— Эй, без глупостей! — предупредил Хебден.
Но они продолжали наступать. Хебден выстрелил и подождал, пока выстрелит Рензигер. Но тот медлил, и Хебден выстрелил еще раз. Два пуэрториканца упали. Бездыханными.
— Кто следующий? — обратился к оставшимся Хебден.
Они подняли руки и тараторили по-испански, но было видно, что теперь они умоляют.
В нескольких метрах от обочины дороги, с той стороны, где стоял грузовик, начиналась густая поросль. Поглядывая в этом направлении, Хебден сделал распоряжения Гэтриджу, тот согласно кивнул и поднялся в кабину грузовика. Когда он вернулся, в руках у него были два мотка веревки.
Они углубились в лес, пуэрториканцы несли тела своих товарищей, а Гэтридж — тело шофера. Хебден двигался за ними. Рензигер замыкал шествие. По приказу Хебдена он отдал ему винтовку, вернулся к машине и отогнал ее к обочине. Потом присоединился к остальным.
Было начало двенадцатого дня. Без четверти час машина остановилась у бензоколонки на дороге в южной части Нью-Джерси. Хебден сидел за рулем. Гэтридж поместился рядом с ним, а Рензигер — сзади. На всех троих была одежда сельскохозяйственных рабочих, но хозяин бензоколонки заметил, что костюм Гэтриджа был ему узок.
— Что вы смотрите? — спросил Гэтридж.
— Ваша рубашка лопнула по шву, — сказал парень.
— Вам это мешает? — спросил Хебден.
— Конечно, нет, — пожал плечами парень. — Она ведь не моя.
— И не моя тоже, — отозвался Гэтридж. Он помолчал и добавил: — Мне пришлось ее одолжить. Вы ничего против не имеете?
— Конечно, нет, — сказал заправщик и повернулся к Хебдену. — Масло проверить?
— Да. — Хебден вышел из машины. — У вас есть телефон?
— Внутри, — заправщик указал на домик.
Хебден зашел внутрь и набрал номер в Филадельфии. На том конце провода поздоровались, он тоже поздоровался и начал говорить, не ожидая ответов. Через две минуты он положил трубку и вышел из домика, заплатил за тридцать литров бензина и бидон масла. Когда машина отъехала, Гэтридж спросил:
— Ты свихнулся? Кому ты звонил?
— Вере.
— Кто это?
— Моя дочь.
Гэтридж хлопнул себя по лбу:
— Мы пропали. Они тотчас узнают, откуда был звонок. Они это умеют…
— Ничего они не сумеют, — сказал Хебден. — Они не знают, что мы родня.
Рензигер перегнулся с заднего сиденья:
— Что ты там затеваешь?
Хебден не отвечал.
— Почему ты не хочешь поставить нас в известность? — добивался Гэтридж.
Хебден сжал губы. Взгляд его стал жестким.
Гэтридж повернул голову к Рензигеру:
— Ты сечешь? Я лично нет.
— Ну и хватит об этом, — сердито буркнул Хебден.
Он вел одной рукой, а другой вытащил из кармана брюк пачку банкнот и, сдвигая их большим пальцем, пересчитал. То, что они взяли у пуэрториканцев плюс найденное у шофера грузовика составляло сто сорок шесть долларов.
— Да, разбогатели, называется, — проворчал Гэтридж. — И где же мы их потратим?
— Не беспокойся, — проговорил Хебден. — И дуться тоже у тебя нет оснований.
Гэтридж обернулся к Рензигеру.
— У меня ведь есть полное право дуться, особенно на тебя.
— А что я такого сделал? — негромко поинтересовался Рензигер.
— Спроси лучше, чего ты не сделал! — скрипнул зубами Гэтридж.
— Брось! — урезонил его Хебден.
— А он опять за свое примется? — возмущался колосс. — У него, видите ли, сцепление не срабатывает. Пуэрториканцы размахивают ножами, а он держит винтовку под мышкой, словно это футбольный мяч. По мне, так он отстрелялся.
— Заткнись, — сказал Хебден.
— Почему я должен заткнуться? Это серьезно. Надо смотреть правде в лицо. Если он ни на что не годен, зачем он нам?
Машина шла со скоростью семьдесят пять. Хебден сбавил до шестидесяти.
— Если ты собираешься продолжать в том же духе, — сказал он Гэтриджу, — то я останавливаю, и сойдешь ты, а не он. Ясно?
Гэтридж открыл рот, чтобы ответить, но передумал и откинулся на спинку сиденья. Машина прибавила скорость. Стрелка встала на восьмидесяти и замерла.
Без двадцати два машина медленно ехала по колдобинам дороги, петлявшей по густому сосновому бору. Хебден крутил головой, пытаясь увидеть среди деревьев просеку. Вскоре он нашел ее: просека была достаточно широка для машины. Он поехал по ней, ломая ветки и давя кустарник.
— Куда мы едем? — спрашивал Гэтридж. — Чего ты хочешь?
Хебден не отвечал. Просека становилась уже. Крылья машины задевали деревья.
— Что мы здесь забыли? — добивался Гэтридж. — Почему ты съехал с дороги?
Хебден по-прежнему не отвечал. Они проехали еще четыреста — пятьсот метров и остановились у края болота.
Хебден пошарил под передним сиденьем, достал сложенные там винтовки и вышел из машины. Он знаком позвал приятелей. Они увидели, что он со странной улыбкой созерцает болото.
