Лиззи вбежала в квартиру, нет, даже не вбежала, ворвалась ураганом. Счастливая, сияющая и очень красивая. Пронеслась по комнате и повисла на шее Дороти, сидящей за столом над разложенными на нем эскизами.
— Дороти, дорогая! Я вернулась! — закричала так громко, что у Дороти заложило уши.
Дороти отцепила обвившие ее шею руки девушки и легонько оттолкнула от себя.
— Ну и как прошла поездка? — сухим тоном спросила она.
— Замечательно, все так замечательно, — весело щебетала Лиззи, от переполнявшего ее счастья даже не замечая осунувшегося и серьезного лица подруги. — Все было так хорошо. Фил очень понравился моим родителям. И они ему. Мы обязательно снова к ним поедем. А еще, а еще… Ой, Дороти!
— И что он скажет своей жене, когда вновь соберется провести ночь вне дома? — Дороти остановила поток слов, фонтаном изливавшийся из Лиззи.
— Какой жене? — спросила Лиззи, улыбка по-прежнему сияла на ее лице.
— Обыкновенной. Своей жене, — резко ответила Дороти.
Лиззи с недоумением глядела на подругу.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь. О какой жене речь?
— О жене Фила, — сдержанно сказала Дороти.
Девушка отступила на несколько шагов и медленно опустилась на диван. С ее лица так и не сошла улыбка. Но сейчас она была не веселой, а похожей на гримасу боли.
— Лиззи, дорогая, — Дороти подошла к девушке и села рядом, обняв ее за плечи, — успокойся. Я понимаю, для тебя это такой удар. Но я обязана была тебе об этом сказать: Фил женат… и женат уже много лет.
Лиззи рывком плеча сбросила руку Дороти и прошептала:
— Как же так? Ведь мы… Ведь он…
— Лиззи…
Девушка отскочила от подруги и зло закричала:
— Я не верю! Ты врешь, ты все врешь! Зачем ты так?!
И выбежала за дверь. Крик Дороти: «Лиззи, стой!» не остановил ее.
Лиззи с силой захлопнула дверь и подбежала к лифту. Судорожно нажала на кнопку, но ждать его прихода не смогла. В груди не хватало воздуха. Лиззи задыхалась. На улицу, на улицу… Если она сейчас же, сию минуту не глотнет свежего воздуха, она лопнет от удушья. Она просто разлетится в мелкие хлопья. Девушка рванула к лестнице, побежала вниз.
Дороти все придумала. Как она могла? Она врет, врет. Фил не такой, не такой. Голова распухала, становилась тяжелой.
Вниз, вниз. Девушка неслась, перепрыгивая через ступеньки. И со стуком ее шагов в тяжелой голове отдавалось: «Жена. Жена».
Еще один лестничный пролет, еще немножко. Она успеет, успеет. Она просто обязана успеть.
Лиззи соскочила с последней ступеньки, вылетела в фойе и резко остановилась, врезавшись во что-то твердое.
Веселина качнуло от удара. Он только-только вышел из своей комнаты, как нечто, несущееся со стороны лестницы, врезалось прямо в его грудь. Когда он пришел в себя от удара, то понял, что врезалась в него девушка Лиззи со второго этажа. А когда понял, то очень удивился.
Совсем недавно он видел, как она вернулась домой, такая счастливая и сияющая, что он по-доброму позавидовал ее состоянию. Мир еще не совсем плох, если в нем живут такие счастливые люди, подумал он, провожая девушку взглядом.
Сейчас от счастья не осталось и следа. Лицо девушки перекосила гримаса боли, глаза лихорадочно блестели, и он подозревал, что она ничего вокруг не видит.
Парень сразу же принял решение: в таком состоянии ее на улицу выпускать нельзя. До беды недалеко. Немудрено и под машину попасть, случайно или даже специально.
Веселин схватил Лиззи за худенькие плечи, отодвинул от себя и заглянул в глаза.
— Что с вами случилось? — спросил он.
Девушка ничего не отвечала, а лишь с ужасом, широко распахнув глаза, глядела на него, не узнавая.
Веселин слегка тряхнул Лиззи, пытаясь привести ее в чувство. Девушка дернулась тряпичной куклой, и в глазах ее зажглась злость.
— Отпустите меня немедленно! — крикнула она.
Веселин обрадовался: хоть какая-то реакция. Но продолжал крепко держать ее за плечи, не обращая внимания на попытки вырваться.
— Лиззи, Лиззи, успокойтесь… — Веселин пытался вразумить девушку. — Нельзя вам в таком состоянии на улицу. Не пущу я вас.
Но она билась в его руках пойманной птицей, пытающейся вырваться из сетей охотника.
И тогда Веселин не выдержал, крикнул во весь голос:
— А ну-ка, прекрати истерику! Немедленно!
Девушка от неожиданности замерла и обмякла. Но руки Веселина смогли удержать ее на ногах.
— Вот так-то лучше, — уже спокойным голосом произнес юноша. — Я только что заварил чай. Мы с вами зайдем ко мне, я напою вас чаем. А уж потом можете бежать, куда хотите.
Не снимая руки с ее плеч, Веселин отвел девушку в свою комнату и осторожно посадил на кровать.
12
— Лиззи, чай! — сквозь пелену тумана долетели до нее слова.
Девушка с трудом открыла глаза и увидела кружку. Она красным пятном висела перед глазами Лиззи. Она заставила себя перевести взгляд повыше. Склонившись над нею, стоял мужчина в серой в клеточку рубашке. Он-то и протягивал ей кружку.
