— А не лучше ли оставить все как есть? Пусть труп обнаружит кто-нибудь другой.
— Нет, так не годится. Чем раньше начнется расследование, тем лучше. Если труп обнаружат только через несколько дней, убийца успеет замести следы.
— Я не знаю телефона портье. Знаю только номер Вальдо.
— Если ты позвонишь в справочную и скажешь точный адрес, тебе его тут же дадут.
Гала пожала плечами.
— Слушаюсь.
Она прижалась ко мне, подняв лицо. Ей хотелось, чтобы я поцеловал ее, но впервые в жизни я не поддался на волнующую красоту женщины: я был слишком встревожен.
Я отстранил ее и налил себе виски.
— Ну же, давай, детка. Сыграй свою роль.
Она пошла к красному телефону, стоящему на столике подле камина. Через несколько минут она уже набирала номер портье. Я стоял рядом, приникнув ухом к трубке. Да, этот человек слышал о Гале Форрест. Сонный голос тут же обернулся баритоном, и в нем зазвучали почтительные нотки.
Сказав, что для Галы нет никакого сообщения, он согласился подняться в квартиру. Мы стояли рядом и прерывисто дышали; мы ждали, что он сейчас вернется и в ужасе сообщит, что обнаружил жильца с размозженной головой. Гала, вся дрожа, еще сильнее прижалась ко мне в поисках моральной поддержки. Я обнял ее за талию. Но этот романтический миг был полон кошмарного ожидания. С минуту на минуту бомба должна была разорваться.
Девяносто секунд, три минуты, три с половиной.
— Алло, мисс Форрест?
— Слушаю, — шепнула она. Ее трясло.
— Думаю, что мистер Вальдо уехал. Дома его нет. Сожалею.
— Может быть, у него не было сил встать и открыть вам дверь? — спрашивала Гала. — Вас не затруднит войти в квартиру?
Я жестом предостерег ее.
Портье ответил:
— Я заходил, мисс, там никого нет.
— Он не спал?
— Я зашел в спальню. Скорей всего, он уже уехал. Но он, наверняка, пошлет за багажом: все чемоданы сложены в коридоре. Возможно, он позвонит из города. Если он нездоров, то мог забыть о звонке.
— Да-да, — произнесла Гала. — Вы правы.
— Как бы то ни было, он свяжется со мной по поводу чемоданов. И я вам тотчас дам знать. Ведь он сообщит мне адрес.
— Благодарю вас. Простите за беспокойство. — Гала повесила трубку.
Ее огромные глаза смотрели в пустоту. Но я почувствовал, что она теряет ко мне доверие.
— Послушай, — сказал я. — Я не страдаю галлюцинациями. Он лежал на кровати с дырой в голове. Он действительно был мертв.
— Так как же он выбрался из квартиры?
— Кто-то вынес его, — сказал я. — Кто, как, когда — не знаю, не спрашивай.
— С ума сойти можно. Ничего не понимаю. Для чего его потребовалось выносить?
— Откуда я знаю? Но факт есть факт, в противном случае портье его нашел бы.
— Значит… значит, мы можем не беспокоиться? Расследования не будет?
— Да, небо расчистилось, — согласился я. — Только не могу понять отчего. Сам убийца не стал бы уносить труп. Я, как и ты, растерян. Сегодня ночью эта чертова квартира была как проходной двор. Кто-то убил Вальдо, кто-то сыграл его роль, кто-то унес труп, и я еще ходил туда за фотографиями.
— Фотографии у нас, так что мы можем не волноваться, — заметила она.
— Без одного негатива, — напомнил я.
— Да, но убийца не посмеет использовать его против меня: это было бы равносильно признанию в совершенном преступлении. Если он станет шантажировать меня, мы узнаем, кто убил Вальдо и взял негатив.
— Может, и так, — сказал я, хотя думал, что все не так просто.
— Стив, — она просветлела лицом. — Все в порядке. Мы можем не беспокоиться. Если трупа нет, чего же нам бояться?
— Рано радоваться, — сказал я. — Посмотрим, что готовит нам судьба.
Но она явно испытывала облегчение. Она бросилась ко мне в объятия и крепко прижалась, приникнув нежными губами к моей щеке.
— Я желаю, — заявила она весело, — чтобы меня поцеловали как следует.
Я поцеловал ее, и она обвила руками мою шею. Мы чувствовали себя друзьями по несчастью.
Я ушел от нее около четырех. Но философия Галы дала в эту ночь небольшую трещину: озлобленная девчонка стала настоящей женщиной.
Однако, когда я вернулся к себе домой, перед моими глазами стояло другое тело: труп убитого.
7
На следующее утро я встал поздно: голова у меня была тяжелая. Я медленно брился, поглощая таблетки «Алка-Зельцер». Я все время мысленно возвращался к сцене в квартире Вальдо. Я помнил, что стер все отпечатки, даже с зеркальной поверхности шкафчика с лекарствами в ванной комнате. Но ведь тот тип, что играл роль Вальдо, тоже должен был оставить свои отпечатки. Вероятно, до моего возвращения он занимался тем же, но ведь он мог и забыть об этой мере предосторожности. Тогда, стерев его отпечатки, я сыграл на руку убийце. Эта мысль не давала мне покоя. Но мне не суждено было долго предаваться размышлениям.
Когда я наливал себе кофе, задребезжал телефон.
Было без двадцати десять.
— Стив? — звонила Китти Коллевей. Она была явно встревожена.