— Ты думаешь, здесь достаточно глубоко? — спросил Рензигер.
Хебден кивнул.
Рензигер задумчиво рассматривал трясину. Потом обернулся к Хебдену.
— Откуда ты знаешь?
— Я был здесь, — ответил он. — С Телмой и дочкой. — Казалось, он говорит сам с собой, глаза его странно блестели, они были безжалостны и вместе с тем печальны. — Я измерил глубину веревкой, на конце которой привязал камень. Она показала девять метров и тридцать сантиметров. Мы решили, что этого достаточно и столкнули ее туда.
— О чем ты толкуешь? Кого столкнули? — не унимался Гэтридж.
— Машину.
Хебден не мог оторвать глаз от воды.
— Девятнадцать лет тому назад, — пробормотал он. — Девятнадцать лет прошло, подумать только…
Он обращался, казалось, к своему отражению.
Гэтридж и Рензигер в недоумении переглянулись.
Гэтридж открыл было рот, но Рензигер сделал ему знак «молчи».
— Ну, за работу, — очнулся Хебден и, потянувшись через открытую дверь кабины, отпустил тормоз. Все трое начали толкать. Передние колеса спустились в воду, они еще раз нажали и отступили. Брызг почти не было. Машина медленно погружалась. Они следили за тем, как она исчезает. Когда крыша кабины погрузилась, Хебден сказал:
— Что вы тут выглядываете? В этой луже смотреть не на что.
Хебден показал на другое место, метрах в десяти левее того, где они стояли.
— Вон там, видите? Туда мы столкнули первую.
Они ушли от болота. Хебден вел их узкой тропинкой через лес и высокие травы около двух километров. Лес внезапно кончился, и они оказались у небольшого озера. С одной стороны, за покрытой болотами полоской земли, блестели воды залива Делавэр. По другую сторону озерца они нашли развалившийся мол и обветшалый почерневший дом.
— Эй! Проснись! — позвал Рензигер.
— Все наладится. — Хебден открыл глаза. — Это меня не остановит.
— А что бы тебя остановило? — поинтересовался Гэтридж.
Хебден молча разглядывал его.
— Знаешь что, — медленно проговорил он наконец. — Я не желаю этих вопросов.
Гэтридж пожал плечами. Хебден все еще смотрел на него.
— Чего мы ждем? — прервал молчание Рензигер.
Они подошли к дому. Хебден распахнул дверь, и они вошли.
Глава десятая
— Это произошло в середине апреля, — объяснил Рензигер Джандеру. — Мы живем здесь уже три месяца, и я не знаю, сколько еще пробудем.
Джандер сложил на груди руки и уставился в потолок.
— А женщины когда прибыли?
— Телма и девушка? В тот же день, позже.
— Они приехали из Филадельфии?
Рензигер кивнул.
— На чем?
— На машине. У Веры есть машина. — Седой со значением посмотрел на Джандера. — Теперь понимаете?
— Что я должен понимать?
— Что имел в виду Хебден, когда говорил, что хочет быть с семьей. Он хотел иметь их рядом, сознавая, что они будут очень полезны. И для готовки, и для ведения хозяйства. Но, главное, ему нужен был человек с машиной. Чтобы ездить за покупками. Вера раз или два в неделю привозит из города всю еду, она же привезла подвесной мотор. И лодку она купила и тоже привезла в багажнике на крыше машины.
— А зачем вам лодка? — спросил Джандер.
— Ну уж, конечно, не для рыбной ловли! Мы поставили перед собой задачу завладеть относительно крупным судном, на котором можно уплыть в более спокойное место. Но для этого нам нужна довольно большая посудина, яхта.
— Это стоит больших бабок.
— А когда их нет, приходится исхитряться, — усмехнулся Рензигер. — Этим мы и занимались, когда засекли вас. Мотались по заливу, ожидая, не подвернется ли что-нибудь стоящее. Какая-нибудь штуковина метров на десять, в хорошем состоянии и с надежным мотором. Мы выходили в море почти ежедневно. Сколько посудин перевидали! Но ни одной подходящей. Одни маленькие, другие совсем ветхие. Но в конце концов мы найдем то, что нам надо.
— У вас нет сигареты? — спросил Джандер.
— С собой нет, — откликнулся Рензигер. — Постараюсь раздобыть.
Он встал, вышел из комнаты и почти тотчас вернулся с пачкой «Лакис» и спичками. Он протянул Джандеру то и другое:
— Это все для вас.
— Спасибо.
Джандер, не глядя, распечатал пачку, медленно достал сигарету и еще медленнее чиркнул спичкой. Он глубоко затянулся и бесконечно долго выдыхал дым.
— Раз она ездит на машине, у нее могут быть неприятности.
— Какие неприятности?
— В общем то, что она является сообщницей. Наверное, ее разыскивают.
— Так бы оно и было, но полиция не знает, что она дочь Хебдена. И не сможет это узнать.
— А документы?
— У нее нет документов.
— Даже свидетельства о рождении?
— Даже его.
Джандер снова затянулся, выпустил облако дыма, подул на него и, глядя как тают завитки дыма, пробормотал:
— Ну, свидетельство-то быть должно.
Рензигер отрицательно покачал головой.
Джандер всматривался в противоположную стену, словно пытаясь прочесть на ней ответ. Но стена не подавала никаких знаков, и Джандеру ничего не оставалось, как задать новый вопрос.
— В тюрьме она его не навещала?
— Никогда.