— Фантастика. А что потом?
Мики пожал плечами.
— А что? Я понял, что она любит сложные игры. И я знал, что она уверена в том, что и я догадался, какую игру она затеяла.
— Какой ты у нас проницательный, Мики.
— Что?
— Продолжай.
— Я оделся — правда, по-прежнему, был без рубашки — и вышел в гостиную. Вот тут-то кое-что и заметил.
— Что именно?
— Джеки сняла колготки. Она стояла с голыми ногами возле серванта, наполняя стаканы. "Теперь вам получше?" — спросила она. — "Выпьем еще?" Я сказал, что уклюкаюсь в стельку, если выпью ещё хоть рюмку, но Джеки просто захихикала. Жуткое дело, я тебе скажу, Расс — я в жизни не пил столько чистого бренди. Потом мы уселись на софу, и Джеки потребовала, чтобы я рассказал ей о себе. Минут десять она внимательно слушала, разве что иногда постреливала глазками с моей голой груди на мою ширинку, а потом ей вдруг втемяшилось в голову достать пачку сигарет, лежавшую на краю софы, и она случайно сбросила их на пол. Не успел я вскочить, чтобы поднять сигареты, как Джеки сама потянулась за ними, перегнулась через подушку и… Угадай, что было дальше.
— Она была без трусиков.
— Точно! Прямо мне в глаза смотрела, разве что не подмигивая, великолепнейшая… сам знаешь что. Мне на мгновение показалось, что я ослеп.
— Я знаю, я сам такое испытывал. Что дальше?
— "Экая я нескладеха", — сказала она. "Могу я вам помочь?" — спросил я, нагибаясь к ней и подсовывая под её зад руку, чтобы опереться. "Нет, я уже сама достала", — отвечает она, садясь на мою руку. "Я тоже", — говорю я. "Ой!", — вопит она, — "что вы делаете, мистер Мейпл?". "Лапаю вас", преспокойно отвечаю я. "Как будто вы не этого добивались".
Я так громко захохотал, что на меня испуганно обернулись некоторые посетители.
— Прекрасно. А что потом?
— Она решила, что хватит валять дурака, и накинулась на меня с такой прытью, как будто на шесть часов назначили конец света. Она впилась в мои губы, как изголодавшаяся тигрица, но в то же время с дьявольской ловкостью расстегнула мою "молнию" и извлекла на свет божий моего молодца, уверяя, что он самый большой и прекрасный, какого она когда-либо видела. И немудрено — пока она с ним возилась, он так вымахал, что, по-моему, едва не упирался в потолок.
— Естественно.
— Она спросила меня, каким временем я располагаю, а потом пояснила, что если я спешу, то у неё есть для меня пара поручений… Одно из них, я был уверен, состояло в том, чтобы оттрахать ее… в чем я, правда, сомневался. Дело в том, что я уже всерьез опасался расплескать свое добро, прежде чем мы доберемся до спальни — Джеки извлекла моего молодца из брюк, прижала к щеке, покрывала поцелуями и вообще ласкала так, как будто перед ней был огромный бриллиант, который она нашла, копаясь в саду. Я, конечно, слышал про старика Фрейда и про женщин, обожающих пенис, но это уже было чересчур. Она просто влюбилась в мой инструмент. Даже разговаривала с ним! Ей богу! "Ах ты, мой красавчик", — приговаривала она, поглаживая его по головке, покрывая поцелуями и щекоча язычком. Мне показалось, что обо мне самом она позабыла напрочь. Ей был нужен только мой конек. Она даже хотела его сфотографировать!
— Что?
— Честное слово! Минут десять спустя она в очередной раз отлучилась, чтобы наполнить стаканы. К тому времени мы оба с ней уже порядком набрались. В общем, вернулась она, поставила стаканы на стол, а потом кинулась на меня, как кошка, сорвала брюки вместе с трусами, отшвырнула их подальше, а сама встала и стянула платье — под ним, как я и думал, не было ничего! Ну и фигурка у нее, Расс — закачаешься…
— Да, я заметил.
— Потом она снова начала ползать по мне, разговаривая с Хербертом, обзывая его шалунишкой и красавчиком. И вдруг со словами "Я хочу тебя сфотографировать" нырнула в сервант и достала "поляроид". Знаешь — такие аппараты, которые через десять секунд выдают тебе готовый снимок? Ну, вот, дальше она присела передо мной на коленях, нацелилась на Херберта и щелкнула его крупным планом. Потом отсчитала десять секунд и вытащила снимок. Сказала, что вышло просто потрясающе. Потом заявила, что хочет снять Херберта в профиль. Черт побери, она заставила меня вставать, нагибаться, приседать, валяться на софе… фотографировала меня во всех мыслимых ракурсах. Затем спросила, знаю ли я, что у этого фотоаппарата есть дистанционное управление, и добавила, что хочет сделать наш общий снимок.
— Понятно. Обычное дело.
— Ха! Расс, мы занимались этим битый час. Она, по-моему, израсходовала полдюжины пленок. Видел фотоальбомы по технике секса, которые сейчас продают в книжных магазинах? Сорок, пятьдесят, сто позиций… Так вот, у меня есть потрясающий сюрприз для их авторов! Мы перепробовали по меньшей мере три тысячи шестьсот позиций, о которых они и не слыхивали! Эта бабенка — просто гений секса. К тому же — прирожденная акробатка. Как мы только с ней это не выделывали — на столе, на полу, опираясь на стену… даже стоя на голове!
— Не слабо…
— Не то слово. Несколько раз мы падали, но в конце концов устроились.
— Молодчина.