— Что?
— Почему тебя так поздно нет в конторе?
— Я провел трудную ночь, — объяснил я. — Я лег только… в два. — На самом деле было начало пятого, но я не счел нужным уточнять.
— Ты получил негатив? Ты застал Вальдо?
— Нет. Все подробности сообщу на месте…
— И это все, что ты можешь сказать мне? — упрекнула она. — Я ждала твоего звонка; ты ведь знал, что я волнуюсь. У тебя неприятности?
— Да. И серьезные. Я потом тебе все расскажу.
— Ты в плохом настроении, Стив. Что случилось?
— Я ведь сказал уже: приеду и расскажу. Пришло что-нибудь важное?
— Нет, одна реклама, несколько счетов и два-три письма. По-моему, ничего срочного. Я побеспокоила тебя вот из-за чего: позвонил мужчина. Ему очень нужно с тобой поговорить.
— Ты назначила ему час? Не договаривайся за меня, дорогая. Я буду очень занят.
— Этот не похож на потенциального клиента, Стив, — объяснила она. — Он сказал, что звонит по личному делу. Когда я ответила, что тебя нет, он сказал, что если не свяжется с тобой тотчас же, то тебе несдобровать. Вот я и дала ему твой номер телефона, так что он сейчас, наверное, набирает.
— Черт возьми! — взорвался я. — Если уж ты натворила дел, надо поскорей их расхлебывать.
— Я поспешила предупредить тебя. Он очень сердился.
— Не волнуйся. Я попью кофе и приеду. Он представился?
— Да, я спросила его имя прежде чем дать твой домашний номер. Его зовут Фрэнк Гурано.
— Гурано? — переспросил я. Это был тот самый Гурано, по прозвищу Голландец, я-то не имел с ним дел, но дело на него было длиннее, чем мост Голден Гейт; он не сидел за решеткой только потому, что те, на кого он работал, имели большое влияние на некоторых политических деятелей. Его шеф, Дьюк Сальваторе, входил в банду Лючано еще в те времена, когда вымогательство с помощью шантажа делало свои первые шаги; сейчас, уже пенсионером, он отдыхал на собственной вилле на побережье. По молодости он ничем не брезговал, а тут стал изображать из себя честного гражданина, по праву занимающего место в хорошем обществе благодаря прочному положению в промышленности. В Техасе у него были нефтяные скважины, цепь ресторанов, разбросанных по всему побережью, кроме того он вложил большие суммы в государственные облигации. Давно минули те времена, когда он был убийцей из Бруклина, нью-йоркским голодранцем, который двинулся на запад, в Калифорнию, чтобы заниматься подлогами и шантажам. Дьюк Сальваторе, как и Фрэнк Костелло и многие другие процветающие бандиты, был убежден, что может уже расстаться со своей средой: ведь он стал руководителем. Ему не нужна стала былая слава. Теперь он играл роль крупного бизнесмена и человека светского, а его подчиненные, такие как Фрэнк Гурано, выполняли грязную работу. Его предприятия жили частично за счет старого багажа, но этого никто не знал, а если и предполагал, то доказать не мог.
Если уж Голландец захотел выйти на меня, значит, они жаждали крови. Однако, по моим сведениям, они не должны были меня знать.
— Спасибо, — сказал я Китти. — Увидимся через полчаса. Не перетруждайся. — Я положил трубку и задумался.
Телефон громко зазвонил. Я не спеша поднял трубку.
— Крэг? Стив Крэг? — голос был глубоким и гортанным. Я понял, что это Гурано, сын Голландки и буйного профессионального боксера из Филадельфии.
— Да, это я.
— Я должен задать вам несколько вопросов. Мы никогда не встречались, и до сегодняшнего утра я не слышал о вас. Меня зовут Гурано. Это имя вам что-нибудь говорит?
— Да, я слышал о вас.
— Тогда перейдем к делу, — сказал он грубо. — Отвечайте на вопросы. Вы — частный сыщик, верно?
— Да, — мне пришлось повиноваться; Гурано был для меня только голосом, но за этим голосом стояла мощнейшая преступная организация. Разговор велся не между двумя отдельными людьми, силы были неравными.
— Вчера вы выполняли поручение, не так ли? — спросил он. — Для дамы, которая лично приходила к вам.
— И что в этом плохого?
— Пока ничего, не беспокойтесь. Отвечайте на мои вопросы. Она назвала вам свое имя?
— Конечно. Это некая мисс Мэри Смит, кажется из Альбукерке. Но я не уверен, я проверю по делу. У нас ведь много клиентов.
— Так. И вы поехали к одному парню на другой берег?
— Да.
— Вы отвезли ему деньги, а он дал вам запечатанный конверт?
Я помедлил. Гурано явно был в курсе дела. Столько же, сколько и я, или он немного блефовал? Вот так, без подготовки мне было нелегко отвечать на вопросы. Один неверный шаг мог повлечь самые отрицательные последствия.
Я сказал:
— Вы правы. Я взял конверт. Запечатанный.
— Когда вы вышли от него, рабочий день уже кончился. Что вы сделали с ним? Отвезли домой?
Да, тут уж мне точно надо было подумать. Необходимо было оттянуть время и привести в порядок свои мысли.
— Послушайте, Гурано, — сказал я. — Вы знаете, чем я занимаюсь. У меня патент. Я обязан соблюдать определенные правила. Если я не буду хранить секреты своих клиентов, это повредит мне.