— Смотри перед собой, — крикнул ему кто-то из охраны.
— Я просто взглянул на часы, — пробормотал Гэтридж.
— Зачем это? — усмехнулся охранник. — У тебя что, свиданка?
И тут он заметил, что лоб Гэтриджа блестит от пота, толстые губы дрожат, а челюсти сжаты. Охранник подошел поближе.
— Что с тобой?
— Ничего.
Но охранник не отставал. Он пошел рядом:
— Скажи мне правду. Что происходит?
Гэтридж открыл рот и понял, что не знает, что ответить. Рензигер пришел ему на выручку:
— Оставь его, паренек. Ты что, не видишь, что он нервничает?
— А с чего бы ему нервничать?
— Он записался на обследование глаз. А теперь жалеет. Вообразил себе, что у него заберут глаза прямо сейчас.
— Не глупи! — сказал охранник Гэтриджу. — Тебя никто и пальцем не тронет. Посмотрят твои гляделки и все. — Он отошел от приятелей.
Рензигер и Хебден с облегчением вздохнули.
— Еще бы немного, и ты бы сорвался, — сказал Рензигер.
— Это не повторится, — заверил его Хебден. Он повернулся к Гэтриджу. — Верно ведь, Гэтридж?
Но колосс его даже не слышал.
Они подошли к двери камеры. Раздался свисток, они повернулись лицом к двери. Сработал механизм, дверь открылась, они вошли, и дверь стала на место. Гэтридж сразу направился к койке и бросился на нее, лицом в подушку. Но тут же поднял голову и посмотрел на них.
— Не могу, — сказал он. — Я пробовал. Но не получается.
— Ты постарайся, — сказал Хебден.
Гигант затряс головой.
— Уверяю тебя, — простонал он. — Ничего не получится. Нам не на что и не на кого рассчитывать.
— Это не так, — возразил Хебден. — У нас есть один человек.
Он выдержал паузу. Потом ткнул пальцем в Гэтриджа.
— Этот человек — ты. Ты приводишь в действие весь наш план. И я убежден, что ты сделаешь все, что требуется.
Гэтридж провел рукой по лицу. Потом вопросительно взглянул на Рензигера. Человек с седыми волосами кивнул.
— Мы верим в тебя, — сказал он. — Без тебя мы ничего не можем.
— Это правда, — подхватил Хебден. — Без тебя все сорвется. Ты разве не понимаешь, Гэт? Мы ставим на тебя. И только на тебя. А ведь рискуем мы не деньгами, а своей жизнью.
Гэтридж застыл на месте. Прошло несколько долгих мгновений, потом он медленно, очень медленно поднял руку и рукавом вытер пот, струившийся по лицу.
— Хорошо, — сказал он. — Я сделаю все, что смогу.
Гэтридж заявил только о намерениях, но сделал это новым для себя тоном. Раньше он был всего лишь стокилограммовой тушей, которая умела давить беззащитные жертвы. А так как жертвами его всегда были женщины, и, кроме удовлетворения сексуальных потребностей, его ничего не интересовало, то в секции ПГ он не пользовался уважением.
Но теперь, в его представлении, презрение отошло в прошлое. Ему сказали, что он нужен и важен, и эти слова зажгли в его глазах новый огонек.
Полтора часа спустя все трое ПГ находились в помещении, оборудованном под кабинет офтальмолога. Большая комната со столами и металлическими стеллажами легко вмещала семнадцать посетителей, выстроившихся в ряд у задней стены. За одним из столов служащие разбирали картотеку. Два глазных врача и две медсестры принимали больных. За ними на стене красовались таблицы определения остроты зрения.
За порядком наблюдали двое вооруженных охранников: один прохаживался перед заключенными, другой стоял в глубине комнаты. Время от времени они требовали тишины и напоминали, что нельзя нарушать строй. В комнату все время кто-то входил, особого порядка не было, заключенные менялись местами. Хебден с приятелями занимал в очереди три последних места.
— Первый, кто выйдет из строя или заговорит, будет наказан, — предупредил охранник.
Он стоял теперь у двери, через которую входили и выходили. Была еще одна, боковая дверь, не запертая на ключ, и Хебден мысленно прикидывал расстояние до нее. Что-нибудь около двух метров. Очередь продвинулась. Теперь полтора. Обернувшись, он попытался определить расстояние до охранника. Около шести метров.
Очередь снова продвинулась, и теперь он находился уже в метре от заветной двери. Он вышел из строя и, глядя на охранника, поднял руку, прося разрешение задать вопрос.
Охранник кивнул, давая разрешение, но Хебден не шелохнулся. Охранник снова сделал ему знак, но Хебден застыл на месте. Охранник, казалось, терял терпение. Хебден беспомощно развел руками: дескать, он не уверен, что правильно понял знак.
Раздраженный охранник сделал несколько шагов:
— Ну, что тебе надо?
Хебден пробормотал что-то себе под нос, так тихо, что охранник ничего не расслышал.
Он сделал еще несколько шагов. Прошел мимо Рензигера, мимо Гэтриджа и обратился к Хебдену:
— Что случилось?
Хебден продолжал бормотать. Охранник шагнул еще раз. В этот момент Гэтридж шевельнулся. Он стоял у охранника за спиной. Левой рукой гигант зажал охраннику рот, а правой сдавил его, как клещами, поперек туловища. В тот же миг Рензигер открыл боковую дверь.
