Шап был озадачен. Алиса встала, внимательно посмотрела на чемоданы, потом пошла к печке.
— Если ты будешь ужинать здесь, надо кое-что приготовить.
Шап прошелся по кухне, взял Алису за плечи и повернул к себе.
— Ты поедешь со мной.
— С тобой?
— Да.
Он крепко держал за плечи молодую женщину.
— Твои выводы еще более непредсказуемы, чем ты сам.
Она попыталась улыбнуться, но под суровым и ясным взглядом Шапа опустила глаза.
— Поедем со мной, — сказал он ласково. — Я хочу, чтобы ты жила в моем доме.
— Этого хочешь ты! — отреагировала Алиса, но в голосе ее не было обычного задора.
— Я, — признал Шап.
Впервые со дня их знакомства Шап видел ее растерянной. Он с чувством приласкал ее, обнял, поднял на руки и прижал к себе как ребенка.
— Ну как?
— Раз ты просишь меня об этом столь любезно, я составлю тебе компанию, и пусть нас прикончат одновременно.
— Глупая! — сказал Шап. — Так уж тебя и прикончат!
— А то нет?
— Ну, в крайнем случае, мы погибнем вместе, это утешение все-таки.
— Как это будет романтично! — вздохнула Алиса.
— Ты ведь знаешь, какой я сентиментальный.
— Да, но отпусти меня. Ты голоден?
— Голоден, — с легким сердцем согласился Шап. — Но мне хочется ласкать тебя тоже. Так что давай не будем терять времени на кухне.
— Мы поедим яйца с ветчиной, — решила Алиса. — И у меня есть еще банка ананасов. Поддержи свои силы, герой.
— Не смейся надо мной, — с удовлетворением сказал Шап.
Он горделиво посматривал на Алису. «Я заключил неплохую сделку, — рассуждал он. — У меня будет умная жена да еще с красивыми ногами, это не каждый день встречается!»
— Я счастлив, — объявил он, поедая яйца с ветчиной, — и мне это очень важно, я давно уже отвратительно себя чувствовал, а в таких ситуациях я всегда в тебе нуждаюсь.
— Ты неподражаем.
— Ага. — Он накрыл ее руку своей. — Во всяком случае, не бросай меня.
— Я не брошу тебя.
— Ну и отлично.
В последующие дни со Швобом и его друзьями стали происходить странные вещи. На узкой дороге обломок скалы с полтонны величиной внезапно упал с высоты и остановился в нескольких метрах от «ведетты», которая едва успела затормозить. Приехавший вскоре водитель не нашел в этом ничего необычного. «Но вам повезло!» — сказал он. И потребовалось три четверти часа, чтобы сдвинуть скалу и освободить проезд.
На следующий день в то время, когда они ехали вдоль буковой рощи, нависавшей над дорогой, ствол неспиленного дерева весом в три или четыре тысячи килограммов с шумом прокатился в метре от «ведетты», продолжил свой путь и исчез в овраге. Швоб побледнел. Виктор с удивлением почесал голову, Респланди попросил остановиться в ближайшем бистро, чтобы выпить спиртного.
Выйдя из кафе, Швоб поехал, не глядя на дорогу. Семитонка, шедшая на полной скорости, чуть не раздавила их. Швоб вывернул руль, машину вынесло в кювет, и одно из передних колес наскочило на камень, так что камера с шумом лопнула. Трое мужчин молча переглянулись.
В тот же вечер на пустынном бульваре маленького города какой-то грузовик зацепил Виктора, опрокинул его на мостовую и, не замедляя хода, умчался. Виктор выругался и хромая поднялся на тротуар. Вендетту назначили на следующее утро, но экспедиция позорно провалилась.
В то утро они наблюдали за Шапом около двух часов. Шап грузил бутовую кладку на кирпичном заводе Калабрезе и не торопился. Пнув пару раз ногой в задние колеса грузовика, чтобы оценить, хорошо ли они накачаны, и проверив тщательно крепление груза в кузове, Шап не спеша двинулся в путь, груженный своими семью с половиной тоннами.
— Заедем вперед? — спросил Виктор, пока еще не переваривший историю с грузовиком.
— Нет, — остановил его Швоб, — еще рано. На этой дороге ничего серьезного не придумаешь. Наш объект повезет свой груз к какому-нибудь крестьянину. Мы ведь знаем уже местность; когда он окажется на более спокойной дороге, мы его сделаем. Выберем местечко, где он не сможет ускользнуть. Пока что давайте держаться незаметно.
Они проехали несколько километров по национальному шоссе, потом увидели, как включился указатель поворота.
Вскоре после этого дизель повернул налево и поехал вверх по дороге департаментского значения, шедшей вдоль оврагов к плато Сегала. По этой дороге мало ездили, и она вполне подходила для задуманной операции.
В течение трех или четырех километров Швоб ехал за Шапом, потом потребовал, чтобы его пропустили. Клаксон «ведетты» имел мелодичный и мощный тенор, который прорывался сквозь шум и грохот самых здоровенных грузовиков, но дизель не уступил ни сантиметра. Швоб снова нажал на клаксон, так что эхо прошло по горам, начал нервничать и попытался обойти Шапа слева.
— Не сбрось нас в овраг, — заметил Респланди.
