Местом встречи они выбрали больничное кафе, расположенное на первом этаже. Встретиться лишь для того, чтобы взглянуть друг на друга, перекинуться парой не значащих ничего для других, но таких важных для них слов, а заодно и выпить по чашечке кофе.
Вот в такую встречу, в четверг, Лиззи и решила рассказать Филу о своем плане.
Когда Лиззи вошла в кафе, Фил уже ждал ее. Перед ним на столе стояли две чашечки кофе.
— Привет, — радостно поприветствовала его Лиззи.
С каким бы удовольствием она бросилась ему на шею и расцеловала. Но в людном месте себе такого удовольствия не позволишь.
— Привет, — улыбнулся тот в ответ. — Ну как ты?
— Все в порядке. А у тебя как дела?
Эти дежурные фразы на самом деле много для них значили. Они были подобны коду, понятному только им двоим. В них сквозили забота, волнение и любовь.
— Чертовски устал. Только с операции, — ответил Фил, отхлебывая кофе и не спуская глаз с девушки.
— Надеюсь, она прошла хорошо.
— О да. Все хорошо. Пациент скорее жив, чем мертв.
Они посмеялись далеко не свежей шутке Фила. Но для них все имело свой особый смысл… Лиззи отпила глоток кофе и, вздохнув, наконец решилась:
— Фил, тут такое дело…
Фил встрепенулся и внимательно посмотрел на девушку. Он видел, что Лиззи взволнована.
— Что-то случилось? — спросил заботливо.
Лиззи выдавила улыбку, переставила кружку с места на место.
— Нет, ничего не случилось, — успокоила его, а потом, сглотнув, добавила: — Просто я хочу что-то тебе сказать и волнуюсь, как ты отнесешься к моему предложению.
— Надеюсь, ты не предложишь мне взорвать Нью-Йорк. Знаешь ли, милая, я в душе пацифист. Ко всему другому отнесусь вполне нормально.
Фил взял руку девушку и легонько пожал ее, подбадривая.
— У моей мамы в эти выходные юбилей. И я хотела бы, чтобы ты поехал со мной, — глядя ему в глаза, проговорила девушка.
Фил задумался на некоторое время, и сердце Лиззи сжалось. Неужели он откажется? Тогда все его слова о любви, о желании провести с ней остаток жизни лишь пустой звук. Если это так, то она просто не переживет. Пережить еще одно предательство будет выше ее сил.
Но Фил серьезно ответил:
— А почему бы и нет.
Лиззи эхом повторила:
— А почему бы и нет.
И с облегчением, словно с ее плеч свалился тяжелый груз, допила кофе.
За оставшееся время Фил и Лиззи успели коротко обсудить детали предстоящей поездки и уже собирались разойтись, как вдруг к их столику подошел импозантный седой мужчина лет шестидесяти, в белом халате, с чашкой кофе в руках. — Не помешаю? — спросил он и, не дождавшись ответа, уселся на свободный стул.
— Нет конечно, — заверил его Фил, а Лиззи недоуменно посмотрела на незнакомца.
Фил представил мужчину Лиззи:
— Познакомься, это доктор Лок, мой учитель и наставник, а также Бог хирургии и просто замечательный человек.
— Ну-ну, Филип, — замахал руками доктор Лок. — Не нужно преувеличивать.
Но по расплывшейся на лице улыбке было заметно, что он доволен данной ему характеристикой.
— Я нисколько не преувеличиваю, — улыбнулся Фил.
Лиззи увидела, с каким благоговением смотрит он на своего учителя. Про доктора Лока Лиззи конечно же слышала. Об этом человеке в больнице ходили легенды, да и Фил часто рассказывал о нем.
— Не будем обо мне, — проговорил доктор Лок, отпивая кофе. — Филип, ты не представил мне девушку.
— Это Лиззи, — сказал, чуть смущаясь, Фил.
— Лиззи, просто Лиззи, — мечтательно произнес доктор Лок. — Это замечательно. — А потом наклонился к девушке и, словно сообщая ей великую тайну, прошептал: — У вас, Лиззи, прекрасный вкус. Из всех мужчин вы выбрали самого лучшего.
Он хитро подмигнул покрасневшему от похвалы Филу, а потом добавил:
— Если бы мне, не дай бог такого, пришлось лечь под нож, то только Филипу Мартину я разрешил бы сделать разрез на моей любимой груди. Если я Бог хирургии, как он меня назвал, то он мой заместитель.
Лиззи стало приятно, что ее Фил так высоко ценится среди коллег.
— Филип, вы извините, что я вмешался в ваш, несомненно, важный разговор, но нам необходимо поговорить о сегодняшней операции. — Доктор Лок переключился на Фила.
Лиззи поспешно встала.
— Я пойду, извините, — быстро проговорила она, не желая мешать разговору врачей. — Мне пора. Я рада была познакомиться с вами, доктор Лок.
— Я тоже, милая девушка. Но это не последняя наша встреча, надеюсь. До свидания, Лиззи.
И Лок на прощание галантно поцеловал руку девушки.
Они планировали выехать с самого утра, чтобы уже после обеда добраться до места. Но жизнь на то и жизнь, чтобы вносить свои коррективы в человеческие планы.
В пятницу вечером Фил отогнал свой «форд» на станцию техобслуживания. Все-таки дорога от Нью-Йорка до Стронгсвилла неблизкая, и Фил хотел быть уверенным, что с машиной за время пути ничего не случится.