Служащие, медсестры и врачи занимались своими делами в другой части комнаты, и второй охранник сосредоточил все свое внимание на них.
Остальные заключенные не шелохнулись. Они выполняли команду: смотрели прямо перед собой и как будто не замечали происходящего.
Гэтридж не отпускал охранника. Он приподнял его, чтобы ноги не волочились по полу, и вынес в открытую дверь, в которую вышли уже Рензигер и Хебден. Хебден забрал у охранника винтовку и держал ее под мышкой, пока Рензигер закрывал дверь, быстро и точно, так что шума не последовало.
У охранника вылезли глаза, и выпал язык. Гэтридж сжал его шею. Сильнее и еще сильнее. Хебден осмотрел парня и скомандовал:
— Клади его. Он свое получил.
Гэтридж положил тело на пол коридора. Потом все трое отступили: Хебден держал дверь под прицелом. Она оставалась закрытой. Они повернулись и быстро пошли по коридору.
Метрах в двадцати перед ними их коридор пересекал другой. Он соединял склад с разгрузочной площадкой.
На площадке, за грузовиком, под наблюдением охранника работала группа заключенных, имевших короткие сроки и готовящихся выйти на свободу. Охранник держал винтовку под мышкой, а второй рукой жестикулировал, обращаясь к работающим.
— Черт возьми! Вы что, читать не умеете? Здесь написано «Стекло», а вы его вон как курочите.
Продолжить он не смог. Огромный кулак опустился ему на череп, за ухом. Он начал оседать, но рука подхватила его, и тот же кулак вторично приложился в том же месте. Гэтридж развернул его, удержал за куртку и коротким боковым ударом в левый висок окончательно вывел из строя. Потом он разжал руки, и охранник рухнул как подкошенный. Рензигер подхватил его винтовку и взял на мушку заключенных, которые бросили работу и застыли, в ужасе глядя на происходящее. Хебден тоже прицелился в них.
— Продолжайте работать, — приказал Хебден. — И не советую медлить.
Они видели выражение его глаз. Оно их убедило.
Несколько минут энергичной работы — и грузовик был выгружен, а ящики аккуратно составлены на площадке.
Открылась дверь, и шофер грузовика вышел, перечитывая накладную. Он записал число в блокноте, пересчитал ящики, записал. Заключенные собрались по другую сторону грузовика, и их поведение привлекло внимание шофера.
— Что происходит? — спросил он.
— Ничего.
Шофер осмотрелся.
— А где охранник? — удивился он.
— Не твое дело! — отозвался голос из кабины, прямо из-за спинки сиденья водителя. Брезент был приоткрыт, дуло винтовки смотрело в лицо парня.
— Залезай! — скомандовал Хебден.
Шофер ошеломленно уставился на винтовку.
— Если хочешь, мы это вмиг устроим, — заверил Хебден.
Шофер набрал воздуха.
— Ладно, — сказал он. — Иду.
И сел за руль.
Брезент опустился, но в щель выглядывало нечто металлическое, оно медленно двигалось, не выпуская из поля зрения сгрудившихся в кучу заключенных. Они не могли видеть лица Рензигера, но понимали, что он-то прекрасно их видит. Кое-кто нервно покашливал, другие кусали губы.
— Не стойте, как истуканы, — распорядился Рензигер. — Двигайтесь потихоньку, но первый, кто сделает резкое движение, станет самоубийцей.
Грузовик тронулся, медленно пересек двор в направлении главных ворот. В шести метрах от них он остановился. К машине подошел охранник и протянул шоферу карточку. Тот расписался и вернул. Охранник махнул рукой дежурному в маленькой будке.
Ворота открылись. Грузовик тронулся. Ствола винтовки видно не было.
Меньше чем через полчаса после событий грузовик снова остановился. На этот раз на проселочной дороге. Левая дверца открылась, и шофер выпал наружу. Он был без сознания, а рана на голове нуждалась, по крайней мере, в девяти швах. Но зато ни часы, ни кошелек с четырьмя банкнотами в пять и тремя в один доллар, а также с семьюдесятью центами не отяжеляли более пострадавшего.
— Этого недостаточно, — подытожил Хебден. — Совершенно недостаточно.
— Что будем делать? — осведомился Гэтридж.
Взгляд Хебдена дал ему понять, что вопрос его лишен смысла. Хебден нагнулся, взял шофера за руки и выволок его на середину дороги.
— Ты думаешь, сработает? — осведомился Рензигер.
— Должно сработать.
— А если он придет в себя?
— Мы его снова усыпим.
Все трое вернулись в кузов и стали ждать. Через четверть часа на дороге показалась машина, здоровенное старое корыто с помятыми бамперами и передними крыльями. В нескольких метрах от лежащего на спине со сложенными на груди руками шофера колымага остановилась. Дверцы распахнулись, и шесть мужчин вышли и направились к телу шофера. Одеты они были в рабочую одежду, у некоторых были соломенные шляпы с широкими полями, какие носят сельскохозяйственные рабочие. Собравшись вокруг шофера, они громко говорили по-испански.
При виде троих из грузовика они замолкли. Наличие винтовок на мгновение парализовало их. Потом двое выхватили ножи и бросились вперед.