Швоб не отвечал. Он вцепился в руль и нагнулся ниже к стеклу. На дороге не было ограды, она шла по краю пропасти, но места для обгона не хватало. Швоб безостановочно гудел, грузовик выплевывал облако черного вонючего дыма, ослеплявшего его преследователей, и ехал теперь скорее левее, чем правее. Швоб замедлил движение, изменил свои планы, попытался объехать грузовик справа, что было довольно рискованно, но тот тут же сместился вправо.
— Можно подумать, он нас засек! — воскликнул Швоб.
— Не нервничай и будь осторожен, — заметил Респланди. — Так ты ничего не добьешься.
«Ведетта» снова взяла левее, так же поступил и грузовик; капот машины был на уровне заднего борта кузова: Швоб боялся ехать быстрее, так как малейший толчок сбросил бы их в пропасть; он продолжал настойчиво гудеть. Респланди смотрел в пустоту и покрывался потом.
— Он нас услышал, — сказал Швоб. — Это наверняка. И безусловно узнал. Я думаю, мы должны продырявить ему шины, если хотим остановить.
Виктор, сидевший впереди рядом со Швобом, вытащил револьвер. В этот же момент раздался крик Респланди.
— Ну что там еще? — спросил Виктор.
— Ради всего святого, не валяй дурака. Сзади нас еще один, второй.
Виктор обернулся. Десятитонка Рагондена неотлучно следовала за «ведеттой» всего в двух метрах сзади. Рагонден сидел за рулем, рядом с ним поместился Флот, и в руках у него было нечто весьма смахивающее на автомат.
— Думаю, нам крышка, — мрачно заключил Виктор.
Грузовик Рагондена еще больше приблизился, и «ведетта» уже не могла вернуться на правую часть шоссе.
— Послушай, — обратился Респланди к Швобу, — не оборачивайся и езжай как едешь. Держись бордюра и не стремись отклониться вправо. А то, если по машине ударят, мы полетим в пропасть… Там не меньше тридцати метров свободного падения.
— Вариантов нет? — спросил Швоб.
Опасность обострила ум Респланди.
— Они могут столкнуть нас в любой момент, и следов не останется. Мы перед ними бессильны.
— Сволочи! — просипел Виктор.
Воцарилось молчание. Швоб был смертельно бледен. При каждом вираже колеса машины угрожающе зависали над пропастью. Респланди подумал, не спрыгнуть ли со стороны дороги, но сообразил, что в этом случае неотвратимо попадет под колеса десятитонки, и печально вздохнул:
— Боюсь, что все пропало.
Никто не откликнулся. По лицу водителя тек пот. Виктор чувствовал, что не может двинуться. Прошло несколько минут, потом послышался негромкий предупредительный сигнал, клаксон десятитонки завыл на низкой ноте, и тут же Шап поехал правее.
— Что это значит? — прошептал Швоб.
— Проезжай! Проезжай! — крикнул Респланди. — Не задумывайся.
«Ведетта» рванула и обошла грузовик. Респланди, смотревший назад, увидел злое напряженное лицо Шапа и, переведя глаза на дорогу, заметил маленький быстрый грузовичок, приспособленный под перевозку скота: ему они и были обязаны своим спасением.
— Что это он? — снова спросил Швоб.
— Пресвятая Богородица, — Респланди откинулся на подушки. — Я объясню тебе подробности потом, а сейчас жми!
— Эти молодчики, — проводил разбор учения в тот же вечер Флот, — быть может, упрямее, чем мы думаем. Но сегодняшний урок пошел им на пользу. Они дешево отделались: если бы не грузовичок, Рагонден разделался бы с ними. Так что, я думаю, все к лучшему.
— Да, — согласился Шап. — В общем, я даже рад, что так все вышло.
— Ну конечно, — подтвердил Флот.
Они пили кофе в доме у Шапа; Флот собирался переночевать у него. Алиса слушала их и инвентаризовала белье.
— А ты что думаешь? — обратился к ней Шап.
— В данный момент, что у тебя неважнецкое нижнее белье. Так, со стороны, ты вроде смотришься. Но в кальсонах похож на разорившегося ломовика.
— Я похож на разорившегося ломовика? — совершенно растерялся Шап.
Флот негромко рассмеялся, и Шап улыбнулся.
— Не говори дурно о ломовиках, это интересный народ.
— Чем?
— Всем, — убежденно ответил Шап.
— Люди, проводящие свою жизнь в пути, всегда представляют интерес, — подтвердил Флот.
После обеда Респланди явно расквасился.
— Они чуть не убили нас, — жаловался он Прекрасной Элен.
— Если бы они только захотели, нас бы уже не было в живых. Этот шаг можно рассматривать как серьезное предупреждение. Мое деликатное здоровье, если уж на то пошло, не позволяет мне развлекаться подобным образом, так и сердце может остановиться.
— Да, все это не очень весело, — признал Виктор.
— У вас поджилки трясутся? — поинтересовался Швоб.
— Когда речь идет о деньгах, у меня ничего не трясется, — заверил Виктор.
— Я не меньше других дорожу деньгами, — заявил Респланди, — но помимо них придаю еще кое-какое значение своей шкуре. У меня она всего одна. К тому же я не уверен, что мы не ошибаемся. Может, у него и нет этих денег.
— Есть, не беспокойся, — заверил Швоб. — А то он был бы покладистее. Надо заставить его говорить, и, клянусь, мы этого добьемся!
Он говорил с такой яростью, что Респланди пошел на попятный.
— Я лишь позволил себе некоторые предположения, — оправдывался он.