Авторемонтники прокопались и вернули машину хозяину не в восемь часов, как обещали, а только около десяти.
Лиззи волновалась, бесцельно бродила по квартире и прислушивалась, не раздастся ли наконец долгожданный телефонный звонок.
Дороти пыталась развлечь девушку какими-то глупыми разговорами. Но та словно не слышала ее вопросов.
Стрелки часов приближались к десяти.
— А вдруг он передумал? — испуганно спросила Лиззи, когда ожидание стало невыносимым.
— С чего бы это? — удивилась Дороти, хотя и в ней начал шевелиться червячок сомнения.
— Ну… испугался, например, или случилось что-то, — накручивала себя девушка.
Дороти немного помолчала, потом тряхнула своими шикарными волосами и решительно сказала:
— Брось ты паниковать. Если бы что-то случилось, он бы обязательно позвонил. А если вдруг передумал, то…
Дороти не договорила. Телефон зашелся долгожданным звонком.
Лиззи со всех ног бросилась к аппарату и подняла трубку.
— Да, Фил, да. Это я, — заговорила она быстро. — Я давно готова… Да, конечно, жду. Все хорошо. Правда, хорошо. Целую тебя. Уже выхожу.
Медленно положила трубку на рычаг и повернулась к Дороти:
— Через пятнадцать минут подъедет. Он все это время на станции техобслуживания был.
— Вот видишь, а ты боялась, — улыбнулась Дороти.
Не верьте тем, кто утверждает, что жизнь в маленьких городках скучна и однообразна. Это не так. И в них кипят страсти, разыгрываются трагедии и рушатся судьбы. Одно отличие от городов-великанов: помнят об этом жители дольше. В этом Лиззи была уверена на сто процентов. И кому, как не ей, большую часть жизни прожившую в Стронгсвилле, знать об этом.
Стронгсвилл, расположенный в юго-западной части штата Огайо, представлял собой типичный американский городок. Без суеты, шума и крупных событий протекала его жизнь. Строгий распорядок, заведенный еще в начале девятнадцатого века основателем поселения мистером Стронгом, по фамилии которого и стал называться городок, так и сохранился до наших дней. Казалось, что никакие современные веяния не могут нарушить заведенного в нем патриархального порядка.
Лиззи, не знавшая до определенной поры другой жизни, любила свой город, считала его самым лучшим на свете. И если бы не событие, перевернувшее ее жизнь, никогда не покинула бы родной дом.
Но что случилось, то случилось. Не объяснив никому своего решения, даже родителям, Синтии и Роберту Хоуп, девушка, собрав нехитрые пожитки, села на рейсовый автобус и отправилась в Нью-Йорк.
Лиззи знала, что Нью-Йорк настолько огромен, что она без труда затеряется в нем и никто никогда не узнает о ее позоре.
За два года Лиззи только три раза приезжала к родителям, всегда выбирая автобус, приходивший в Стронгсвилл затемно. И уезжала тоже по темноте.
У нее не было никакого желания встречаться с кем-нибудь еще в городе, кроме матери и отца.
И вот она, и не одна, а с Филом, решилась на поездку домой. Лиззи знала, что в этот раз никак не обойтись без встреч с бывшими соседями. И поэтому так волновалась.
Синтия и Роберт ожидали приезда дочери. — Ну что ты так нервничаешь? — проговорил Роберт, не прерывая чтения ежедневной городской газеты. — Смотреть на тебя нет сил.
Синтия, размешивая тесто для пирога на кухонном столе, буркнула в ответ:
— Не выдумывай ерунды. Я абсолютно спокойна.
Роберт перевернул страницу газеты.
— Будто бы я тебя не знаю. Кому другому рассказывай про свое спокойствие.
Прожив вместе четверть века, Синтия и Роберт даже внешне стали похожи друг на друга. Одинаково невысокие, одинаково полные, одинаково темноволосые. А уж мысли друг друга научились читать за эти годы — никаких слов не надо.
Синтия со всего размаха шлепнула комком теста по столу.
— Конечно, я нервничаю. А как же? Это ты спокоен, как сытый удав. И как ты можешь быть таким спокойным? — уколола она мужа.
Роберт отложил газету в сторону и, посмотрев на жену, усмехнулся.
— А чего нервничать? Приезжает дочь в гости. Что тут такого?
Он мужчина. Не с руки ему волноваться по всяким пустякам. Вот Роберт и старался это показать, хотя на душе у него тоже было неспокойно.
— Как что?! — взвилась Синтия. — Она не одна приезжает, а с мужчиной. Понимаешь ли ты это, старый пень?
— Лиззи — взрослая девушка, — невозмутимо ответил Роберт. — Ей давно пора завести мужчину. Ты в ее возрасте уже ходила с большим животом.
— Сравнил, — проговорила женщина, вытирая руки о передник и опускаясь на стул рядом с мужем. — У меня был ты.
Роберт довольно хмыкнул.
— Это правда. У тебя был я, — примирительно сказал он, а потом все-таки добавил: — А у Лиззи есть свой мужчина. Фил, как она сказала.
— Чужой мужчина, — поправила мужа Синтия. И горько вздохнув, проговорила: — Столичный. Сам знаешь, какие они.
Роберт опять развернул газету и сказал через нее:
— Пеки пироги, мать. И не забывай, Лиззи за два года сама столичной штучкой заделалась. Родителей совсем забыла, навещает чуть ли не раз в год.