Швоб и Виктор почувствовали, как тяжелеют их ноги, как ледяная жижа забирается все выше и выше. Они заколебались. Добравшись до конца коридора, они выбрались в большую пустую пещеру с высоким потолком. Под прикрытием скалы Швоб медленно перемещал луч фонаря. Никого. Однако строение пещеры исключало возможность в ней спрятаться.
— Должно быть, он там, — негромко сказал Виктор, указывая на черную дыру в коридоре. — Как ты думаешь?
— Надо идти. Направь свою лампу на эту дыру, я буду двигаться вдоль стены.
— Слушай! — сказал Швоб.
Непрерывное глухое брюзжание доносилось из темноты. Зловещий звук. Швоб забеспокоился.
— Похоже на воду, — сказал Виктор. — На воду, которая течет. Ну, как бы там ни было, я иду к дыре.
Шап на четвереньках продвигался во втором коридоре, пробираясь в последнюю из пещер, по которой текла река. Мощное ворчанье невидимой воды, бьющейся в глубине своей скалистой тюрьмы, заполняло всю пещеру грозным гулом.
Эта пещера представляла собой более или менее правильный овал, по всему периметру шла горизонтальная известковая полоса, усеянная гигантскими обломками скал и массивными сталактитами, спускавшимися из терявшихся в темноте высот. Потом неровный пол постепенно переходил в расселину, которая пересекала залу в самом широком месте. Скользкие скругленные камни, липкие от сырости, делали всякое продвижение трудным и опасным.
Шап осторожно, но упорно двигался к пропасти. Гладкие стены ущелья находились на довольно большом расстоянии друг от друга. Они шли вертикально вниз, потом несколькими метрами ниже сближались, местами почти касаясь друг друга, снова расширялись во мраке. Ревущая вода текла в невидимых для глаза глубинах. Шапа пробил озноб. «Да лучше туда не попадать. Если память мне не изменяет, ниже, около кроликовой скалы, можно пройти».
Он не без труда нащупал каменный переход по направлению к выходу.
С тех пор, когда пятнадцатилетним парнишкой Шап играл здесь со своими сверстниками, обстановка не изменилась. А вот сам Шап стал более мощным. Он осознал это обстоятельство, протиснувшись на четыре-пять метров в узком вертикальном тоннеле. Он упирался спиной, плечами и ногами в скалу и вдруг застрял: ни вверх, ни вниз. Сердце громко стучало; он вслушивался в шум, идущий снизу. Нет, к рокоту воды не примешивалось никаких других звуков.
Он попытался спуститься вниз, и ему удалось вернуться в исходную точку без больших осложнений. Он снял «аляску» и кожаную куртку, связал их поясом, чтобы втащить за собой, и возобновил попытку подъема. От напряжения с него тек пот. В этот раз он поднялся на шесть метров и застрял. Он начал нервничать. Бросил «аляску» и куртку и попытался протиснуться в узкий проход, но сумел продвинуться всего на несколько сантиметров. И опять застрял.
— Плохо дело, — сказал он.
Он подумал об упавшей вниз одежде. «Так они живо догадаются, где я. Это будет стрельбой по неподвижной мишени».
Времени терять было нельзя, и Шап принял решение спускаться. Он отыскал одежду, и только вдел руки в рукава куртки, как обнаружил вдалеке, у входа в тоннель, свет фонаря Швоба. Слабый луч медленно обегал пещеру. Но на таком расстоянии Шапа разглядеть было невозможно. Он лихорадочно соображал: надо положить «аляску» на видное место у вертикального тоннеля. Он достал из карманов фонарь, нож, но не нашел револьвера. Из-за Швоба и Виктора он не решился включить свет, ощупал пол вокруг себя и ничего не нашел. Тогда он поднялся и осторожно вернулся к провалу.
В кромешной тьме Шап передвигался, осторожно ставя ноги.
Время от времени свет фонаря служил ему ориентиром. Он вслушивался в похоронный гул потока, и по его силе мог судить, насколько близко к нему подошел. Почувствовав на лице влажное и холодное дыхание пропасти, он остановился.
Шап внимательно вгляделся в свет от фонаря Швоба — метрах в сорока по левую руку, потом достал свой фонарик, включил его, закрывая ладонью, и отпрянул: еще шаг, и он упал бы в пропасть.
В нескольких метрах справа он разглядел кроличью скалу и, поднявшись немного повыше, чтобы отойти от пропасти, стал перемещаться в этом направлении. Он снова оглянулся на свет, осторожно включив фонарик, посветил на дорогу. «Пожалуй, получится!» Он выключил фонарик, сделал шаг вперед, поскользнулся и попал в расщелину, удерживаясь над пропастью только локтями и ногами.
Шап испугался. Дыхание его нарушилось. Он изо всех сил опирался локтями о скользкие камни, широко расставив ноги, чтобы найти точку опоры.
По его лицу тек холодный пот, сердце отчаянно билось, он дрожал всем телом, и все же достаточно быстро к нему вернулось хладнокровие.
