я, скамья, чтобы сесть, и шкаф, полный портретов и свадебных фотографий.
За стойкой была натянута парчовая занавеска, состоящая из двух полотнищ. Ко мне вышла женщина лет шестидесяти, полная, затянутая в черное платье с белым воротничком; кожа на руках была шершавая. Седеющие волосы забраны назад, за крупные уши, в которых поблескивали крохотные жемчужинки. В лице у нее было нечто козье. Два ряда ослепительно белых зубов, сделанных у какого-нибудь дешевого мастера, сверкнули в улыбке. Я подумал, что передо мной женщина простая и приятная, провинциальная домашняя хозяйка, которая хорошо сохранилась. От улыбки тонкие губы стали еще тоньше, в солнечном свете блеснули седые волоски над верхней губой.
— День добрый, — поприветствовала она меня. Мне показалось, что не стоит ходить вокруг да около. Я показал ей фотокопию моего патента.
— Частный детектив! — воскликнула она. — Что вам угодно, мистер Крэг?
Глаза у нее посуровели, она явно насторожилась. Но это было лишь на мгновение. Я подумал, что мое первое впечатление было ошибочным. Через стекло витрины я взглянул на свою машину.
— Вы управляющая?
— Да.
— Работаете на Вальдо?
— Да.
— Фотограф?
— Естественно.
— Могу я узнать вашу фамилию?
— Флауерс.
— Давно работаете на Вальдо?
— Я… Минутку, мистер Крэг, — прервала она меня. — Могу я узнать причину этих вопросов?
— Сейчас поймете. Можем ли мы где-нибудь спокойно поговорить? Я не хочу, чтобы нам помешали.
Она поколебалась, потом согласилась:
— Хорошо. Проходите. — И пропустила меня за прилавок.
Я прошел за занавеску в ателье; на противоположной стене была дверь, Флауерс открыла ее. Мы спустились по двум деревянным ступенькам и оказались в гостиной, обставленной несколько старомодно. Хозяйка пригласила меня сесть, пошла закрыть наружную дверь и тотчас вернулась.
Когда она вошла, я встал и подошел к окну. Передо мной простиралось сухое поле, поросший выгоревшим на солнце кустарником; пожилой мужчина в джинсах и рубашке с короткими рукавами что-то жег. Дым поднимался кольцами…
— Это ваш муж? — спросил я.
— Нет, это Мак. Слуга на все руки. — Она села на стул, с которого я встал и посмотрела на меня. Она была встревожена.
— Что вам угодно, мистер Крэг?
— Вы в курсе всех дел Дэнни Вальдо? — спросил я. — Мне важно знать это. Я веду расследование по одному очень важному делу, и если вы ответите на мои вопросы, позже я отвечу на ваши. Когда вы виделись с Вальдо?
— Несколько дней тому назад. Не больше недели, думаю. Ну, десять дней. У него неприятности?
— Может быть, да, а может, и нет. Я спросил вас, в курсе ли вы всех его дел?
— Не понимаю, к чему вы клоните. Я управляю его ателье. Он сдает мне весь дом, за исключением двух комнат. — Голос был спокойным.
— Какая у вас здесь работа?
— Как и всюду: портреты, бракосочетания, фото на документы.
— Так вы — профессиональный фотограф?
— Да, я всю жизнь занимаюсь этой работой. Мой муж был кинооператором; работал на студии Кейджи в Калвер Сити. Лет тридцать тому назад мы открыли в Голливуде наше первое маленькое агентство.
— Ваш муж еще жив?
— Нет, он умер десять лет тому назад. Я продала дело и сразу переехала в Сан-Франциско. Потом устроилась здесь. Мистер Вальдо открыл ателье и предложил мне вести дела.
— Вы часто видитесь?
— Раза два в месяц, иногда чаще. Обычно, он приезжает на выходные. Ведь у него есть еще другая работа, знаете?
— Да, — ответил я. — Знаю. — Она посмотрела на меня вопросительно. — А когда вы ждете его? — настаивал я.
— Я хотела бы знать, почему вы задаете мне эти вопросы. С ним что-нибудь случилось?
— Да, миссис, у него неприятности, и если вы не хотите оказаться в них замешанной, лучше раскройте карты. Мистер Вальдо не собирался приезжать в ближайшее время, верно? Вы ведь знаете, что он намеревался ехать в Мексику?
— Да. По правде говоря, знаю. — Она замолчала.
— Продолжайте, пожалуйста.
— Нет, я больше ничего не скажу, пока не уясню себе вашей цели. Вы не можете заставить меня, мистер Крэг. Я знаю свои права. Вы ведь всего лишь частный детектив, у вас нет никакой власти.
— Может, власти у меня и нет, зато есть для вас новость. Послушайте. Я знаю, что Вальдо был не только фотографом.
Она побледнела и встала со стула, потом поднесла к лицу дрожащие руки.
— Что с ним случилось? — прошептала она. — Вы говорите о нем как о покойнике…
Я не стал выкручиваться и сказал напрямик:
— Да, он мертв. Его убили в понедельник вечером.
— Автомобильная катастрофа? — Она закусила руку. Потом машинально перекрестилась. — Нет-нет, не верю. Я бы знала…
— Мне жаль, что я напугал вас, — сказал я. — А не знаете вы вот почему… Сядьте, пожалуйста, я расскажу.