О, она его знает. Это консьерж.
Лиззи осознала, что она сидит на чужой кровати в чужой комнате. Как она сюда попала?
Лиззи встряхнула головой, постаралась разогнать окутавший ее туман, который не только застилал глаза, но и затуманивал голову. Что же произошло?
Лиззи помнила, как спешила домой с работы. Спешила, чтобы рассказать Дороти о последних событиях: о девочке Марии, о поездке к родителям и, конечно, о Филе. Она помнит, как вбежала в квартиру, как бросилась, переполненная счастьем, на шею к подруге и вдруг… Кажется, Дороти сказала, что у Фила есть жена…
Может, ей все это приснилось? Может, ничего и не было? Но как она оказалась здесь, в чужой комнате?
— Лиззи, чай! — повторил парень.
— Я вас знаю, — тихо, с трудом проговорила Лиззи и не узнала своего голоса. — Вы наш консьерж.
— Да. Меня зовут Веселин, — сказал парень, держа перед ее носом кружку с дымящимся чаем.
— Веселин, — повторила Лиззи и взяла кружку.
Парень уселся рядом. Он заботливо, как маленькому ребенку, сказал:
— Попей, легче станет.
Лиззи отхлебнула горячий напиток. Она всегда любила очень горячий чай.
— Как я сюда попала?
— Скажем так, — улыбнулся юноша, — я пригласил тебя в гости попить чайку и поговорить.
Удовлетворившись таким ответом, Лиззи кивнула.
— Ты тут живешь? — поинтересовалась девушка.
— Да.
Лиззи оглянулась. Маленькая комната. Кровать у стены, стол посредине комнаты, два стула, в углу столик с чайником и электрической плиткой. Рядом с ним умывальник. А в другом углу что-то белело. Лиззи никак не могла понять что…
Она собрала силы, встала с кровати и подошла поближе. Увидела наколотый на мольберт лист бумаги с наполовину законченным черно-белым рисунком обнаженной женщины, лежащей среди мягких подушек.
Лиззи несколько минут рассматривала картину, а потом повернулась к Веселину.
— Это же Эвелина с четвертого этажа, — удивленно проговорила девушка.
Юноша кивнул.
— Прекрасная работа…
— Ты так считаешь? — спросил Веселин, покраснев от похвалы.
— Да. Ты художник? Настоящий? — Девушка не сводила глаз с портрета.
Веселин подошел к Лиззи и встал рядом, тоже глядя на картину.
— Я хочу стать настоящим художником. Очень хочу. Я приехал в Нью-Йорк учиться. Но…
Лиззи посмотрела на Веселина:
— Ты сам ведь не американец. Да? Акцент у тебя, да и имя странное.
— Угадала. Я приехал из Европы. Есть там такая страна Болгария, — ответил Веселин, радуясь, что Лиззи начала говорить.
— Я знаю! — воскликнула девушка. — У нас в школе был очень строгий учитель географии. Он постоянно заставлял нас писать рефераты про разные страны. Один раз я писала про Болгарию. Ну и как твоя учеба?
— Никак, — грустно проговорил Веселин. — Профессор, из-за которого я приехал в Нью-Йорк, сказал, что мои картины никуда не годятся, что в них нет жизни.
Лиззи взяла Веселина за руку и посмотрела ему в глаза.
— Если он так сказал, то он плохой художник. Будь он сто раз профессором, но если о таких картинах говорит, что в них нет жизни, то он ничего не понимает… — Сейчас уже она успокаивала расстроенного парня.
Веселин помотал головой:
— Нет, он прав. В тех картинах, что я ему показывал, действительно, наверное, не было жизни. Он сказал, что при рисовании я должен любить свою модель.
Лиззи широко раскрыла глаза. Она все поняла.
— Веселин, но она ведь замужем… — Девушка кивнула в сторону картины. — Разве ты не знаешь?
— Знаю, Лиззи.
— Ой! — только и смогла выговорить девушка.
Веселин отошел от мольберта и, не глядя на Лиззи, спросил:
— Ты осуждаешь меня?
Девушка вскрикнула:
— Нет-нет! Какое право я имею? Ведь и я, и я люблю… любила… Я не знаю, что мне делать, Веселин. Дороти сказала, что он женат.
И слезы хлынули из глаз Лиззи. Она растирала их кулаком по лицу, захлебывалась от плача и очень походила сейчас на несчастного, обиженного ребенка.
Веселин подошел к ней и, неожиданно для себя, прижал девушку к своей груди.
— Не плачь, а то и я заплачу. Ведь и я, Лиззи, не знаю, что мне делать.
Когда Лиззи выбежала за дверь, Дороти хотела броситься за ней. Но потом остановила себя. Пусть побегает, успокоится, вернется домой, а там и поговорить серьезно можно будет. На душе, конечно, было неспокойно. Все-таки Лиззи убежала из дома в страшном возбуждении. А вдруг сотворит с собой что-нибудь, дурочка?
Но понимая, что той в эти тяжелые минуты лучше побыть одной, на поиски девушки не отправилась. Включила телевизор, села на диван и начала смотреть передачу. Если бы у нее спросили, что она смотрит, ни за что не ответила бы. Дороти просто бездумно пялилась в экран. Но звук телевизора успокаивал, отвлекал от тяжелых мыслей.
Примерно через полчаса раздался звонок в дверь, заставивший Дороти вздрогнуть.
Вот и набегалась. Быстро же она успокоилась, подумала Дороти, встала с дивана и пошла открывать дверь.