Они учились вместе в университете в Пенсильвании, и как-то раз Джандер помог ему отделаться от трех негодяев, которые в сумерках напали на молодого человека.
Несколько лет спустя после смерти отца, Джандер как раз искал работу, он случайно встретил на улице своего соученика. Котерсби-младший оказался человеком благодарным: уже через несколько дней Джандер работал в рекламном агентстве Котерсби и Хеггерт.
И вот теперь, шесть лет спустя, он сидел за столом и чувствовал себя винтиком гигантской машины. Он питал огромное уважение к Маклину Котерсби-младшему и непреодолимое желание набить ему морду.
Джандер закурил сигарету и сосредоточился на работе. Постепенно он увлекся и позабыл о вливавшихся в окна волнах жары. Когда стало темно, он машинально нажал на кнопку настольной лампы. Все его внимание поглотили графики, таблицы и столбцы цифр, карандаш быстро скользил по миллиметровке, он не думал ни о часах, которые незаметно пролетали один за другим, ни о количестве сигарет, которые он прикуривал одну от другой, ни о том, что давно пора обедать и желудок сводят голодные спазмы. Прошло девять часов. Затем десять. В половине одиннадцатого он сколол листы отчета, вложил их в большой конверт, надписал его и вышел в коридор. Он открыл дверь с надписью «Маклин Котерсби-мл.», зашел в кабинет и положил конверт на стол. Потом вернулся к себе, вытряхнул окурки из пепельницы, надел куртку. Вот тут он и ощутил разом усталость и голод. «Надо бы перекусить, — подумал он. — Но, пожалуй, я сперва вздремну».
Он плюхнулся в кресло, откинулся, положил ноги на стол, сложил руки на груди и закрыл глаза. Телефонный звонок разбудил его через час.
Он снял трубку и, не открывая глаз, машинально проговорил:
— Котерсби и Хеггерт… Документация.
— Это ты, Калвин? — спросил голос матери. Не ожидая ответа, она продолжала. — Что ты там делаешь? Почему не вернулся к обеду?
— Я работал допоздна.
— Ты мог бы по крайней мере позвонить и предупредить нас.
— Я забыл. Извини, мама.
— Вот за это я на тебя и сержусь. Ты никогда не думаешь о нас, всегда только о себе.
Он ничего не ответил.
— Твоя сестра берет трубку, — сказала мать.
И он услышал привычную брань сестры, которая осыпала его всеми мыслимыми и немыслимыми ругательствами. Поток слов прерывался икотой. Опять она накачалась пивом!
Он слушал и не вслушивался. Все было как всегда. Потом снова трубкой завладела мать и поинтересовалась, когда он собирается заявиться домой. Он сказал, что у него еще полно работы. Он предпочел бы вернуться, когда они заснут, чтобы не нарваться на новый скандал. С него было достаточно и предыдущей сцены. Он попрощался и положил трубку.
Калвин встал, и телефон снова зазвонил. Он решил, что это опять его ненаглядная сестрица, не откликнулся и направился к двери. Телефон по-прежнему звонил, он вздохнул и вернулся.
Это был Маклин Котерсби-мл. Он сообщил, что звонит из Гэннона, это бар через две улицы от Вентворте.
— Я хотел знать, сидишь ли ты еще в конторе. Надеюсь, тебе это не обидно.
— Как это может быть обидно?
— Извини, я не хотел отрывать тебя от работы…
— Я закончил, Мак. Отчет у тебя на столе.
Мак помолчал.
— Даже не знаю, как благодарить тебя, Калвин, — проговорил он наконец.
— Не за что, — ответил Джандер.
— Что с тобой? Ты на меня сердишься?
— Нет, конечно, нет. Просто я выдохся.
— Ну тогда присоединяйся ко мне. Выпьем стаканчик. Ну как?
— Даже не знаю…
— Слушай, Калвин. Мы ведь приятели, да? Почему же ты не хочешь со мной выпить?
— А с кем ты? Я бы не хотел тебе мешать.
— Не беспокойся. Я избавился от нее, — заверил Котерсби-мл. — Дал ей пятьдесят долларов и запихал в такси.
Джандер ничего не ответил. Он думал, что не сегодня-завтра изменяя жене вот так, с кем попало, Котерсби-мл. нарвется на крупные неприятности. Встретится какая-нибудь дрянь, которая начнет его шантажировать, пригрозив, что пошлет его жене письмо с интересными снимками.
— Калвин, — позвал Котерсби. — Я тебя не слышу. Но знаю, что ты мне что-то говоришь.
— Я говорил сам с собой, — ответил Джандер. — Я думал: почему ты так поступаешь?
— Мы обсудим это при встрече. Сколько времени тебе надо, чтобы прийти сюда?
— Ну, скажем, пять минут.
Он положил трубку, вышел из кабинета и зашел в туалет: сполоснуть лицо холодной водой, причесаться. У него не было ни малейшего желания пить, и того меньше — идти в Ганнон. Учитывая его собственное дурное настроение, а также настроение Котерсби, это все могло неважно кончиться.
В Ганноне все обшито темным дубом и обшито настоящей кожей, по стенам развешаны гравюры с изображением псовой охоты. Зал полон, только несколько табуретов у стойки свободны. Котерсби сидел, опершись локтями о стойку и глядя в полупустой стакан виски. Джандер подошел. Котерсби медленно повернул голову и смотрел на него несколько мгновений, словно не понимая, что происходит.