— Наконец, она решила, что мне пора передохнуть, и спросила, люблю ли я, когда мне читают вслух?
— Вслух?
— Угу. Она предложила почитать мне. Я сказал, что вообще-то не против, поскольку мне с детства никто не читал вслух. Джеки сказала, что почитает мне короткие рассказы Ирвина Шоу, одного из самых блестящих рассказчиков нашего времени. По правде говоря, я никогда не слыхал о таком парне, и был уверен, учитывая её настроение, что это чистой воды порнуха. Ну вот, берет она книжку, подходит ко мне, указывает на Херберта и заявляет: "Я хочу во время чтения сидеть на нем". Нас с Хербертом чуть удар не хватил. "Пожалуйста", — отвечаю я, — "он в твоем распоряжении". Джеки взгромождается на него, довольно вздыхает и начинает читать. Расс, ты знаешь, кто такой Ирвин Шоу?
— Да, он написал "Молодых львов".
— Точно, он. Так вот, это совсем не порнуха. Просто хорошие рассказы. Представляешь, что за баба — сидит на мне верхом, по самые уши набитая Хербертом, и читает вслух Ирвина Шоу!
— Некоторые люди, занимаясь этим, смотрят телик.
Мики метнул на меня подозрительный взгляд.
— И ты тоже?
— Только во время "Парламентского часа". Есть в этом нечто пикантное: заниматься сексом на глазах у лидеров кабинета.
— Ты уверен?
— Неважно, о вкусах не спорят. Тем более, что вы с ней читали вслух.
— Есть ещё сигаретка? Пожалуй, я сам куплю пачку.
— Не стоит менять вековые привычки. На, держи.
— Спасибо. — Мики закурил, выдохнул дым, потом продолжил. — Вот, прочитала она четыре рассказа, а потом вдруг захлопнула книжку и спросила, чего бы мне хотелось с ней сделать. Я спросил, что она имеет в виду, а она говорит: "У любого ведь есть свои сексуальные фантазии — тайные мечты о чем-нибудь сокровенном, необычном, забавном, извращенном и так далее". Она добавила, что с ней я могу воплотить любые, самые разнузданные фантазии и прихоти. Я не выдержал и расхохотался, ведь я тебе рассказывал, что хотел бы привязать её к кровати с раздвинутыми ногами, а потом с криком "ура!" сигануть на неё со шкафа. Она спросила, над чем я смеюсь, и я честно признался. "Замечательно," — говорит, — "я согласна. Сейчас найду подходящую бечевку. Единственное только препятствие — шкафы у меня высоковаты, до самого потолка достают. Может, воспользуешься вот этим трюмо?" Я, ясное дело, согласился, а Джеки умчалась на кухню и вскоре вернулась со здоровенным мотком бельевой веревки, которой ни разу так и не воспользовалась — из-за того, что приобрела сушильную машину.
Ну вот, идем мы в спальню, она ложится на кровать, и я привязываю её за щиколотки и запястья к четырем столбикам. Потом придвигаю к кровати трюмо и залезаю на него, чувствуя себя последним идиотом… Знаешь, Расс, фантазии фантазиями, а когда доходит до их воплощения — это совсем другое дело, скажу я тебе. Но Джеки это страшно нравится и она так восторженно вопит, что я начинаю ржать и падаю с трюмо прямо на пол. Потом снова залезаю. Джеки кричит, какой я красивый, и требует, чтобы я на неё спрыгнул и засадил ей. Так я и сделал. С криком "ура!". Ей страшно понравилось. Мы повторили это ещё раз. Потом еще. Шесть раз я проделывал этот трюк, а на седьмой зацепился большим пальцем за одеяло и едва не сломал Херберта, обрушившись на тумбочку.
Правда, к тому времени Джеки эта игра уже немного приелась, так что я её отвязал, а потом спросил, есть ли у неё сексуальные фантазии. Правда, затем свалял дурака, присовокупив, что со мной она тоже может воплотить их, хотя и в разумных пределах. Ты даже не поверишь, что она мне залепила в ответ.
— Скажи — я выдержу.
— Посмотрим. Так вот, она заявила, что мечтает попробовать это в общественном транспорте!
— Да ну?
— Точно. Украдкой, но на глазах у всех. Сказала, что её возбуждает присутствие кучи людей, которые её видят, но даже не подозревают, чем она в это время занимается. Я спросил, как она собирается это обставить. Она ответила, что наденет шубку прямо на голое тело, а я напялю пальто…
— Тоже на голое тело?
— Нет, я оденусь как всегда. Потом она сядет мне на колени, прикрыв нас полами шубки, и никто ничего не заподозрит. Что ж, должен сказать, меня эта затея привлекла своей необычностью. Я предложил провести репетицию. Джеки велела, чтобы я зажмурился и до её команды не открывал глаза, а сама подошла к шкафу. Какое-то время шуршала одежда, а потом она говорит: "Открой глаза". Я открыл. Смотрю — Джеки стоит, одетая с ног до головы. Туфельки, чулочки, хорошенькая черная шубка до коленок, вокруг шеи шелковый шарфик. "Ну как, нравится?" — спрашивает. "Очень", — отвечаю. Тогда она со смехом распахивает шубейку, и я просто обалдеваю — кроме пояса для чулок, на ней больше ни нитки! Усек?
Я прокашлялся.
— Да.
— Она мне говорит: "Одевайся, и попробуем перед зеркалом". Я оделся, подошел к ней, обнял, а она запахнула вокруг меня полы шубки и, представляешь — получилось! Прямо стоя. "Что ж," — говорит Джеки, — "пойдем тогда, покатаемся для начала на автобусе".