два раза поругаться, один раз на кухне, с тёткой Ганкой, за то, что она не подала ему горячий чай и кашу с утра, и второй раз — с дедом Гарином. Уже неизвестно, по какой причине.