— Когда он рассказал вам о снимках?
— Несколько недель тому назад. После ареста Цезаря Франкони. Во всяком случае, после расследования Сената.
— И, естественно, после шумного успеха Галы Форрест.
— Конечно. Вальдо именно так к нему и подошел: фотографии, по его мнению, вдвое поднялись в цене. — Келли выпил глоток виски. — Тогда, с процессом на носу и после успеха Галы Форрест, Хауленд, по расчетам Вальдо, должен был раскошелиться. Крад, к примеру, будет главным свидетелем на процессе, а он — правая рука Франкони. Ну, а Гала Форрест стала кинозвездой с мировой славой.
— Написать статью на эту тему означало существенно поднять тираж, в связи с чем Хауленд был готов заплатить пятнадцать тысяч долларов, чтобы заполучить фотографии. Так ведь? — спросил я.
— Да, так рассуждал Вальдо, — признал Келли. — Но оказалось, что Хауленд не желает платить за них ни цента.
— Не понимаю, — сказал я. — Гала Форрест объяснила мне, что готова заплатить деньги как раз для того, чтобы снимки не попали в руки Хауленда.
Келли усмехнулся.
— Хартли Хаулэнд не опубликует ни строчки против банды Франкони: он трусоват, кишка тонка. Он готов печатать скандальные истории о деятелях кино, о политиках, о бизнесменах, но не станет рисковать, выступая против гангстеров. Стоит только порассуждать, и все станет понятно. Тот, кто умеет учитывать, не станет привлекать к суду за диффамацию автора не пришедшейся по вкусу статьи. Его разрубят на куски и бросят в залив. Самое интересное в этом деле — предстоящий суд над Франкони: один из сенаторов настроен очень решительно. Ведь речь идет о полковнике Мэйо, владельце ряда гостиниц. Все остальное не считается. Чтобы ни делал Франкони, как бы ни изворачивались адвокаты, процесс все равно обернется против него. Крад тоже не защищен. Если бы на снимках был кто угодно, только не Крад, Хауленд, может, и купил бы их, хотя бы из-за Галы Форрест; но без подробного рассказа они ничего не стоят. Сочетание Крад-Гала сулило золотые горы, но для Хауленда оно было опасным. Он ни за что на свете не дотронулся бы до снимков, он смертельно боялся, что кто-нибудь может узнать, что Вальдо предложил их ему. Он молниеносно выставил Вальдо из своего кабинета! Он — медуза, наш Хауленд, у него нет хребта. Но я его не осуждаю: сотрудники Франкони чувствительны, как все преступники, и знают, куда обратиться, чтобы разделаться с человеком.
Я потер подбородок и обдумал этот новый поворот событий. Ясно, что Галу Форрест терроризировали с помощью фальшивых угроз.
— Вы считаете, что эти фотографии никогда не появились бы на страницах «Тайм Икспоужэ»?
— Конечно, нет. Лионель Крад имеет репутацию человека нетерпеливого, а плохая реклама могла бы повредить ему.
— Но в этих фотографиях для него нет ничего компрометирующего, — заметил я. — Они были неприятны Гале Форрест, поскольку ее личность могли связать с организаторами порока.
— Именно поэтому Дэнни Вальдо и взялся за нее. Когда Хауленд отказался от покупки, Вальдо не знал, куда обратиться. Он-то рассчитывал сорвать куш и смотаться: он тоже опасался банды. С тех пор, как полиция начала расследование, банда получила сильный удар: организация встревожилась. Вальдо зарабатывал свои деньги благодаря тому, что общался с людьми Крада. Так вот он оказался на мели. Он осознавал, что рискует, продавая снимки Хауленду: Крад даже не подозревал об их существовании и, увидев их в печати, сильно рассердился бы. Он бы сразу понял, что это дело рук Вальдо, и тогда за его жизнь никто не дал бы и цента. Ему во что бы то ни стало нужны были деньги, поэтому он и решил обратиться к Гале.
— Не поставив ее в известность, что Хауленду они не нужны, — подхватил я. — Это был блеф.
— Да, блеф, но Вальдо добился успеха, — заметил Келли. — Гала не могла рисковать: если бы фотографии появились в печати, ей бы не поздоровалось.
— Таким образом он ввел вас в курс дела, и сколько же он обещал вам?
— Он не хотел, — смущенно проговорил Келли. — Я знаю, что поступил нечестно, но уж больно велико было искушение. Вальд собирался попросить у Галы двадцать — двадцать пять тысяч долларов за снимки. Я знал, что Хауленду они не были нужны, и таким образом мог сорвать все дело, открыв Гале, что эти фотографии не представляют для нее никакой опасности. Тогда она бы ничего не заплатила, и Вальдо остался бы на мели.
Келли явно ничего не знал о Бернарде Корделле. Ни он, ни Вальдо не подозревали, насколько для нее было важно, чтобы эти карточки, опубликованные или неопубликованные, не попались на глаза Берни.
Келли снова вытер себе рот и продолжал:
— Я сказал Вальдо, что хочу половину того, что дает Гала, в противном случае я сообщаю ей, что Хауленда можно не опасаться. Я держал его, он был вынужден пообещать, что разделит со мной деньги.
— Продолжайте.
Келли посмотрел на меня.
— Вот и все, честное слово. Он пообещал мне мою долю, потом вышел на Галу и напугал ее. Но она не сразу согласилась на нужную сумму, и только через некоторое время предложила заплатить на пять тысяч долларов больше, чем якобы был согласен Хауленд. Она думала, что не прогадает. Вальдо принял ее предложение, но она предупредила, что по почте деньги высылать не станет и сама тоже не хочет приезжать. Думаю, она боялась, вот и решила послать за фотографиями посредника.