— Зачем ты пришел, если не хотел? — спросил Котерсби. Джандер хотел ответить, но передумал. Он кивнул бармену и заказал «Джек Даниельс» с водой.
Котерсби отпил большой глоток из стакана, поставил его на стойку и сказал, не глядя на Джандера:
— Я все обдумал.
— Оно и видно.
— Я решил, что мы не будем это обсуждать.
— Ладно.
— Это личное дело и не подлежит обсуждению.
— Так и не начинай.
Котерсби взглянул на него.
— Ты думаешь, я пьян, да? Но я вот что скажу тебе, Джандер. Алкоголь совсем на меня не действует. Если я хочу развеяться, для этого мне не требуется спиртное. И ни ты, ни кто другой мне не нужны, чтобы сказать себе…
— Потише.
— Почему я должен говорить тише?
— Ну, если тебе нужна публика, сложи руки рупором, — предложил Джандер.
Парень в очках, стоявший рядом, смеясь, откликнулся:
— Давайте, просветите нас.
Котерсби обернулся к нему:
— А в морду не хочешь?
— Да нет, — отозвался парень. — Не особенно. А ты?
Котерсби взял свой стакан, отхлебнул, поставил его нарочито медленно на стойку и сделал вид, что собирается снять пиджак.
Парень снял очки и положил их на стойку. Джандер вмешался.
Парень пожал плечами и отошел. Бармен подал Джандеру виски, и тот выпил.
— Закажи еще, — предложил Котерсби. — И двойной для меня, Вальтер.
— Заказ аннулирован, — Джандер положил руку на плечо Котерсби. — Пошли отсюда.
— Ты мне отдаешь приказы?
— Мак, послушай. Завтра утром у тебя деловая встреча, и если ты явишься на нее с похмелья… Лучше я провожу тебя.
— Я хочу еще порцию. И хочу поговорить с тобой…
— Мы поговорим на улице. — Джандер взял Котерсби под руку и повлек к выходу. — Поедем на моей машине.
Котерсби не возражал. Они поднялись вверх по Шестнадцатой улице до стоянки, молча прошли стоянку и сели в «форд». Джандер как раз включил зажигание, когда Котерсби попросил:
— Не вези меня домой.
— Уже поздно, Мак. Почти час.
— Прошу тебя: не домой.
— А куда ты хочешь?
— Поезжай до моста.
— Какого моста?
— Поедем по Уолт Уитмену. Так будет короче.
— Короче… куда?
— На юг Нью-Джерси.
Джандер взглянул на него.
— А что там такое, на юге Нью-Джерси?
— Отвези меня туда. Я покажу дорогу.
— Мак, тебе правда надо домой. Ведь завтра утром…
— Ты не понимаешь. — Котерсби говорил медленно, с трудом выговаривая слова. Он был не пьян, а очень подавлен и с трудом контролировал себя. — Плевать я хотел на это свидание. Для меня существует только одна важная вещь — поехать туда сегодня вечером. Если ты откажешь мне, я сам поведу свою машину.
— В таком состоянии? Ты попадешь на кладбище или, в лучшем случае, в больницу.
— Ну и что?
Джандер понял, что спорить бессмысленно, придется везти. И этой ночью он вряд ли выспится. И еще он понял, что не должен оставлять Котерсби ни на мгновение.
Он завел машину.
— Ну ладно, Мак. Вперед в Нью-Джерси.
Он дал задний ход, выбрался со стоянки, поехал по Шестнадцатой улице по направлению к Вайн-авеню, потом скоростной магистралью до моста Уолта Уитмена, откуда дорога вывела их на автостраду Нью-Джерси. Котерсби сидел очень прямо, положив руки на колени, и смотрел перед собой, давая дорожные указания. Через десять минут Котерсби нагнулся, вглядываясь в темноту. Казалось, он ищет перекресток.
— Налево, — скомандовал он у светофора.
Они свернули на узкую дорогу без указателей, без освещения.
— Притормози, — сказал Котерсби через пятьсот метров. — Так, теперь направо.
Они ехали по очень узкой дороге без покрытия, усеянной камнями и сломанными ветками. Почва была сырой, и колеса машины выплескивали из луж жидкую грязь. Дорога пошла в гору, и мотор захлебнулся. Джандер дал задний ход, потом за деревьями он различил лиловое свечение.
— Что там?
Котерсби не ответил, и через несколько мгновений Джандер сам увидел неоновую вывеску «Аметист» и заполненную машинами стоянку вокруг здания. Джандер поставил «форд», и к ним тотчас подбежал механик в лиловом жилете.
— Добрый вечер, добро пожаловать, — поклонился он Котерсби.
Его улыбка была особой, предназначенной для хороших клиентов, для тех, кто много тратит и щедро дает на чай.
Они вышли из машины. Джандер взглянул на приятеля, — удостоверился, что он в состоянии идти по прямой.
— Все в порядке, — успокоил его Котерсби.
Потом посмотрел на большую белую афишу у двери, которая гласила «Несравненная… Вера».
— Это ничего не передает, — сказал Котерсби как бы сам себе. — Они могли бы придумать что-нибудь получше.
— Что она делает? — спросил Джандер.
— Танцует.
— Стриптиз?
— Ничего подобного.
Джандер окинул взглядом ряды автомобилей.
— И они приезжают сюда посмотреть, как она танцует?
— Танец тут ни при чем. Они приезжают ради нее самой.
Они вошли. Холл был бледно-лилового, почти белого цвета, его освещал светильник с пурпурными подвесками, стояли большие вазы из темно-красного камня.