Она упала на стул и замерла, стараясь сдержать волнение. Во все время разговора она судорожно сжимала руки.
— Мне неизвестно, представляете ли вы себе характер его работы, но должен сказать, что он вел не слишком чистые дела, а это ателье служило ему ширмой. Вы сказали, что он оставил за собой комнату?
— Да, в другой части дома, — ответила она машинально.
— Я бы хотел взглянуть на нее, — сказал я. — Вы не могли бы меня проводить?
— Две комнаты, — уточнила она. — Он всегда держал их на замке, иногда только открывал, чтобы я могла там убраться.
— Они и сейчас заперты?
— Да.
— А у вас есть ключи?
— Да, в последний раз он оставил их мне. — Она подошла к камину, на котором стояли и лежали самые разнообразные предметы, от будильника до кожаных альбомов для фотографий и фарфоровых безделушек. Она ухватилась за каминную полку и замерла, глядя перед собой, потом обернулась ко мне:
— Я не верю, что он умер, — проговорила она странным голосом. — Сначала вы мне сказали, что у него неприятности.
— Так оно и было. И некоторые из этих неприятностей легли на плечи других людей, миссис Флауерс. Это я и пытаюсь расследовать.
Она отошла от камина. В глазах ее стояли слезы. Никогда бы не подумал, что кто-нибудь станет оплакивать Вальдо.
— Приберегите свои слезы до другого случая, миссис Флауерс, — сказал я. — Вальдо был бесчестным человеком, он…
Что-то в ее взгляде заставило меня замолчать. Она склонила голову и тихо плакала; сквозь всхлипывания я различил:
— Я знала, что он был дурным человеком. Я знала, что он плохо кончит… но ведь он был мне сыном.
Да, нелегко представить себе некоторых людей в сыновней роли.
Она взяла платок и вытерла глаза. Я подошел и усадил ее. Она быстро успокоилась. Ничего, кроме портвейна я не нашел, и налил его немного в стакан.
Потребовалось ровно двадцать пять минут, чтобы она рассказала все, что знала. Вскоре после того, как Вальдо уволили из газеты и он переехал в Сан-Франциско, он купил этот дом и поселил в нем свою мать. Он попросил ее использовать свое девичье имя, Флауерс, чтобы его фамилию не связали с ателье. Мать знала, что он якшается со всякими темными личностями, но не имея никаких собственных доходов, была вынуждена взять на себя обязанности, которые предложил сын. Студия сама по себе не занималась ничем незаконным: Вальдо пользовался лабораторией для своих личных надобностей только эпизодически. Мать ничего не знала ни о шантаже, ни о снимках денежных тузов, сделанных исподтишка во всяких сомнительных местах. Она признала, что подозревала его в производстве порнографических фотографий, но подозревала, и только, из-за того, что в выходные вместе с Вальдо наезжали всякие красотки. В студии ни разу не свершилось ни одной нечистой сделки, поэтому она думала, что плоды своей воскресной работы Вальдо сбывает на стороне.
Высказав все, что у нее накопилось на душе, миссис Флауерс успокоилась. Она давно предвидела, какой конец ожидает ее сына. Смерть была самым большим огорчением, но и последним. Тот удар, которого она ждала, грянул. Только мать могла оплакивать смерть такого негодяя как Вальдо, а матери — народ стойкий. Иногда бывает легче проводить сына в иной мир, чем произвести его на свет.
Проведя меня во внутренние комнаты, она сказала:
— Он предупредил меня, что в начале этой недели уезжает в Мексику и пробудет там некоторое время. Я с тревогой думала, что ему приходится скрываться от кого-то.
Она остановилась у двери в узком коридоре. Дверь была закрыта на висячий замок. Миссис Флауерс отперла его одним из трех ключей, которые держала в руке.
Я вошел вслед за ней. Мы оказались в просторной комнате, выходившей на выжженное поле. Ставни были закрыты и занавески задернуты. Я впустил немного света. Комната выглядела настоящей лабораторией. Побеленные стены, покрытый линолеумом пол; два-три ковра, письменный стол, стул и множество шкафчиков. К комнате примыкал темным чулан, переделанный из ванной. Дверь, находящаяся под прямым углом к окну, вела в маленький кабинет с толстым ковром, стульями и столом. На отдельном столе лежала фотоаппаратура. Шкафчики оказались пустыми.
На полу под окном в большой комнате стоял здоровенный баул, перевязанный кожаными ремнями. Он был закрыт на два замка; да, это был неплохой тайник. К баулу были привязаны две чистые карточки.
Миссис Флауерс привлекла к нему мое внимание.
— Он приготовил баул к отправке: я должна была выслать его в Мексику, когда он сообщит мне адрес. Тогда я и видела его в последний раз. Он сложил туда почти все снимки, остальное сжег, а кое-что снес в сарай, и Марк постепенно с этим расправляется.
Я не мог оторвать взгляда от баула. Я нагнулся и осмотрел его.
— Я должен открыть его, миссис Флауерс.
— Вы не имеете права. Он принадлежит моему сыну.
— Я рассчитываю найти здесь кое-что полезное для людей, которым ваш сын принес зло. Я думаю, что вы ощущаете свою обязанность сделать это для них. Кроме того, там могут находиться улики против некоторых преступников, темных личностей, с которыми ваш сын был связан. Вы сами понимаете, что справедливость того требует. Принесите мне молоток и какие-нибудь инструменты, — лом, если найдется.