У Вальдо все было готово к отъезду. Мы с Берил тоже собирались покинуть город, но только не с ним вместе. Мы были убеждены, что можем не спешить, потому что выйти на нас было бы непросто. Вальдо рассчитывал уехать в Мексику, мы с Берил думали отправиться на машине, ночью, в Сан-Диего. С десятью тысячами долларов в кармане мы могли бы позволить себе роскошный отпуск.
— Вальдо должен был заехать к вам, чтобы отдать деньги?
— Да. Мы ждали его, начиная с восьми. Но, как я уже сказал, он так и не появился, и я решил, что он нас обманул.
— Вы думаете, он был способен на это, зная, что вы в курсе всей истории? — спросил я.
— Думаю, да. Он, может быть, и опасался, что я сообщу Краду и тот это так не оставит, но ради денег он готов был рискнуть. Мексика — большая страна.
— Но вы себя заранее обезопасили, верно? Шестой негатив находился у вас. Как вы его достали?
— Во время разговора Вальдо с Галой мы с Берил были у него. Он уже начал готовить конверт, а потом отвлекся, оставил снимки на столе и пошел принести что-нибудь выпить, чтобы отпраздновать удачное завершение дела. Я предложил закончить за него работу и, пока он не смотрел, спрятал один негатив. Я был так близок к этим десяти тысячам долларов, что не хотел остаться с носом, если Вальдо решит одурачить меня. Я оставил себе негатив как последнюю возможность.
— И использовали ее, чтобы выжать еще немножко из мисс Форрест, думая, что Вальдо не захотел с вами делиться?
Он не ответил. Берил подала голос:
— Ты слишком много говорил, Винс. А что если попросить высказаться теперь мистера Крэга? Как мы можем быть уверены, что он выступает от имени этой ломаки? Может, ему просто нужна часть денег.
— Идите к дьяволу, — завопил я. — Объясняться будете в полиции, тогда и узнаете, работаю я или не работаю на мисс Форрест.
— Но вы ведь не думаете засадить меня? — жалобно спросил Келли. — Я отдам вам деньги, вы — не полицейский. Оставьте нас в покое, Крэг. Я впервые ввязался в подобное дело.
Я встал и налил себе еще виски. Везти в полицию Келли и его подружку не было смысла. Теперь я знал, что Келли не был тем человеком, которому я отдал двадцать тысяч долларов. Он был просто-напросто идиотом, который надеялся собрать немного денег и щегольнуть ими перед своей женщиной. Представившийся случай показался ему слишком заманчивым, чтобы упускать его. Я опять пришел к тому же: замешан в преступлении как подозреваемый номер один. Кто-то другой убил Вальдо и взял себе деньги. Кто же?
— Еще кто-нибудь, кроме вас, был в курсе планов Вальдо? — спросил я.
Келли покачал головой.
— Это невозможно. Он говорил о них со мной только потому, что я знал ситуацию.
— Он не мог рассказать Хартли Хауленду о своем намерении продать фотографии Гале?
— Нет. Для чего он стал бы это делать?
— А может быть, Вальдо знал еще кого-нибудь, кого могли бы заинтересовать снимки? Редактора другой газеты, к примеру.
— Сомневаюсь. Хауленд был его первой попыткой, и когда тот отказался, Вальдо понял, что ни одна газета их у него не купит.
— Однако, помимо вас и Вальдо еще кто-то знал, что мисс Форрест пошлет своего посредника за фотографиями в понедельник вечером. — Я обратился к Берил. — Не вы ли, кстати сказать, проболтались об этом?
— Оставьте меня, — произнесла она холодно. — Я знать ничего не хочу об этой истории, если Вальдо и вправду убит.
— Вы вовлечены в нее, — сказал я. — Сегодня вечером именно вы забрали деньги у мисс Форрест. С самого начала вы были в курсе дела, наравне с Вальдо и Келли, так что теперь уже поздно. Отвечайте на мои вопросы и не крутите.
— Она ничего не говорила, — проворчал Келли. — Я бы знал.
— Это еще неизвестно, — возразил я. — Кто знает, на что способна такая куколка как Берил. Может, она обманывает вас. Вы убеждены, что она отдала вам все десять тысяч полностью?
— Я их не пересчитывал, — ответил Келли. — И в этом, думаю, нет необходимости. Как бы это ни было, у меня не было времени. Вот возьмите.
Он вынул из внутреннего кармана пачку стодолларовых билетов и протянул мне. Деньги были завернуты раньше в коричневую бумагу, но Берил, видно, сорвала ее, чтобы удостовериться, что внутри действительно деньги. Я взвесил деньги на ладони, потом сунул их в карман.
Я допил свое виски и остановился около Берил, глядя Келли в глаза.
— Сейчас я не засажу вас, — сказал я. — Я во что бы то ни стало должен обнаружить, кто убил Вальдо. Он примерно вашего телосложения, с темными волосами, но постарше вас. Когда я пришел, он как раз брился, так что лицо было частью прикрыто пеной. Почти все время, пока я был в квартире, он стоял ко мне спиной. Я отдал ему деньги. Вполне возможно, что труп Вальдо находился уже тогда в спальне. Но вот что главное: кого-то не устраивало, чтобы тело Вальдо было найдено. Таким образом, до того, как преступление обнаружилось, кто-то позаботился о том, чтобы убрать покойника. Вы слышали что-нибудь о Гурано, Голландце?