Перенеся всю свою тяжесть на локти, он почти вертикально поднял правую ногу, направляя ее во все стороны, но не встретил никакой опоры. Потом бесконечно медленно стал ощупывать пространство левой ногой и, наконец, ощутил твердь. Шап аккуратно попробовал опору и обнаружил довольно большой выступ. Он с наслаждением поставил на него затекшую ногу; затем, развернувшись на левом локте и раскрыв ладонь, он поискал, за что бы схватиться на высоте головы. В конце концов ему удалось обнаружить небольшое углубление, он погрузил в него руку и сжал пальцы. В этот самый миг выступ, на который он поставил ногу, обвалился. Шап повис над бездной на одной руке. Он снова покрылся холодным потом. Его охватило безысходное отчаяние, он чуть не расплакался от ужаса, но тут же преодолел себя. «Еще не все пропало, Шап! Еще не все пропало, черт побери! Не дрожи! Не дрожи! Если ты будешь дрожать, рука соскочит». Он сжал пальцы и с такой силой надавил на левую руку, что пальцы чуть-чуть заскользили. Он застонал, но тут его правый локоть удобно уперся о стену. Он перевел дыхание, усилил хватку и опять стал действовать ногами. В конце концов его правая нога отыскала себе твердую опору. Шап перенес на ногу сначала часть веса, потом уже весь. Он повернул правый локоть и ухватился поудобнее. Затем шумно вздохнул и стал снова наблюдать за бледным лучом фонаря. Должно быть, они осматривали плоскость в высокой части пещеры.
Время от времени луч света описывал быстрый полукруг и возвращался к тоннелю.
— Давай! — сказал себе Шап.
Он сильно подтянулся на руках и поднялся над пропастью до бедер. Его дрожащее колено оперлось там, где только что был локоть. За ним последовало другое колено.
Шап наконец выбрался из пропасти и растянулся во всю длину за кроличьей скалой. Он закрыл глаза. Из горла у него вырвался короткий смешок. Он открыл глаза и посмотрел в направлении света. Теперь его противники спускались вниз по направлению к пропасти. Шап слышал невнятные голоса на фоне неумолчного шума воды. Он стал ползти к верхней части пещеры, нащупывая дорогу в темноте, поскольку потерял свой фонарик. В проходе блеснул свет, и Шап понял, что один из двоих находится там. Он продолжал ползти среди камней все вверх и вверх, пока не ощутил под руками край плато: прыжком преодолел его, сел и позволил себе минутный отдых. Он размышлял, глядя на проход, и решил пробраться в него.
«Он один, — подумал Шап. — И я его вижу, а он меня — нет. Надо попробовать».
Поднимаясь, он ощутил рядом с собой чье-то молчаливое присутствие. Шап напрягся, задержал дыхание, и ему почудилось, что он слышит, как рядом с ним дышит живое существо. В гроте блеснули две вспышки, одна около тоннеля, другая рядом с пропастью, послышались два голоса. Шап задрожал от радости. Он позвал тихонько:
— Это ты?
И добавил прерывающимся голосом:
— Рагонден!
Шап замолчал. Ответа не последовало, но он продолжал ощущать рядом с собой неведомого человека. Внезапно он почувствовал резкую боль в щеке, его руки метнулись, но ухватили лишь пустоту, и одна из ладоней, казалось, разорвалась. А другой он ухватил нечто твердое, горячее, цилиндрической формы, это было мужским запястьем. В тот же миг в челюсть с той же стороны, что и в щеку, он получил здоровенный удар кулаком, от которого закачался. Но Шап не выпустил руку, потянул ее за собой, нагнулся и коротким рывком сильно стукнул противника головой в грудь и упал на него.
Он попал на сильного и ловкого борца, который действовал, не допуская шума. Несколько раз Шап, казалось, одерживал верх, но его противник все время выворачивался и наносил Шапу сокрушительные удары. Шап, однако, не отпускал его запястье, выкручивая его изо всех сил, и невидимый враг испустил-таки хриплый крик. Шап почувствовал, как слабеет рука, пальцы разжимаются, и услышал негромкий стук упавшего, на камни ножа. Шап решил покончить с этим: он собрал все свои силы и нагнулся над телом, которое прижимал к камням. И вдруг резкая боль обожгла ему подбородок. Шап вскрикнул: мужчина глубоко вонзил свои зубы в его плоть. У Шапа на глаза навернулись слезы. Рот его был растянут гримасой, подбородок упирался в жесткие волосы, и обеими кулаками он колотил вслепую по чему придется — по животу, по ребрам, по голове — этого бешеного. Зубы еще крепче стиснулись, Шап почувствовал, что сейчас потеряет сознание, но зубы внезапно разжались, а Шап получил в грудь удар, который далеко отбросил его в пустоту, он с грохотом покатился к пропасти. Шап цеплялся за камни, которые поддавались и катились вместе с ним с оглушительным грохотом. При короткой вспышке Шап увидел, что пропасть совсем близко, но последний камень, за который он ухватился, устоял, и Шап остановился. В следующую минуту он весь оказался залит светом.
— Там! — крикнул Виктор.
И яростно выпустил полную очередь, так что Шапа аж подбросило на месте, и он метнулся вверх. Пучок света следовал за ним, то теряя, то снова выхватывая из темноты, пули ударялись о камни и прыгали вокруг. Шап бежал зигзагами как заяц. Когда он добрался до горизонтальной плоскости, пули свистели в нескольких метрах от него, но исходили они из другого места и были направлены на Виктора.
Виктор спрятался за скалу, свет его лампы и лампы Швоба неожиданно оказался направленным в точку, расположенную недалеко от Шапа. Тогда между двумя сталактитами стал виден довольно высокий мужчина в расстегнутом пальто и без шляпы. Подбородок его обрамляла небольшая бородка.